Любила и люблю - Джуди Тейлор

Когда они зашли в ресторан, головы присутствующих словно по команде обратились в их сторону. Успех шел этому мужчине. Его манера одеваться, высокомерная посадка головы – все говорило о силе и уверенности в себе. А в сочетании с неприкрытой чувственностью, эта сила пробуждала в Констанс такие потаенные струны, которые не мог затронуть никто другой на этом свете.

Пальцы Дориана сомкнулись вокруг ее ладони, и она спохватилась, что не успела убрать руку.

– Ты довольна, Конни? – спросил он с озабоченным видом.

– Кажется, да.

– Почему «кажется»?

Тепло, исходящее от его руки, растекалось по телу, рождая чувство, которое она не ощущала ни с кем, кроме него.

– За мной никогда еще так не ухаживали, – сказала она хрипло. – Никто не увозил меня в Париж только ради того, чтобы поужинать в моем обществе.

Атмосфера ресторана казалась Констанс удивительно романтичной. За последние годы она привыкла к приглашениям в дешевые кафе.

– Ты не представляешь, как славно видеть тебя снова! – негромко произнес Дориан. – Я уже и не надеялся, что это когда-нибудь случится.

– Ты хочешь сказать, что вспоминал обо мне?

– А ты?

– Рыба стынет, – тут же вспомнила о еде Констанс, но он не позволил заговорить себе зубы.

– Неужели ты ни разу не вспомнила обо мне?

– Да, наверное, вспоминала, – пожала плечами она. – Иногда…

– А встретиться со мной тебе не хотелось?

– Дориан, я же была!.. Я замужем, между прочим! – Обнаружив, что рука ее свободна, Констанс подхватила вилку и принялась за камбалу, совершенно не чувствуя ее вкуса.

– И это единственная причина?

– Нет. Я же не знала твоего адреса. И потом, в отличие от некоторых, я не имею привычку совать нос в чужую личную жизнь.

– Это удар ниже пояса! – запротестовал Дориан.

– Вот как? – спросила она, приподняв брови. – Мне, например, было не очень приятно выяснить, что ты осведомлен буквально о каждом шаге в моей жизни.

– Может быть, мне не следовало отпускать тебя?

– Что сделано, то сделано, и теперь уже ничего нельзя изменить, – возразила Констанс.

Она снова принялась жевать рыбу, которая показалась ей куском жесткого картона.

– Да, десять лет прошло!..

– И все-таки я никак не пойму, почему ты не женился снова?

Дориан пожал плечами.

– Я уже сказал, что ты была моей первой и последней любовью.

– Но у тебя наверняка были подружки? – Слишком сильным было в нем мужское начало, чтобы Констанс могла представить его в роли монаха.

– Разумеется, – кивнул он.

– И ни с одной из них ты не захотел разделить жизнь?

– Ни с одной.

– В это трудно поверить.

– Возможно, я просто никогда не переставал любить тебя, – сказал он, не спуская с нее глаз, и Констанс сразу стало неуютно. – Ни одна женщина не волновала и не вдохновляла меня так, как это удавалось тебе. Ты понимаешь, о чем я говорю, Конни? – Она лишь отрицательно покачала головой. – Такое ощущение, будто мы никогда и не разлучались, – усмехнулся Дориан. – Тебе так не кажется?

И снова Констанс промолчала. Не могла же она признаться, что испытывает то, же самое.

– Конни! – Он положил нож и вилку и серьезно посмотрел на нее. – День, когда ты ушла, стал самым страшным в моей жизни. Почему ты не отвечала на мои звонки и не разрешала увидеть тебя?

– Потому что все это не имело смысла.

– Ты разлюбила меня?

Констанс перевела дух и, опустив глаза, ответила:

– Я поняла, что между нами все кончено.

– Почему?

– Наши отношения катились по наклонной плоскости на протяжении нескольких месяцев, Дориан, и ты это прекрасно знаешь. Мы только и делали, что ссорились. Помнишь, как я пришла домой в новых туфлях, и ты вышвырнул их в окно только потому, что у нас не был оплачен счет за электричество?

– Помню, – сказал он тихо. – Я потом не раз вспоминал об этом. Я был не прав. И вообще вел себя, как последний идиот, особенно тогда… когда мы потеряли ребенка. Не знаю, что на меня нашло! Я так ждал этого малыша! Он был частицей нас двоих, и мне казалось, что после его рождения у нас все наладится… – Он качнул головой, словно стряхивая воспоминания, и перевел взгляд на Констанс. – Ты меня простила, Конни?

– Кажется, да, – с трудом выговорила она.

Теперь у нее не оставалось и тени сомнения в том, что у них с Дорианом нет и не может быть будущего.

– Мы можем снова стать друзьями!

Констанс отрицательно покачала головой.

– Нет.

– Почему? Потому что я слишком далеко живу? Потому что я часто нахожусь в разъездах? Потому что ты замужем?

– Потому что потому! – огрызнулась она. – И давай оставим эту тему. Лучше расскажи, что ты делаешь в Шеффилде? Какой-то новый проект?

Помедлив, он заговорил:

– Все та же галерея Бенджамина Джейсона. Возникли кое-какие проблемы. Кто-то, пока не знаю кто именно, недобросовестно выполнил свою часть работы. Впрочем, об этом пока что знаю только я и еще несколько человек.

– А мне ты можешь сказать, в чем дело?

Дориан отрицательно покачал головой.

– Я не хочу портить вечер разговорами о работе.

– Но мне интересно, – не сдавалась она. – Я, если помнишь, кое-что понимаю в строительстве.

– Да, конечно, – помрачнев, признал он. – Совсем забыл, что твой муж подрядчик, к тому же преуспевающий.

В голосе его было столько пренебрежения, что Констанс невольно заступилась за покойного Криса.

– Между прочим, – вызывающе сказала она, – Он для этого немало потрудился. «Си-Би-Эй» – весьма уважаемая в отрасли компания… – Она осеклась, но было уже поздно. Эта фирма принимала участие в строительстве галереи, и Дориан не мог не знать…

Когда два года назад Констанс стало известно, что Дориан Клиффорд проектирует новую галерею, а Крис руководит строительными работами, она испугалась, что они могут встретиться. И Бог внял ее молитвам, правда, по своему: Крис вскоре погиб.

Она никогда не рассказывала второму мужу о первом, лишь в самом начале их знакомства сообщив, что ее предыдущий брак был ошибкой и она не желает о нем вспоминать. Надо отдать должное Крису: на протяжении всей их совместной жизни он не задавал Констанс вопросов о прошлом.

И вот сейчас она в страхе смотрела на задумчивое лицо Дориана. Он резко поднялся и с грохотом отодвинул от себя стул.

– Пойдем отсюда. Нам слишком о многом нужно поговорить!

Первый после долгого перерыва визит в «Си-Би-Эй продакшн» складывался для Дориана не очень-то удачно. Сэмюэлу Болдуину, топографу, давно уже пора было появиться, но его все не было. Бретт Форбс, председатель совета директоров, пытался до него дозвониться, но телефон не отвечал.