Дом на полпути - Эллери Квин

— Я и так вам доверяю, — бросил Эллери, не сводя глаз с набора.

— Похоже, это вас заинтересовало, — заметил Де Йонг, выкладывая на стол всякие мелкие вещи. — Бог знает почему. Хотя век живи — век учись. Всегда готов узнать новое. Заметили что-нибудь упущенное мной?

— Поскольку я никогда не имел удовольствия наблюдать за вашей работой, — отозвался Эллери, — едва ли я имею право оценивать охват и точность ваших наблюдений. Но есть кое-какие мелочи, представляющие, по крайней мере, теоретический интерес.

— Не изволите ли выложить? — с любопытством спросил Де Йонг.

Эллери взял в руки обертку от набора письменных принадлежностей.

— Вот, скажем, этот бювар куплен у Ванамейкера в Филадельфии. Согласен, не больно много. Хотя это факт, а факты — это факты.

— А как вы это узнали? — Де Йонг вытянул из груды предметов на столе чек. — Нашли у него в кармане скомканным. Он действительно купил бювар вчера у Ванамейкера. И заплатил наличными.

— Как? Да очень просто. Узнал оберточную бумагу Ванамейкера, потому что сам сегодня днем, проезжая через Филадельфию, купил маленький подарок отцу. Далее, — продолжил спокойно Эллери, — вы видите, на что похожа обертка? Возникает вопрос: кто разорвал пакет?

— Не знаю, с чего он должен возникнуть, — проворчал Де Йонг, — но готов заглотить. Так кто же, по-вашему, совершил это гнусное дело?

— Кто угодно, только не бедняга Уилсон. Билл, ты что-нибудь трогал здесь до моего появления?

— Нет.

— Из ваших людей никто не мог открыть его, Де Йонг?

— Пакет нашли на каминной доске именно в таком виде.

— Значит, можно предположить, что его вскрыла убийца — та самая «женщина в вуали», о которой успел сказать Биллу перед смертью Уилсон. Разумеется, это только предположение. Это мог сделать и другой человек, проникший сюда. Ясно одно: это сделал не Уилсон.

— Но почему?

— Письменный набор предназначался в качестве подарка, о чем свидетельствует карточка. Обертка подарочная, ценник снят, и чек лежал в кармане у Уилсона, а не в пакете. Следовательно, тот, кто купил бювар, сделал это с целью преподнести его в качестве презента Биллу Энджелу. Есть шанс, что Уилсон приобрел его лично. Но даже если он поручил это сделать кому-либо другому, инициатива исходила от него. А если все так, то у Уилсона не было никаких оснований открывать подарок здесь.

— Не уверен, — возразил медведеподобный Де Йонг. — Положим, он не успел написать карточку в магазине, поэтому открыл пакет, чтобы достать одну из этих ручек и написать карточку.

— В ручках нет чернил — я уже проверил это раньше, — терпеливо объяснил Эллери. — И конечно, Уилсон это знал. Но даже если у него были какие-то соображения, чтобы открыть пакет здесь, он ни в коем случае, будучи дарителем, не уничтожил бы обертку! — Он ткнул пальцем в оберточную бумагу, основная часть которой была разорвана. — Эту бумажную упаковку трудно перепаковать после того, как ее раскрыли; а здесь под рукой никакого подходящего материала нет. Потому я и настаиваю, что Уилсон не открывал пакет, а уж если бы и сподобился открыть, то ни за что не разрывал бы бумагу. Убийце же все эти соображения были безразличны.

— И что из этого? — не понял Де Йонг.

Эллери развел руками:

— Дорогой мой, что за ослиный вопрос! На данной стадии я главным образом пытаюсь узнать, что мог делать преступник на месте преступления. О мотивах, более или менее значимых, мы будем говорить позже. А теперь изучим нож для разрезания бумаг, использованный в качестве орудия убийства. Он, несомненно, из этого письменного набора.

— Конечно, конечно, — пробурчал Де Йонг. — Потому эта женщина и вскрыла упаковку — чтобы взять нож. Я давно вам сказал, что обертку вскрыла убийца.

Эллери вскинул брови.

— Я вовсе не это имел в виду. Поскольку презент был приобретен лишь вчера, маловероятно, чтобы убийца знала, что сегодня вечером у нее будет под рукой острый нож для вскрытия писем. Нет, нет! То, что она использовала нож для бумаг в качестве кинжала, — чистая случайность, не сомневаюсь. Более вероятно, что убийца проникла сюда пораньше и открыла пакет из чистого любопытства или побуждаемая внутренним беспокойством в связи с тем, что ей предстояло совершить. Естественно, обнаружив нож для вскрытия писем, она решила воспользоваться им, а не тем оружием, которое принесла с собой специально для этой цели. Так, во всяком случае, можно предположить. А с незапамятных времен представительницы женской половины человечества избирают для выражения своих человекоубийственных импульсов именно нож.

