Справочник городских рассветов - Борис Михин

Дама

Всегда приходила немножечко «до»,прощалась чуть позже, чем надо.Вода так корабль, поставленный в док,надолго оставить не рада.

Не то – паутина; противна, не то —как только её не костили,а ей все равно, кем быть, хоть понятой,(«быть», видите ли, – это стильно).

Ей каждый знаком, как прыжок из окназнаком с каждым самоубийцей,как в пряничном доме кирпич – козинак,но хочется дико упиться.

И если не понял, о ком это я,то не торопись, мой читатель,ты вспомнишь о ей, захотев постоятьнад бездной, о бездне мечтая.

Шар

Катать в руке гадальный шар,откладывая бесконечнорешение…Шаг – скоротечен,так нечего за нас решать!

Процесс катания – почтикамлание.В кофейной жижевсё – ближе.Всё, конечно, – ближе.Кидай, открой глаза, прочти,

создай иллюзию того,что где-то есть судьба, и кто-торешит. Что есть сверхсила «прото-».Шанс – оптом шаг для дураков.

Довериться шарам?Катай,самостоятельно решая.Гадание – большая шалость,не шутящая никогда.

Закругляшки

…нормально» – сбежать на курорти жариться, жаря рапанов,даря дарьям рот прямо в рот.Нормально. Но, кажется, «пара —

…загар» заработав, назадвернуться, как будто в неправду,где каждый такой же – «тарзан»,но только загар на нём «авто —

…дорожный» просвет у Москвыне то, что залезть в лес под Пензу,но только там не с восковымхарактером люди, «железно —

…носитель» дырявых носковлюбил рассуждать о паркетныхделах, а «тарзан» в поварскойколпак таскал в форме «ракета —

Не звонили

А она обожала его.Или, может быть, ей так казалось.И ждала.И под звук дождевойей достаточно было: «Живой…»Ни к чему был дальнейший анализ.

А ему быть хотелось везде,но вот там, где она, не хотелось.Правда, даже гулящей звезденужно больше, не только раздетьтело.

Дождь – важнейший для них парадокс:кухня, торт с ароматом ванили,поправляя на свечке не воск,а судьбу, налила кальвадос.Не звонили…

Как-то…

Наверное, жить надо так,как будто бы скоро умрёшь,как будто назад – никогда,а день без заката – грабеж.

Наверное…Наверняка.Он дверь открывал – с ноги!..Там лампочки слабый накал,подъезд, раскрошившийся гипс

ремонта, поддатый сосед,и нет даты смерти, котамраздолье.Забыл он, что сед.Наверное, надо не так.

Скрип

«Та-да-дах…», – лист железа на крышеговорил с неподатливым ветромо своей многотрудности метрови о том, что не платят за вредность,и что в марте с крыш яростно брызжет.

Ветер даже не слушал железку,пожелтелые души врачуя,удивляясь тяжёлой причуде,грубой, косноязычной ворчунье.И поскрипывала жизнь тележным.

Родственник

Сентябрь заскрипел коленями,опять не вовремя разбуженныйзакончившимся коллегами.Асфальт не мыт, земля без ужина, —всё как-то оказалось брошено…«Сдается лето с недоделками» —размазал дождь листочек крошечный,смыв с тумбы и основу клейкую.Уходит всё.Но к остающимсяприходит остальное…Родственниквсклокоченным спросонок чудищемругает лето, вставши осенью.

Horror

Если некуда вам,если незачем мне,время блюзу давать,как бармену, монет —пусть нальёт рома в грусть,а в закат ре-минор,гитаристу – не труд.Вечер в стиле «horror»развивается понаправлению квеку, где Эдгар Повидел навернякапрототипы новелл.

Заскучавший маньякв сердце мне повелелвам купить арманьяк.Бада-бум, бада-бум!Предвкушение ли…В жизни много табу,но не стоит юлитьс блюзом: он достаётдо глубинных причин,где моё – не моёа мы оба – ничьи…

Правда в том, что сейчасотзвучит бэк-вокал,мы продолжим молчать,и не будет никак…

Фундамент

Когда-то здесь явно стояла постройка,кафе не кафе – сохранился фундамент.И рядом дорога.Все мимо – годами.И мне тоже – мимо.Без слёз, без восторга.

