Линия судьбы - Элла Уорнер

— Оставьте свои мерзкие слова и мысли при себе! — прошипела она, готовая защищаться зубами и ногтями, если он вздумает снова облить ее грязью.

Он не имеет никакого права оскорблять ее, сравнивая с уличной девкой! Все, что она совершила, это вошла в его комнату, но, между прочим, ей дали ключ для этой цели. Именно дали, она сама не просила об этом. Она не заслуживает такого обращения, и ничто в целом мире не заставит ее смириться.

Темные глаза, встретившись с прозрачной чистотой ее глаз, в которых явно читался вызов, вспыхнули дикой страстью. И это столкновение неуправляемых эмоций обещало что-то еще более разрушительное. И вдруг Долли почувствовала, как внутри нее разрастается желание, примитивное и острое, и, почти испугавшись, подумала, что никогда прежде ей не приходилось испытывать ничего подобного.

Она не знает этого мужчину.

Но что-то внутри нее говорило об обратном. Или ей только кажется? Какое-то подсознательное узнавание, которое она была не в состоянии объяснить. И это странное чувство, которое впервые пришло к ней в холле отеля, еще больше обострилось сейчас, подогреваемое силой примитивного желания, вызванного его словами. Она с ужасом обнаружила, что буквально сгорает от нетерпения, так ей хотелось узнать, как его руки станут ласкать ее тело…

Внезапно обжигающие темные глаза стали подобны магниту, вытягивающему из нее душу. Между ними протянулась ниточка глубокой интимности. Ей вдруг отчаянно захотелось подойти к нему вплотную и коснуться его щеки, нежно дотронуться до алого пятна, оставленного ее рукой. Скажи ей кто-нибудь, что она способна на такое, она никогда бы не поверила. Долли вообще не имела привычки давать волю рукам, предпочитая обходиться словами. Но он довел ее до этого, что было так не похоже на нее.

Долли вообще отказывалась понимать себя. Как она могла так быстро поддаться гипнотизирующей силе этого незнакомца? И чем это может кончиться? Ужас охватил ее. Она была уравновешенным человеком, но стоило ей перешагнуть порог этого отеля, как все смешалось, стало ненормальным, и прежде всего она сама.

Алиса, которая, ступив в Зазеркалье, попала в иной мир?

Похоже, со мной случилось что-то подобное, лихорадочно соображала Долли. Сделав глубокий вдох, она постаралась восстановить хоть какое-то здравомыслие. Подумай сама, какая близость может быть между тобой и незнакомым мужчиной, уговаривала она себя и не находила ответа — его слова о любви совсем замутили ее разум.

Даже учитывая, что между ними определенно существует таинственное притяжение, в поведении этого мужчины она не могла не заметить настороженности, какого-то внутреннего недоверия, удерживающего его на опасной грани. Его губы сложились в жесткую линию. Глаза сузились, блестя недобрым огнем.

Долли вновь подумала об извинениях, но так как ее первая попытка не привела ни к чему хорошему, то эта идея не казалось ей больше удачной. Кроме того, он был так же не прав, как и она. И все же объяснения были совершенно необходимы.

— Месье… — начала она снова, осторожно подыскивая слова.

— Не называй меня так! — сердито оборвал он.

Господи, что бы я ни сказала, все заканчивается неприятностями. Долли вздохнула.

— Хорошо, — согласилась она, соображая, как бы еще обратиться к нему. — Я бы хотела объяснить…

— О, я с большим интересом послушаю, — снова сердито пробурчал он. — Просто сгораю от нетерпения узнать, как ты объяснишь свои поступки, — продолжил он, и на этот раз в его голосе слышалось неприкрытое презрение. — Каждое слово будет для меня драгоценным даром, и, поверь, я сумею по достоинству оценить твой рассказ.

Это заявление заставило Долли задуматься, она вовсе не придавала своим словам столь большого значения, и, как она предполагала, он не найдет в них тоже ничего особенного.

— У меня был этот ключ, — медленно начала она, — мне дал его управляющий…

Кажется, и эта попытка закончилась неудачей. Он взял ее за плечи и легонько тряхнул, еле сдерживая нетерпение.

— Ты неподражаема! Нет, ты просто невозможна! Совершенно невозможна! — процедил он сквозь зубы.

Пожалуй, он прав, подумала девушка, ее объяснение и вправду было идиотским. Но, чувствуя, как его руки сжимают ее плечи, и в ужасе от того, что может последовать дальше, она совсем растерялась, не зная, что сказать и что сделать.

— Пожалуйста, — она не могла снова сказать «месье» — уберите руки.

Он высокомерно рассмеялся, но отпустил ее плечи.

— Ты думаешь, я жажду прикоснуться к тебе? Не могу с собой справиться? Да? — Он обнажил зубы, и ее передернуло от его хищной улыбки. — Ты ошибаешься, моя радость! Как видишь, я могу преспокойно сделать это.

— Спасибо. — Долли вздохнула с облегчением.

Одно неверное действие порождает другое, не менее неверное, подумала она. Она сама виновата, ей не следовало давать волю рукам. Больше она не позволит себе такого.

По-видимому, он тоже пришел к подобному решению и отступил от нее на шаг. Выражение его лица оставалось по-прежнему неприступным, беспокойство и резкие жесты исчезли, видимо его внутренний аристократизм заявил о себе. Заложив руки за спину, он мерил шагами комнату.

— Ты ничтожество, — спокойно произнес он. — Ничто, понимаешь? Ни крупинки раскаяния! Ничто и никто, так… пустое место!

Долли молча прикусила губу, заставляя себя не реагировать на его новые выпады, и, несмотря на издевательский тон, не могла не признать, что в его словах была доля правды. В огромном мире она действительно была ничто. Никого не осталось, кто бы любил ее, заботился о ней, в конце концов просто задумался бы, существует она или нет.

— Я понимаю, — тихо сказала она.

Услышав ее ответ, он на какую-то долю секунды замялся, темные глаза уставились на нее с подозрительным недоверием.

— Ты понимаешь? — сказал он медленно, внимательно следя за ее реакцией.

— Конечно, — кивнула Долли. И в самом деле, почему она должна что-то значить для этого мужчины, она действительно для него ничто. Они совершенно чужие.

Он подошел к ней, смутное беспокойство сквозило в его взгляде.

— Ах ты… — Он сдержался, но тут же добавил: — Я докажу, что ты для меня…

— Не надо ничего доказывать, — взмолилась Долли, боясь, как бы он снова не схватил ее.

— Где ты была целых два года? Отвечай! — почти прорычал он. — Чем занималась? Почему ты сбежала, не сказав ни слова? Не объяснив, не предупредив…

Постепенно ситуация начинала проясняться. Так вот в чем дело?.. По необъяснимой причине этот мужчина принимает ее за кого-то другого. То же самое произошло и с персоналом отеля, начиная с толстяка-швейцара и кончая управляющим; они все думали, что она это не она, а какая-то другая женщина. Это единственное объяснение расставляло все по своим местам. Теперь понятен и инцидент в холле, и слова мальчика-посыльного «ужасный скандал». И обращение «мадам», и поведение управляющего с его странными маневрами и осторожностью.