Величайшие загадки и тайны магии - Инна Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из этого следует, что, согласно представлениям первобытного человека, специфический внешний вид и поведение вещей в природе (что, собственно, и является источником информации о тех физических воздействиях, которых можно от них ожидать) также не имеют ничего общего с их практической функцией, как форма и цвет книги с ее содержанием. Поэтому, например, в изображении животного первобытные люди ограничивались лишь перечислением таких характерных черт, как его органы и конечности, и использовали при этом четкие геометрические формы и модели, чтобы как можно точнее обозначить степень их важности, функцию, взаимные отношения. Кроме того, они использовали, по–видимому, изобразительные средства, чтобы выразить «физиогномические» свойства объекта, такие как враждебность или дружелюбие животного. Реальная деталь скорее затрудняла бы, а не проясняла понимание этих характеристик» (Арнхейм Р., с. 132).
Примечательно, что самые ранние памятники палеолитического искусства чаще всего реалистически воспроизводят лишь какую–нибудь одну характерную часть животного, но не животное в целом. И только позже, в ходе дальнейшего развития, на смену частичным образам приходят целостные реалистические изображения, хотя внимание к деталям по–прежнему сохраняется. В связи с последним очень интересны рисунки получеловеческих существ, которых иногда изображали рядом с животными. В пещере Трех Братьев во Франции сохранился рисунок: завернутый в шкуру животного человек играет на флейте, как будто хочет очаровать животных. В той же пещере есть изображение танцующих людей; одна из фигур с оленьими рогами, лошадиной головой и медвежьими лапами как бы доминирует над несколькими сотнями других животных подобно «Царю зверей». (Не явились ли такие образы прототипами языческих богов — полулюдей–полуживотных — Древнего Египта, Месопотамии, Греции?..
ОТ РИТУАЛЬНОГО ДЕЙСТВА К МЫСЛИ
Если «картинные галереи» каменного века впечатляют и по сей день, то какое же сильное воздействие оказывали они на сознание склонных к мистицизму первобытных людей! Интенсивная атака на психику начиналась уже от входа в святилище и была связана, в частности, с трудностями проникновения в него. Так, в пещеру Тасейга (Испания) попадали через узкий крутой колодец, в пещеру Пиндал (Испания) — через вход, находящийся в береговом утесе. Трудности проникновения в пещеры наряду с их таинственной обстановкой давали определенный эмоциональный заряд всем, кто туда приходил. По пещерам, чаще всего лабиринтам, приходилось идти с факелами. И то, что совершение обрядов возможно было лишь при искусственным освещении, создавало у людей особое настроение. Да и сами рисунки, ошеломляющие своей выразительностью, должны были производить сильное гипнотизирующее действие на участников обрядов. Вот что пишет Н. Кастере по поводу изображения льва в гроте Лябастид:
«Прямо над головой я увидел несколько процарапанных линий… Вдруг они сложились в очертания поразительно реалистического изображения головы ревущего льва. Голова (больше натуральной величины) передана с поражающей выразительностью, морда наморщилась, а нижняя часть огромной открытой пасти придает изображению свирепость, подчеркнутую трехдюймовыми клыками, глаз прищурен. Человеку, великому художнику, нацарапавшему этот шедевр острым камнем на шероховатой поверхности потолка, удалось правдоподобно и с ошеломляющей силой воспроизвести столкновение лицом к лицу со зверем» (Кастере Н., с. 147).
Нетрудно понять, насколько впечатляющим было для людей палеолита ритуальное действо, совершаемое в такой обстановке, насколько сильные эмоции оно вызывало, какое значение это могло иметь для формирования религиозных верований и насколько мощное и глубокое влияние все это оказывало на психику человека. Вызывая с помощью этой обстановки специфическое настроение, обряд создавал иллюзию магического эффекта и тем самым способствовал утверждению иррационального аспекта мышления. Такие обрядовые действа и условия их совершения приводили человека в особое состояние восприимчивости, близкое к экстазу, и оказывали весьма сильное влияние на психику.
При этом вызываемые обрядом эмоции не только стимулировали и обостряли работу воображения, не только придавали ей определенное направление, но и, кроме того, могли поднимать со дна памяти картины пережитого и тем самым еще более усиливать остроту переживаемого момента. Достигая состояния аффекта, при котором нервно–психическое возбуждение ведет уже к утрате волевого начала, эмоции могли коренным образом изменять направление познавательного процесса, направляя его в русло мистики.
