Тайная Сила - Василий Московский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как тебе верить?
— Сама всё увидишь. Скоро.
— Для чего они тебе?
— Чтобы не отдавать другим.
— И меня тоже?
Аваллах немного заколебался. Сказать ей правду сейчас? Примет ли она её? Готова ли? Нет. Не сейчас. Поэтому он решил сказать лишь часть правды.
— И тебя тоже.
И, не имея больше сил сдерживать чувства, добавил:
— Особенно тебя.
Непонимание, недоумение в её взгляде, подозрительность, интерес, и что-то такое, на что откликнулся маленький цветок, взросший и растущий в его сердце. Словно ласковое прикосновение. Ветер начала весны среди зимней стужи.
Аваллах не выдержал, и чтобы эльдарка не догадалась, что он малодушно отвёл взгляд, он залпом осушил свою кружку.
Глава 4
Она шла почти совсем бесшумно, едва касаясь пола своими босыми ступнями. Единственным звуком, выдававшим её движение, был лишь шорох шёлка, касающегося обнажённого тела.
Аваллах давно услышал её, но не подал виду. Он знал, зачем она пришла. Ждал этого. Он знал, что так будет уже тогда, когда оставлял её в комнате, которую отвёл под её спальню. Ещё он помнил её удивление, когда она увидела, что он не собирается ни связывать, ни запирать её. Видел лёгкую насмешку, проскользнувшую колючим ледком в её взгляде. И теперь, произошло то, чего он ждал.
Мягким, быстрым движением она подскользнула к нему. В тусклом отблеске света, льющегося сквозь узкое, зарешёченное окно, сверкнула сталь украденного ею клинка. Аваллах почувствовал его острое лезвие у своего горла. Но, ничего не делал. Так же как и она.
— Почему ждёшь? — Спокойно спросил он, не переворачиваясь с бока на спину, вообще не двигаясь.
— Мы пили с тобой кайис, — в её голосе дрожали нотки неуверенности и ещё чего-то такого, что заставило сердце Аваллаха сжаться от робко постучавшегося в него счастья, — я знаю, что предлагают его только тому, кому безоговорочно доверяют, — тут она попыталась добавить в голос ледяной жёсткости, но у неё ничего не получилось, — однако, не думаю, что убийство вероломной твари, подобной тёмному эльдару, будет расцениваться как святотатство.
— В этом ты права. — Спокойно проговорил Аваллах. — Так, может быть, и покончишь с этой тварью? Или ты хочешь ещё чего-то?
Эльдарка не ответила. Лишь крепче прижала сталь к горлу Аваллаха.
— Давай, — спокойно продолжал он. — Отведи на мне душу. Это, на самом деле, очень просто. Впрочем, не мне об этом тебе говорить.
Он почувствовал, как дрожит её рука. Чувствовал её неуверенность. Но неуверенность не из-за страха. А из-за противоречивых чувств, борющихся в ней. Физически ощущалась её ледяная, горящая ровным пламенем ненависть, наполняющая обжигающей смолой её жилы. Но, к этой ненависти примешивалость и другое чувство. Острое, как шип розы. Пряное, как вино. Кричащее, словно свежая рана на сердце. Оно было сродни цветам, появляющимся ранней весной на снегу в далёких, светлых девственных мирах за пределами Коморры. Таких, о которых Аваллах всегда мечтал. И это понимание отдавалось в его душе нетерпеливым жаром. Хотелось…хотелось протянуть к ней руки, обнять…и пусть убивает, если так этого хочет. Но, нельзя. Нельзя было неосторожной грубостью топтать те ростки, что дали всходы в душе пленницы…нет, не пленницы, а желанной гостьи.
Ещё одно мучительное мгновение.
Эльдарка всхлипнула. Выронила нож.
— Не могу! Не могу! — зашептала она сквозь слёзы.
Шелест платья. Движение.
Аваллах повернулся. Эльдарка сидела на краешке его постели, ссутулившаяся, несчастная. Её плечики мелко дрожали от тихих всхлипов. Она презирала и ненавидела себя — это он тоже чувствовал, — и где-то в глубине её души, она радовалась. Эта радость была сродни радости того, кто сбросил с плеч тяжёлый груз, который до этого нёс по длинной каменистой дороге. Странно. И, боги, до чего же приятно! Значит, он, Аваллах, не ошибся!
Он осторожно приподнялся. Простыни сползли с тела. Нисколько не стесняясь своей наготы, он присел с пленницей рядом. Не стал утешать. Не стал прикасаться к ней. Он просто сидел.
— Я не понимаю, почему, — шептала она сквозь слёзы. — Почему я не смогла? Что и почему меня остановило?
Она осеклась. Глубоко вздохнула.
— Мать рано оставила нас с сестрой. И кроме сестры у меня никого не было. Она заменила мне мать. И мы были очень близки. Да, боги, мы даже выглядели с ней как две капли воды. Она была старше, опытнее и сильнее. Поэтому автарх и выбрал её в числе других воинов из разных аспектов, чтобы отразить нападение эльдарит йиннеас на один из миров, который некогда принадлежал империи эльдар. Я была слишком молода. Глупа и слаба. Сестра всегда переживала за меня…но никогда не упрекала. Она была терпелива и понемногу учила меня тому, что я должна была знать о пути Воющей Баньши. Об Аспектах. О наших мёртвых богах и надежде на освобождение в лице ещё не рождённого молодого светлого бога. О пути воина. А я что? Глупая девчонка, которая под тихой защитой сестры и клана думала только о единорогах да прекрасных принцах и принцессах. — Она снова замолчала. Говорить ей было очень тяжело. Аваллах слушал, не перебивая. — Это она уговорила капитанов оставить меня с другими молодыми эльдарами и эльдарками, потому как наш род угасал, а с гибелью молодёжи, он мог пресечься. И она не вернулась. Никто, НИКТО ИЗ НИХ НЕ ВЕРНУЛСЯ! — она почти прокричала эту последнюю фразу. — Понимаешь, ублюдок! Вы убили мою сестру! Отобрали у меня то последнее, что у меня было! Но это и я виновата! Если бы я была рядом! Если бы была сильнее и умнее! Может быть, всё было бы по-другому. И либо она была бы со мной, либо мы умерли бы вместе! А я тогда боялась. И даже радовалась, что остаюсь…
Она снова резко замолчала. Аваллах ничего не говорил.
— После вести о том, что сестра убита в бою, или попала к вам в лапы живой, что её душа не спасётся от Той-Что-Жаждет…я повзрослела, перестала бояться. И поклялась убивать вас везде, где только найду. Когда-то так и было. Я рада, что успела сбросить в преисподнюю по крайней мере несколько сотен твоих собратьев…но, потом поняла, что покоя мне это не приносит…и не принесло бы, даже если бы я увидела, как вопящие гнилые души твоих сородичей медленно и со смаком пожирает Голодная Сука, как вы её называете.
Эльдарка провела пальцами по глазам, стирая слёзы:
— Боги, и кому я всё это рассказываю! Одной из этих тварей, что отобрали у
