Заработать на смерти - Бретт Холлидей

Затем он открыл дверь и выглянул в коридор.

— Я ожидал вас, — сказал детектив, отступая в сторону, чтобы дать возможность Филлис Брайтон пройти в комнату.

3

Филлис была одета в вязаный трикотажный костюм, плотно облегающий ее крепкое молодое тело. Короткие черные волосы были растрепаны ветром. Ее лицо, без следов косметики, казалось очаровательно свежим, хотя и неестественно бледным. Девушка прошла мимо Шейна к центру комнаты и, резко повернувшись, оперлась ладонями о край оказавшегося за ее спиной стола. Ее испуганные глаза встретились с испытующим взглядом детектива.

— Скажите мне, что я не делала этого…

— Лучше вы скажите это мне, — ответил Шейн, подходя к ней. Выражение его лица не сулило посетительнице ничего хорошего.

Девушка слегка откинулась назад, и ее тело напряглось, как натянутый лук. Миндалевидные глаза молили о сострадании.

— Никто, кроме вас, не может помочь мне, — произнесла она утомленно. — Мне не оставалось ничего другого, как прийти сюда.

— По вашей милости мы оба влипли в такую историю, что от меня будет немного пользы, — рявкнул Шейн, останавливаясь напротив девушки. — Объясните, Бога ради, зачем вы явились сюда. Полицейские наверняка следили за вами.

— Я должна была прийти, — упрямо повторила Филлис. — Никто не следил за мной. Я проскользнула в гараж и выехала из парка через малые ворота.

— А кто-нибудь видел, как вы подымались ко мне?

— По-моему, нет. Я вошла через боковой вход.

— Где вы оставили свой автомобиль?

— На автостоянке у Второй улицы.

Шейн хмуро кивнул и, обойдя девушку кругом, взял со стола сигарету. Глаза Филлис следили за каждым движением детектива. Ее тело оставалось все в той же напряженной позе, как будто бы она опасалась, что немедленно свалится на пол, если позволит себе на секунду расслабиться.

Шейн закурил, продолжая хмуриться, направился к бару за вторым бокалом. По-прежнему только глаза девушки выдавали присутствие жизни. Все остальное с равным успехом могло принадлежать мраморной статуе.

Шейн наполнил два бокала и вернулся к столу, держа по одному сосуду в каждой руке.

— Выпейте вот это, — приказал он.

Она осталась безучастной и только отрицательно покачала головой.

— Не могу. Я никогда не пью.

— Пришло время научиться, — успокоил ее Шейн. — Вам придется научиться многому, о чем не пишут в книгах, если хотите остаться на плаву. Пейте, вам говорят!

Глаза девушки затуманились. Она оторвала правую руку от крышки стола и покачнулась. Шейн негромко выругался, но успел помочь ей удержаться на ногах, хотя и расплескал при этом часть коньяка. Обхватив Филлис за плечи, детектив поднес к ее губам бокал. На этот раз она повиновалась. Легкая усмешка смягчила суровое выражение лица детектива. Он придал бокалу наклонное положение и, продолжая придерживать девушку за шею, заставил ее осушить сосуд до последней капли. Только после этого он помог кашляющей и задыхающейся Филлис Брайтон опуститься в кресло, которое незадолго до этого занимал сам.

— Первая пинта всегда самая трудная, — пояснил он добродушно. — Подождите, сейчас я принесу вам воды со льдом.

Допив свой коньяк и оставив бокалы на столе, Шейн отправился на кухню, положил в маленький кувшин кубики льда и наполнил его водой. Когда он вернулся в гостиную, девушка все еще кашляла. В глазах у нее стояли слезы. Детектив налил в стакан воды и вручил его Филлис. Затем пододвинул стул для себя и уселся напротив. На мгновение их колени соприкоснулись.

— О'кей, — сказал детектив, — теперь спокойно расскажите все, что вы знаете.

— Что я могу еще рассказать? — возразила она, беспомощно пожимая плечами. — Я пришла сюда, чтобы вы объяснили мне, что со мной произошло.

Шейн закурил новую сигарету и произнес, четко выговаривая слова:

— Что, по-твоему, сестричка, я могу знать помимо того, что уже известно тебе самой?

— Скажите мне, что я… не убивала свою мать, — прошептала она, поставив стакан на стол и нервно обхватив ручки кресла. Огонек безумия снова промелькнул в глубине ее затуманенных слезами глазах.

— Мне приходилось встречаться с психами и раньше, — вздохнул Шейн, глядя в потолок, — но ей-богу, сестренка, ты всем им даешь сто очков вперед.

Дрожащими пальцами девушка схватила стакан с водой.

— Вы что, не понимаете, что сводите меня с ума?

