Ожившие пешки - Ярослав Бабкин

— На мой взгляд, — вступил третий участник, в алом одеянии и с золотым ключом, — всё предельно ясно, многоуважаемый Хельг. Ближайшим родственником покойного монарха является принц Лизандий. Он довольно молод, что есть, то есть, но это качество, как известно, имеет свойство проходить с возрастом. Лично я не вижу оснований выступать на сейме против его избрания.

— Лизандий довольно легкомысленный юноша, коллега Сораниус, — возразил Хельг, крутя в пальцах серебряный ключ, — и кроме того, находится под сильным влиянием князя Сигибера.

— Князь не самый худший наставник, — парировал Сораниус, — кроме того у нас просто нет других подходящих кандидатур. Согласно обычаю, претенденты, не связанные родством с предшествующей династией, могут быть рассмотрены лишь в случае отсутствия или недееспособности прямых или косвенных наследников. Лизандий хоть и молод, но вполне дееспособен.

— Вообще-то у покойного императора была двоюродная сестра, — заметил бородач в коричневом одеянии, — та, что вышла замуж за младшего брата князя Кюленского…

— Увы, мой дорогой Терений, — снисходительно улыбнулся Сораниус, — но у них в семье только дочери…

— Вы уверены? — задумался Хельг, — кажется, у них был и сын. Но не знаю, жив ли он сейчас.

— О нём ничего не было слышно уже пять лет, — поспешно ответил Сораниус, — вроде бы юноша пропал где-то в горах. Какая-то туманная история…

— Он направлялся в Серениссу, — мимоходом заметил Терений невинно глядя в ближайшее окно.

— И что? — буквально вздыбил свои алые одеяния Сораниус.

— Просто как раз в то время именно вы возглавляли тамошнюю коллегию. Странно, что вы не были в курсе…

— Вы полагаете, я должен знать судьбу каждого, кому вздумалось нанести визит в город, где я временно занимал ответственный пост? Я занимался серьёзными исследованиями, и мне некогда было выяснять, кого и где подкараулили местные разбойники!

— А кто говорил что-то о разбойниках? — удивился Терений.

Лицо Сораниуса приблизилось по оттенку к цвету его мантии.

— Не стоит так горячиться, коллеги, — успокаивающе пробормотал Хельг, — если глубокоуважаемому Терению что-то известно о судьбе юноши, отчего бы ему нам просто не рассказать?

Терений откашлялся.

— Насколько мне известно, молодой человек вполне жив и служит в одном из гарнизонов на южной границе.

— Для главы конгрегации магов земли, вы поразительно хорошо осведомлены о семейных делах князей Кюленских, коллега Терений, — желчно произнёс Сораниус, — полагаю вам даже известно в каком именно гарнизоне он служит?

— Увы… — неопределённо ответил тот.

— Вы имели в виду "увы, нет" или "увы, да"? — не отступал Сораниус.

— Коллеги, коллеги, прекратите ругаться, — вмешался Хельг, — давайте не будем вмешивать сюда наши старые разногласия. Нам требуется единая позиция, а не выяснение кто чем занимался в прошлый вторник…

— А что было в прошлый вторник? — подал голос четвёртый, доселе молчавший, участник встречи — седобородый, загорелый старик в выгоревшем на солнце зелёном одеянии и плотно обтягивавшем голову замшевом капюшоне с длинными свисающими завязками. Ключ этого мага был деревянным.

— Ничего особенного, коллега Грамбал, — смутился Хельг, — я выразился фигурально…

— А-а-а… — Грамбал кивнул, и его укутанное никогда не знавшей ножниц растительностью лицо снова приняло отсутствующее выражение.

Складывалось впечатление, будто он совершенно не интересуется происходящим. Взгляд мага был устремлён за окно, где кисея прозрачного тумана затягивала вид на долину Рудны. Снизу, из столицы, этот туман выглядел свинцовыми осенними тучами, повисшими на вершинах гор.

— Итак, в свете вновь открывшихся обстоятельств, — подытожил Хельг, — мы получили свободу манёвра. Теперь у нас есть выбор из двух кандидатов.

— Не думаю, что эти обстоятельства что-то изменят, — холодно сказал Сораниус, — этот гарнизонный парнишка — тёмная лошадка, а принца Лизандия мы, по крайней мере, хорошо знаем.

— Ага, — кивнул Терений, — и знаем, что за него всё будет решать князь Сигибер.

— Вас это пугает, коллега? — тут же съязвил Сораниус.

— Меня вообще сложно испугать…

— Не сомневаюсь. При вашем тугодумии…

— Коллеги! — Хельг слегка хлопнул ладонью по столу.

— Я не имею ничего против Лизандия, — процедил сквозь бороду Грамбал.

— В таком случае мы можем считать, что пришли к согласию? — с вопросом и надеждой в голосе произнёс Хельг.

— Я возражаю… — отрезал Терений.

— Кто бы сомневался, — закивал Сораниус, — ваша конгрегация всегда отличалась любовью к сомнительным экспериментам и двусмысленным механическим устройствам. Неудивительно, что вы стремитесь протолкнуть на трон свою карманную марионетку. Думаете, мы не в курсе о ваших заигрываниях с гильдией механиков Кюлена?

Терений побагровел.

— А ваши пироманские выходки и стремление подмять под себя всех остальных магов тоже не секрет! Вы, огневики, слишком долго общались с военными и приобрели солдафонский взгляд на жизнь.

— Ну, коллеги… — Хельг со вздохом устремил глаза в потолок.

Оппоненты немного притихли, ограничившись злобным переглядыванием через стол.

— Нам следует принять решение, — продолжил Хельг, — междуцарствие опасно. До меня дошли тревожные вести об ультиматуме нашего восточного соседа. Царь Царей настаивает на своих правах на остров Панталеон и прилежащие рыбные отмели. Его величество скончался, так и не успев дать ответ, а срок истекает. Ещё немного и мы рискуем быть втянутыми в небольшую войну.

— Мы так сильно нуждаемся в рыбе?

— Дело не в этом, коллега Сораниус, рыба — частность. Нам нужен монарх. Хотя бы и такой как Лизандий. Будем надеяться, что юноша осознает возложенную на него ответственность. В конце концов, мы всегда сможем где-то его поправить или что-то ему посоветовать. Тем более даже столь осмотрительный волшебник как Грамбал согласился с идеей поддержать его на выборах в сейме.

— Я этого не говорил…

Все трое дружно повернулись в сторону обладателя деревянного ключа. Грамбал, наконец, оторвался от разглядывания усыпанного каплями атмосферной влаги оконного стекла и посмотрел на коллег. Среди них он заметно выделялся. Его одеяние было добротным и простым, куда лучше приспособленным для путешествий и ночёвок под открытым небом, чем для официальных приёмов и торжественных церемоний. А густой загар и глубокие морщины на лице (точнее на той его части, которую можно было разглядеть между бородой, бровями и копной волос) выдавали человека, проводящего много времени на свежем воздухе.