Гнездо - Владимир Львович Ешкилев

Солярная станция космодрома давала достаточно энергии для круглосуточного освещения помещений школы, для систем наблюдения и защитного периметра. Каждый шаг воспитанников трех секторов школы — мужской, женской и дигендерного — тщательно контролировался, и местная поселенческая община не имела никаких претензий к руководителям этого специфического учебного заведения. Если его воспитанников и видели на улицах города, то всегда в сопровождении куратора и вспомогательного киборга. Воспитанники вели себя вежливо, приветливо здоровались с поселенцами и имели приличный вид. Все они были одеты в сине-голубые просторные комбинезоны, обутые в добрые подпружиненные сапоги и снабжены дыхательными фильтрами последних модификаций. Аккуратные прически школьников не раздражали местных жителей вызывающими цветами. Школьники избегали смотреть местным в глаза, что считалось признаком эффективного психологического сопровождения. А когда местная община нуждалась в помощи — особенно после осенних ливней и ураганов — руководство школы охотно направляло своих питомцев на восстановительные работы.

Существовали, правда, определенные ограничения. Когда глава местной общины предложил школьном руководству привлекать школьниц и дигендеров для заботы за маленькими детьми поселенцев, ректор категорически ему отказал, не предоставив при этом никаких объяснений. Местные поняли, что здесь кроется какой-то тайный правительственный запрет, и сделали для себя определенные выводы.

На самом деле никакого запрета не существовало. Просто ректор принадлежал к тем консервативным аврелианцам, которые считали, что правильного гражданина Особой самоуправляющейся имперской колонии Аврелии можно вырастить только в традиционной среде коренных колонистов, подальше от извращенских обычаев «тонконогих» и полуклонов. Своих воспитанников ректор считал генетическими носителями общественного упадка, которых надо по возможности максимально изолировать от добропорядочных колонистов. Он подозревал, что в их юных телах спрятаны невидимые для сканеров и психозондив пагубные генетические коды, направленные на разрушение порядка и стабильности. Поэтому ректор не удивился, когда однажды зимним днем в школу прибыли офицеры Службы Предотвращения, развернули в ректорском блоке передвижную «красную зону» и приказали привести для беседы («Для допроса», — раскодировал официальную формулу ректор) воспитанницу шестого уровня женского сектора Пелу Эсмеральду Махонико.

Школьный надзиратель забрал Пелу с урока физической культуры. Ей не позволили сменить одежду и перед офицерами Службы она оказалась растрепанной, в тренировочном костюме, с темными пятнами на спине и под мышками. Уже этого было достаточно, чтобы она возненавидела двух светлокожих существ неопределенного пола в безупречно прилегающих серебристо-серых мундирах и темных мультиспектральных очках. Однако её ненависть к Джи Тау имела фундаментальный источник. Брат говорил ей: «Мы изгнанники. Империя разрушила дом нашего рода, убила наших родителей. Мы должны мстить, а они за это мстить нам. Такова наша судьба, а судьбу не выбирают».

Ранее для Пелы слова «Империя», «они» были абстракциями, персонажами симуляторных сериалов. Она никогда не видела представителей галактического государства вживую. А теперь эти абстракции материализовались в виде двух имперских офицеров. В целом подобных тем понтовым супергероям, которых показывали в сериалах, но ещё больше выхолощеных и самоуверенных, да ещё и надушенных духами. Их изысканный (и оттого ещё более отвращающий) запах Пела почувствовала сразу, как только зашла в комнату. И страстная ненависть к этим людям и ко всему, что за ними стоит, поднялась в душе Пелы, как шаткий осенний смерч над желто-горчичными аврелианскими равнинами.

— Представьтесь, — приказал (приказала) Пеле один из офицеров. Голос у него (у неё) был скорее женским, а произношение не аврелианским.

— Пела Эсмеральда Махонико, природнорождённая, пол «женский модифицированный», семнадцать полных стандартных лет, замужем, место рождения неизвестно, генетический тип Е1А, мать Альва Береника Махонико природнорождённая, отец неизвестен, гражданство второго класса Особой самоуправляющейся колонии Аврелия, социальный статус «воспитанница отдельного специализированного технического учебного заведения четвертого-седьмого уровней», текущий уровень шестой, специализация «техническое обслуживание стартовых, причальных и карантинных Космодромных комплексов», — отрапортовала она привычной скороговоркой, зная, что все ею произнесенное и без того хорошо известно тем существам, которые смотрели на неё сквозь свои всевидящие очки. Эти очки (зеркальные для внешнего наблюдателя), скорее всего, позволяли им видеть не только её тело под одеждой, но и внутренние органы, плюс все её имплантаты. А ещё брат предупреждал её, что когда-то — раньше или позже, неважно — к ней придут имперцы и будут её допрашивать с помощью детектора лжи. Он тогда научил её, как обмануть детектор.

— Вас никогда не беспокоило, что ни ваше место рождения, ни лицо вашего биологического отца неизвестны?

— Нет. Не беспокоило, — Пела вспомнила науку брата. Он сказал, что во время допроса надо думать о самом приятном и мысленно переживать это самое приятное, как процесс. Самым приятным в её жизни была подружка Оса. Симпатичная блондинка с Альфы, которая умела страстно целоваться. Поэтому Пела начала вспоминать, как они с Осой вчера уединились в той части душевой, куда, по их расчетам, не заглядывали обзорные видеокамеры.

— Надо добавлять обращение «сир», Пела. Мы здесь, если вы этого ещё не поняли, представляем имперское правительство.

— Простите, сир, — сказала девушка вслух, а мысленно… Мысленно она погружает нос в мокрые волосы Осы.

— Ваша мать погибла?

— Да, сир, — а теперь Оса целует её и слизывает с её кожи потоки воды.

— При каких обстоятельствах?

— Мне тогда было пять лет, сир. Мне сказали, что она погибла во время аварии на транспортном терминале города Нью-Феникс в южном полушарии. Она работала на суборбитальном транспорте.

— Мать рассказывала вам о происхождении вашей семьи? О вашем отце, о том мире, из которого она прибыла на Аврелию?

— Нет, сир, — Оса расширяет горячим языком губы Пелы. «Оса, ты супер! Ты настоящая альфийская мастер-секса! Только ты умеешь так раздвигать губы, так упорно и нежно, упорно и нежно…»

— Ничего?

— Ничего, — язык Осы расширяет уже совсем другое.

— Странно.

— Я говорю правду, сир. — «Какой у неё язык! Это не язык, а тератронная бомба!»

— У вас есть брат.

— Да, сир, есть.

— Как его зовут?

— Хэппи Етальдино Махонико.

— Что вы о нем знаете?

— Он мой старший брат, сир, ему двадцать семь стандартных лет, у нас общие родители, он мужского пола. Насколько мне известно, он не менял пола и не испытывал половой модификации. Он жил на Аврелии после смерти мамы, окончил с отличием техническую школу по специальности «программист биокибернетических систем», работал техником в службах Гражданского флота. Четыре года назад он подписал контракт с альфийской компанией «Омикрон Позитрал». Сначала он работал в местном филиале, а затем ему предложили работу на Альфе. Он согласился, подписал новый контракт и полетел на Альфу.

— Когда же?

— В тринадцатом году… — она сделала вид, что напряженно вспоминает, а между тем… Между тем они с Осой постепенно сливаются в одно бешеное существо, бесконечно далёкое от