Стальные гробы - Герберт Вернер

Перед полуднем мы снова собрались в кают-компании в ожидании завтрака. Небольшие группы офицеров стоя обсуждали последний «Специальный бюллетень», который был передан по корабельному радио несколько минут назад. В нем сообщалось, что немецкие подлодки атаковали в Северной Атлантике британский конвой и уничтожили восемь кораблей тоннажем в 50 тысяч брутто-регистровых тонн. Это был самый крупный успех в операции против одиночного конвоя. Причем наши подлодки продолжали преследование противника, и ему может быть нанесен новый удар. Мы уже испытали гордость за наших моряков, хотя еще и не были зачислены в ряды подводников. Когда в кают-компанию вошел командующий флотилией, в ней царила приподнятая атмосфера. Он прошел к своему креслу, подождал, пока мы займем свои места, и затем обратился к присутствующим со следующими словами:

– Господа! Мы получили много радиограмм от командиров наших подлодок, преследующих сейчас в Атлантике британский конвой. Согласно их сообщениям, число потопленных кораблей противника достигло 14 тоннажем в 85 тысяч тонн. Был торпедирован корабль сопровождения. Это превзошло все наши ожидания. Битву за Атлантику выигрывают наши подлодки. Мы диктуем свои условия.

Мы выпили за успех и сели обедать. Полученная новость была главной темой обсуждения. По мере неуклонного увеличения числа наших подлодок, крейсирующих в морях, потери британского флота достигли беспрецедентных масштабов.

У нас действительно были основания верить, что наша блокада с целью уморить Великобританию голодом закончится вскоре ее падением. Кроме того, немецкие армии продвинулись далеко в глубь территории противника. Вслед за захватом Польши буквально за две недели была разгромлена Норвегия. В течение нескольких недель Германия сломила сопротивление Голландии, Бельгии и Франции, оккупировала Данию. Наши крупные боевые корабли контролировали моря, омывающие Европу, вплоть до зоны арктических льдов. Мне казалось, осталось сделать только одно: усилить подводную войну против Англии, обескровить англичан и заставить их капитулировать. Как только мы овладеем Британскими островами, война прекратится.

После завтрака все вновь прибывшие собрались на палубе, ожидая приказов о назначениях. Наконец в 14.30 мимо нас прошел адъютант, размахивая несколькими белыми листками. Мы устремились за ним в офицерскую столовую и встали там вокруг него кольцом, нервно затягиваясь сигаретами, пока он сортировал листки. Адъютант стал выкликать наши имена в алфавитном порядке, называл конкретные подлодки и порты, куда каждому из нас следовало явиться. Поскольку мое имя находилось в конце списка, мне пришлось изрядно поволноваться. Некоторым из курсантов повезло: они получили назначения на подлодки, стоявшие у причала. Другим выпала доля ехать дальше. Моим сокурсникам Ахлерсу, Бушу и Фаусту приказали отправиться в Бремерхавен. Гебель, Герлоф и мой лучший друг Фред Шрайбер были направлены на базу подводных лодок в Кенигсберг. Они молодцевато щелкнули каблуками и помчались в канцелярию за письменными приказами. Адъютант закончил общение с нами словами:

– Те, кому приказано явиться к месту службы в Бремерхавене, Данциге и Кенигсберге, должны отправиться туда ближайшим поездом. Времени для уединения с вашими дамами сердца не осталось, господа. Курсант Вернер останется на борту «Леха», чтобы получить индивидуальное назначение.

Я был ошарашен. Полагая, что молодой адъютант ошибся, я спросил у него, почему меня оставили на «Лехе».

– Не волнуйтесь, – небрежно откликнулся адъютант. – Вы попадете на фронт очень скоро. Ваша лодка «У-551» пока еще в походе. Вам придется подождать ее возвращения.

– Когда это будет, герр лейтенант?

– Точно не могу сказать. Но, если это вас утешит, могу сообщить, что ваша лодка, как я слышал, радировала о завершении патрулирования.

Я с облегчением узнал, что зачислен в экипаж подлодки, имевшей боевой опыт. Но когда я прощался с отъезжающими сокурсниками, то сохранял еще в душе остатки разочарования и зависти. Позже мне было приказано оставаться в распоряжении адъютанта. В мои обязанности входило принимать офицеров на моторную лодку и доставлять их через бухту в Киль или на судоверфи. Я рассчитывал на трудную работу, вместо этого мне было предложено выполнять мелкие поручения, с которыми мог бы справиться любой унтер-офицер. Я тщетно пытался убедить адъютанта в своем неумении управлять моторными лодками.

– Посмотрим, – сказал он, беря меня в одну из них. – Если вам не приходилось раньше делать это, то научитесь.

Несмотря на все мои усилия продемонстрировать свою неспособность, адъютант остался доволен. К своему разочарованию, я был оставлен выполнять обязанности лодочника.

Прошло несколько дней. «У-551» все еще не возвращалась с патрулирования. Время от времени я навещал радиста, чтобы узнать новости о подлодке. Мое нетерпение возрастало, когда я наблюдал, как мои сокурсники готовятся совершить свой первый боевой выход. Затем наступил день, когда все мои надежды на скорое боевое крещение рухнули. Адъютант сообщил мне плохую новость. «У-551» никогда больше не вернется. Она потерялась в Северной Атлантике.

Я полагал, что тотчас же получу новое назначение. Когда же через несколько дней мои ожидания не оправдались, я стал нервничать. Мне казалось, что адъютант пытался преднамеренно оставить меня при себе. Однажды за завтраком я подсел к начальнику инженерной службы флотилии, которого считал отзывчивым человеком. После разговора на незначительные темы я откровенно рассказал ему о своем затруднительном положении. Собеседник пообещал что-нибудь сделать для меня. И хотя я не был полностью уверен, что он воспринял мою просьбу всерьез, результаты нашей беседы сказались быстро. На следующий день меня позвали к адъютанту. С бесстрастным выражением лица он вручил мне листок. Через секунду я понял, что это новый приказ о моем назначении. Охваченный ликованием, я щелкнул каблуками, отдал честь и быстро покинул канцелярию. Оставшись один, я внимательно изучил приказ. Из него следовало, что мне нужно явиться на подлодку «У-557» в Кенигсберге.

В 21.00 того же дня мой поезд-экспресс прибыл на Штетинский вокзал Берлина. Несмотря на поздний час, на платформе кипела жизнь. Солдаты с разных фронтов, разных родов и видов войск пересаживались на нужные им поезда. Со своими двумя чемоданами я перебрался в трамвай, которым скорее всего можно было добраться до остановки Фридрихштрассе. Перед тем как уехать из Киля, мне удалось послать телеграмму в столицу своей милой блондинке Марианне. Я не видел ее с прошлого декабря и давно мечтал встретиться. Условились, что мы свидимся в маленьком кафе, где обычно ждали друг друга. Я знал, что Марианна столь же верна мне, как и прекрасна.