Мишень на двоих - Ронни Траумер

– Кать, – жалобно скулю я.

– Прости, прости, – поспешно говорит она. – И к чему эти крокодильи слезы?

– Я повела себя как шлюха, что они теперь обо мне подумают? – задыхаясь, отвечаю я.

– Слушай, я видела ни раз, как они пожирают тебя глазами, когда мы в зале. Так что очень сомневаюсь, что они так о тебе подумают.

Но если я вбила себе что-то в голову, меня не переубедить. Ее слова немного успокоили, но своего мнения я не поменяла.

– Я домой поеду сегодня, – говорю я после пары минут тишины.

– Ты же хотела послезавтра? – щурится Катя.

– Передумала. Уеду и оставлю все здесь. Забуду о том, что было, забуду о них, и на этом все.

– Ты уверена? – хлопает глазами подруга.

– Более чем, – твёрдо отвечаю.

– Хорошо, – кивает Катя.

Я встаю с кровати, открываю шкаф и начинаю внимать оттуда свои вещи. Делаю максимально важное лицо, пытаясь доказать больше себе, чем подруге, что я думаю не о двух парнях, с которыми провела ночь. Это было прекрасно, грязно и горячо. Я получила удовольствие… Всё, нечего хандрить! Я уеду, и мы больше никогда не встретимся.

– Алис, не торопись, давай помогу. – Катя присела на пол и начала раскладывать вещи по чемоданам.

Вечером мы уже были на вокзале, обнимались и со слезами на глазах прощались. Я позвонила маме, сказала, что утром буду в Питере. Папа встретит, и я начну новую, взрослую жизнь.

– Ты, наконец-то, дома, – кинулась ко мне с объятиями мама. – Пойдём, накормлю тебя, – взяв меня под руку, повела на кухню.

Папа принёс весь мой багаж в дом и присоединился к нам.

– Я поговорил с Алексеевым, ты можешь пойти к нему в фирму на собеседование, – начал он разговор, которого я боялась. – Но это формальности, он, в любом случае, примет тебя на работу.

Так, Алиска, или сейчас, или никогда!

Кладу вилку на стол, откидываюсь на спинку стула, глубоко вдыхаю и поднимаю глаза на папу.

– Прости, пап, но я не пойду на собеседование, и работать по профессии тоже не буду.

Сердце колотится в груди, мама округлила глаза до размера кофейных блюдец, но молчит, за что я ей безмерно благодарна.

– Я выучилась, так как ты и хотел, получила диплом юриста, так как ты и хотел, но это не моё, и я не хочу тратить свою жизнь, занимаясь тем, что мне не по душе, – продолжила я.

Воцарившаяся тишина за столом отдаётся пугающим эхом в ушах, я, затаив дыхание, смотрю на отца в ожидании. Он у меня очень хороший, но любит, когда всё идёт по его плану.

– И кем ты хочешь работать? – после долгого молчания и осматривания тарелки перед собой спрашивает он.

– Я хочу заниматься флюид-артом, это рисование жидким акрилом…

– Это несерьёзно, – перебивает он, мотая головой.

– Это моя мечта! Я ходила пару раз на пробу в художественную школу, у меня очень хорошо получалось, и учительница говорила, что у меня есть талант, – быстро проговорила я. – И на этом можно заработать себе на жизнь, – добавляю в спешке.

Папа поднимает глаза на меня, изучает лицо, выискивает отголоски вранья, которого он так не терпит.

– Год, – строгим голосом говорит он. – Если ничего не получится, забываешь об этом.

Я, взвизгнув от радости, вскакиваю со стула и кидаюсь к нему, обвиваю его шею и целую в щёку.

– Спасибо, – шепчу радостным голосом.

Да, я взрослая и могу сама решить свою судьбу, но я их единственный ребёнок, они мне дали всё, и я должна считаться с их мнением.

Не желая тратить ни дня, на следующий же день я записалась на курсы в художественную школу, а через полгода устроилась в галерею к известному в нашем городе художнику.

Глава 9

Год спустя

Герман

Обычно дембель проходит по-другому, но у нас со Славой всё не так, как у других. В тот же день, когда мы должны были уехать домой, нас вызвали к главному. Мы с другом опешили и не знали, чего ожидать, но ослушаться не посмели.

– Вызывали, товарищ…

– Не надо, – махнул он на нас рукой. – Садитесь, – указал на стулья по эту сторону стола, и мы синхронно сели. – С вами хочет поговорить один человек. – Он чуть повернул голову влево, и мы только сейчас заметили ещё одного человека в углу кабинета.

Командир встаёт со своего места и выходит. Мы со Славой переглядываемся. Вроде ничего не натворили, вообще были лучшими солдатами. Неожиданно нам понравилось армия и мы не пожалели, что решили служить.

– Добрый день, – человек выходит из тени.

На нём чёрный, идеальный, будто только что из витрины модного магазина костюм, рубашка режет глаза своей белизной, короткая стрижка и серьёзное лицо.

– Меня зовут… Иван Иванов, – говорит он, на что я прыскаю от смеха. – У меня к вам предложение, так сказать, – игнорирует меня он.

– Полагаю, от которой мы не можем отказаться, – хмыкает Слава.

– Почему же? – Иван Иванов, чтоб его, расстёгивает пуговицу на пиджаке и садится в кресло командира. – Вы имеете право отказаться, – совершенно спокойным голосом отвечает.

– Ну и какое предложение? – кладёт руки на стол Слава.

– Наша организация занимается поимкой преступников, – начинает он.

А до меня начинает доходить, о чём речь, кто он такой и что хочет от нас.

– Полиция тоже занимается поимкой преступников, – язвит Слава.

– Не стоит, – поднимает руку Иванов, тем самым закрывая рот моему другу. – Вы прекрасно поняли, о чём я.

– А я вот не понял, – встреваю я.

– Мы занимаемся в основном внедрением в преступные организации…

– Шпионы? – удивлённо приподнимаю бровь.

– В некотором роде, но не настолько глобально. Поверьте, в нашей стране достаточно серьёзных преступлений…

– Так это вербовка?! – больше констатирую, чем спрашиваю.

– Она, и, как я уже говорил, вы можете отказаться.

Смотрю на Славу, он хмурится и смотрит на этого Иванова.

– У нас есть время подумать? – спрашивает он.

– Пять минут, – отвечает Иванов и, встав, идёт на выход.

Дверь за ним закрывается, и я поворачиваюсь всем корпусом к своему другу.

– В чём дело? С чего ты такой агрессивный?

– Это… неожиданно, – задумчиво смотрит перед собой он.

– Согласен, – киваю. – Но как по мне, это интересное предложение. Мы ведь всё равно обсуждали с тобой военную службу, а это ещё лучше.

– Это опасно, – огрызается он.

– Но и мы не пальцем деланы. Что ты так нас опускаешь? – недоумеваю я.

– Мой дядя работал в такой организации, – говорит он, поворачиваясь ко мне. – Его раскрыли и убили, жестоко.

Я опускаю голову, в которую тут же прокрадываются воспоминания из прошлого, как мы с родителями приехали к Славе в гости. Но это были не