Знаменательно, что не только положительные, но и отрицательные эмоции получают в магическом обряде свою естественную разрядку: участник обряда в процессе его отправления получает определенную религиозную установку, помогающую смягчить потрясшие его отрицательные эмоции и освободиться от их разрушительной силы. Последнее в свою очередь также создает впечатление объективной действенности обряда.
В настоящее время известно о большой силе воздействия, присущей внушению вообще, и особенно при формах непроизвольного внушения, когда восприятие человеком от других людей определенных качественных состояний — образа мыслей, чувств, настроений — совершается незаметно для него самого в процессе общения с другими людьми. Именно такого рода атмосфера непроизвольного внушения и царила во время ритуальных действ, способствуя в свою очередь укоренению представлений об эффективности массовых магических обрядов. Разумеется, первобытные люди ничего этого знать не могли и потому относились к окружающему миру двойственно. С одной стороны, они видели, что предметы и явления становятся носителями мистических связей и свойств только в определенных случаях и при определенных обстоятельствах: над водой, например, в одних случаях совершается обряд, в других — ее просто пьют. С другой стороны, материалистически ориентированное сознание под воздействием магических обрядов теряло свою предметную направленность, и люди уже не видели явного противоречия в своем дуализме, не замечали того, что совершенные обряды не могут дать реальных результатов, что они зачастую построены на ложных предпосылках.
Таким образом, в обряде человек первобытного общества, сам того не замечая, приобретал определенный образ мыслей, чувств и представлений, которые в последующем стали определять все его поведение.
КАМЕНЬ — ОСНОВА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Так уж получилось, что основой всей человеческой культуры стал камень. Из него вылетела искра, которая зажгла яркий огонь в очаге. Камень был первым помощником человека в борьбе за жизнь, он был первым символом его могущества, первым рабочим инструментом и грозным оружием. Именно при помощи камня человек начал завоевывать мир. И недаром «многие каменные орудия долго сохранялись при различных церемониях. Так, например, египтяне, бальзамируя тела своих покойников, делали первый надрез в боку трупа каменным ножом. В Ветхом Завете находим сведения о том, что подобного же рода инструмент употреблялся при священном обряде обрезания, которое и до настоящего времени производится осколком стекла или кремня… Не так давно в Мексике и Центральной Америке человеческая жертва закалывалась каменным ножом, причем шея, руки и ноги придерживались ошейником и оковами, сделанными также из камня» (Клодд Э. История первобытного человека. СПб., 1904, с. 30).
Камень являлся первым идолом, которому стали поклоняться первобытные люди. Особенно широко было распространено поклонение камням, форма которых напоминала растения или животных. Перуанские индейцы, например, поклонялись камням в форме маиса, кукурузы, барана. Камень служил первым алтарем. На Соломоновых островах еще до недавнего времени на камень клали пищу, чтобы обезопасить урожай, и вареную рыбу, чтобы улов был хороший. Библейская легенда о помазании Иаковом священного камня в Бефиле (Бытие, XXXV, 14) напоминает этот обычай. Камень занимал почетное место в храмах, представляя великих богов. Камни служили надгробием. В Библии, например, рассказывается: когда скончалась Рахиль, Иаков поставил столб на ее могиле (Бытие, XXXV, 20). Как пишет в «Политике» Аристотель, древние иберы обыкновенно ставили около могилы воина столько камней, сколько врагов он убил. Вообще камни воздвигались с разными целями. Так, когда Иаков с Лаваном заключили между собой договор, «И взял Иаков камень, и поставил его памятником» (Бытие, XXXI, 45), а потом велел насыпать холм из камней и «назвал его Галаадом», то есть «свидетелем» (Бытие, XXXI, 47—48). А Моисей под горой Синай поставил «жертвенник и двенадцать камней, по числу колен Израилевых (Исход., XXIV, 4).
Поклонение священным камням существовало у всех народов. И несмотря на то, что уже в древности идолопоклонство осуждалось (так, библейский пророк Исайя осуждает своих соплеменников за то, что они делают приношения гладким камням), культ камня держался довольно стойко. В Европе, например, уже много времени спустя после введения христианства, не только языческое население, но и крещеное, еще не проникшееся вполне духом христианской религии, упорно почитало первобытные памятники и поклонялось им.