Де Йонг в растерянности почесал кончик носа.

— Но если она проникла сюда, — подал голос Билл, — и смогла тут осмотреться, то, значит, в помещении никого не было? Тогда где же был Джо? Или она сначала напала на него? Врач...

— Постой, постой, Билл, — попытался остудить его пыл Эллери, — не гони лошадей. У нас еще недостаточно фактов. А ты что-нибудь знаешь про этот подарок?

— Не имею ни малейшего представления. Это... Да я даже представить не мог. Я вообще с этими днями рождения не больно таскаюсь. Джо... — Билл отвернулся.

— Понятно, — пожал плечами Де Йонг. — Тот еще подарочек от покойничка. А что еще вы нашли, мистер Квин?

— Вы хотите полный отчет? — вопросом на вопрос спокойно ответил Эллери. — Видите ли, Де Йонг, с вашим братом вечно одна и та же беда: вы не в силах преодолеть свое профессиональное презрение по отношению к нам, любителям. Знавал я любителей, сидящих у ног профессионалов, но не могу сказать, чтобы наблюдал обратное. Мерфи, на вашем месте я бы это записывал. В один прекрасный день сие может снискать вам похвалу прокурора.

Мерфи смешался. Де Йонг кивнул ему, криво улыбаясь.

— Общее описание хижины и ее содержимого, — начал Эллери, задумчиво попыхивая своей короткой трубочкой, — приводит к любопытному заключению. В ней нет ни кровати, ни ее подобия — никаких приспособлений, позволяющих провести здесь ночь. Есть камин, но нет дров — фактически никаких следов щепок или золы, да и каминный коврик чист. Очевидно, этим камином не пользовались уже многие месяцы.

Что еще? Сломанная старая плита для топки углем изъедена ржавчиной и абсолютно непригодна для готовки пищи или обогрева помещения. Не приходится сомневаться, что это реликвия былых дней, когда здесь обитали скваттеры. Кстати, заметьте, здесь нет также свечей, масляной лампы, подвода газа, каких-либо спичек.

— Верно, — поддакнул Де Йонг. — Этот ваш шурин не курил, Энджел?

— Нет. — Билл уставился в окно.

— Итак, — продолжил Эллери, — единственное средство освещения — настольная электрическая лампа. Значит, где-то поблизости электростанция? — Де Йонг кивнул. — В данном случае не важно, провел ли наш постоялец сюда свет, или он уже здесь был; вероятно, последнее. В любом случае отметьте этот факт.

И, в дополнение картины, в помещении всего несколько фаянсовых тарелок, но никаких следов провизии; нет даже обычной аптечки для оказания первой медицинской помощи, без которой не обходятся даже самые бедные люди.

Де Йонг кашлянул:

— Записал, Мерфи? Мистер Квин у нас прямо мастак; я бы лучше не изложил. Однако, при всем при том, куда это нас вывело?

— Дальше, чем вам кажется на первый взгляд, — заявил Эллери. — Перед нами помещение, в котором жилец не спит, не ест, — место, обладающее поразительно минимальным наличием характеристик, присущих жилью. То есть налицо все показатели того, что это перевалочный пункт, некая остановка в пути, что-то вроде укрытия, прибежища.

Кроме того, по различным признакам можно сделать вывод о характере его обитателя. Этот бежевый ковер — единственный предмет, не относящийся к скваттерской эре, причем, безусловно, предмет королевской роскоши, весьма дорогой. Я бы сказал, что тот, кто пользовался этим пристанищем, украсил его поношенной ценной вещью за приличную цену, что бросается в глаза. Не кажется ли вам, что это похоже на уступку тяге к роскоши? Об этой же склонности говорят и одежда на вешалке, и занавески на окнах. Они из дорогой ткани, но плохо повешены. Мужская рука, конечно. Наконец, в помещении чрезвычайно чисто — на ковре ни следов грязи или пепла, камин чист, нигде ни пылинки. Какой образ человека рисуют все эти штрихи?

Билл отвернулся от окна, глаза у него были красные.

— Кого бы они ни рисовали, к Джо это не имеет никакого отношения, — резко бросил он.

— Именно, — подхватил Эллери. — Разумеется.

Улыбка слетела с губ Де Йонга.

— Но это не вяжется с тем, что Уилсон сказал сегодня по телефону Энджелу — что никто, кроме него, не знает об этом месте!

— И тем не менее, — загадочно протянул Эллери. — Думаю, что в нашу историю вовлечен другой человек.

Снаружи снова послышались голоса. Де Йонг задумчиво потер подбородок.