— Это я-то свожу тебя с ума, сестричка? — усмехнулся детектив, презрительно пожимая плечами.

— Вы, вы… — она поперхнулась, пытаясь сделать глоток воды.

— Ты бы лучше позаботилась придумать более правдоподобную историю до того, как копы явятся сюда, если хочешь, чтобы я помог тебе избежать суда.

— Я не собираюсь ничего придумывать, — вызывающе крикнула Филлис. — Я сама хочу знать правду. Мне не известно, что произошло сегодня вечером. Если я действительно убила свою мать, я покончу с собой. — Ее тело содрогалось, как натянутый канал под порывами ветра. Она порылась в своей сумочке и извлекла из нее пистолет с украшенной перламутром рукояткой.

— Что ж, — спокойно заметил детектив, — такой исход, пожалуй, позволил бы отлично разрешить все проблемы. Не теряй времени, сестренка. — Кивком головы он указал в сторону пистолета.

Девушка поникла в кресле и разрыдалась. Шейн неторопливо протянул свою длинную руку и вынул миниатюрное оружие из ее ослабевших пальцев.

— Всемогущий Боже, — проворчал он. — Ну что ж, попробуем еще раз начать с самого начала. Что вы знаете и чего не знаете? Что, по вашему мнению, должен и чего не должен знать я?

— Я хочу знать… убила ли я свою мать, — всхлипнула она.

— Послушайте, вот уже третий раз вы задаете мне этот вопрос, — огрызнулся Шейн. — Лучше расскажите мне, что произошло после моего ухода. Что думает полиция?

— Я не знаю, — она заломила руки и бросила на детектива умоляющий взгляд из-под полуопущенных ресниц. — Они задали мне кучу разных вопросов и велели оставаться у себя в комнате.

— После чего вы отправились сюда за утешением. Хорошенькое дельце!

Шейн вздохнул и, наполнив бокалы коньяком, вложил один из них в руку Филлис. Затем наполнил стакан водой и повторил ту же операцию с другой рукой девушки.

— Выпейте коньяк, не переводя дыхание. И сразу же запейте его большим глотком воды.

Она послушно выполнила его указание. Ее глаза заблестели по мере того, как алкоголь начал оказывать свое обычное действие.

Шейн отхлебнул из своего бокала.

— Начните рассказ с момента приезда вашей матери.

Филлис тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону.

— Они не позволили мне поехать на станцию. Я увидела ее всего за несколько минут до обеда и оставалась рядом с ней, пока мы сидели за столом. Она была очень расстроена тем, что мистер Брайтон не мог повидать ее: он чувствовал себя очень плохо. После обеда она поднялась в свою комнату, чтобы немного отдохнуть с дороги. Я и сама чувствовала себя неважно и… решила прилечь ненадолго… и проспала до тех пор, пока вы не разбудили меня и не сообщили о смерти матери.

С несчастным выражением лица она повернулась в сторону Шейна, продолжавшего спокойно смаковать коньяк.

— О'кей. Эта та история, которую вы рассказали полиции, — сказал детектив мягко. — Что ж, совсем неплохо. Держитесь за нее до конца. Но мне вы должны рассказать правду, если хотите, чтобы я помог вам.

— А я что делаю?! — яростно воскликнула она. — Это и есть чистая правда. Если только… если только… — девушка горько заплакала.

— Что?… — произнес Шейн выжидательно.

— Но вы же сами были там, — всхлипнула она, — и я надеялась, что, может быть, вы знаете что-нибудь еще. Я… временами совершаю поступки, о которых потом совершенно забываю.

— Это я уже слышал, — заметил детектив, обращаясь главным образом к своему бокалу. — Провалы памяти в некоторых случаях весьма удобны. И тем не менее это, наверное, самое удивительное дело из всех тех, с которыми мне лично приходилось сталкиваться.

— Значит, вы не верите мне? — бешено воскликнула она, вскакивая на ноги. — В таком случае мне нет смысла продолжать. У меня остается только один выход. — Она сделала попытку схватить пистолет, лежащий между ними на столе.

Шейн перехватил ее руку и легким толчком заставил ее опуститься в кресло.

— Черт меня побери, если я сам знаю, чему верить, — рявкнул он. — Сплошные неувязки… — Его голос постепенно затих, и он задумчиво уставился на девушку.

Осушив свой бокал, он резко опустил его на стол.

— Пора бы нам, — примирительно заметил он, — научиться понимать друг друга. — Он вынул платок и вытер вспотевшее от напряжения лицо. — Итак, вы ничего не помните, — продолжал он недоверчиво, — со времени, когда вы легли в постель, и вплоть до того момента, когда мы ворвались в вашу комнату?