Подобных мест множество вдоль каждой трассы,и запоминать их – лишь зря тратить память,но если таким душу проконопатить,то в ней сохранишь дольше лирику, страсти

и прочая, прочая, что человеканепрочно, но от нелюдей отличает.Изломанный столик, кашпо с молочаем…«Мы движемся, лишь что-нибудь искалечив»,

закон не закон – что-то в нём от природы.Стою, докурив, ворошу туфлей куклу.Скажите, у вас бы свело тоже скулы?И если да, то мы единой породы.

Снаряды

Сегодня, в октябрь, народу изрядно,различной породы, и может быть даженас больше, чем сделано было снарядов,чтоб нас уничтожить.Но росту продажи

способствует не масса электората,а рост производства снарядов. Клепают,чтоб выжить, смерть, жизнь называя проклятой,забывши, что смерть, словно пуля – слепая.

Нет, я не за то, чтоб искать справедливость(такую пургу не создал демиург), нохотелось бы, чтобы возможность продлилишептаться ночами и нежности муркать,

и по петербургам страдать в амстердамах,и не находить даже дома покоя…Ведь жизнь – не бессмысленный путь растаманов,и не всё равно, кем ты будешь закопан.

Не просто так

Нас обстоятельства часто принудят,только мы не выполняем уроки.Слышу, как в раковине, фразы рокот:«Было непросто, и проще не будет».

Поезд приходит, уходит, а посленекоторым всё ещё не понятно.Но пусть они на себя и пеняют…Проще – не надо, была бы в том польза.

Возлюбить врага

Враги, как водится, кишат.Отдать бы им колючий свитер…мы разучились ненавидетьоткрыто, не исподтишка.

Марш миллионов, прочий фарсне демонстрируют святуюзлость на врага, а лишь свистулькуи ультразвуковое «фас!».

Игра с врагами – не игра,а способ жизни, верный способузнать, кем ты друзьям стал после,благодаря своим врагам.

Похолодало

Похолодало окончательно.И дело вовсе, дело вовсене в декабре и том, что носят, —мы стали старше, жёстче, тщательней.

Простительное непростительнорастаяло, как карамелькав ладошке детства. Помним – мелькоми врём, что вкусное – растительно.

Во многих вижу понимание:похолодало где-то глубже,и не спасут весною лужи…Есть что-то здесь паранормальное.

Из-под полы

Твой богатый, но внутренний мирвряд ли нужен кому-то ещё.Может, лучше его – на ремни?Их хоть можно продать под расчёт.

Продаёт человек пожилойкучу ярких ремней в метро. Всё…На изнанке у правды не ложь,а такая же правда.Усёк?

Эпизод на улице

Отряхивая снег с дублёнки,смешной аутентичный снег,задумался мужчина сед:«Вот бы вот так же – убелённость…»,

но убеждённый в пустотенадежд на лучшее, потрусилв метро.«Эх, все мужчины – трусы!..», —подумала та, кто не с тем.

Руки

В соседней маленькой вселенной,совсем немного исполинской,мужчина морем просолилсястихи писал всегда Селене,

ещё творил там что-то как-то…А в мире вечно параллельномего (заждавшись) королевана трассе ставила докатку.

И, предназначены друг другу,они не встретились ни разу.Но вот не понимает разум,как их – во сне – встречались руки.

Прощать

Иногда удивительно даже, как можно устать:ничего не хотеть, голова непременно пуста,у неё – обнаруживающийся признак родства

с абсолютно излишним предметом. Но всё-таки в нёмне могу не сдавать для Москвы часть пространства внаём,и, конечно же, музыку Вагнера упомянём.

Прорываясь домой сквозь метро и минорный час пик,на арендную плату пытаюсь желаний купить,наблюдая, как город отчаянно ими кипит,

ведь желания – не пакетированный пыльный чай(пусть невкусный, зато не потребуется звать врача),а любое «хочу» – это свет и начало начал.

Вот и еду.И жду, что предложит в конце мне туннель.Но отсюда всё кажется, что жду уже тонну лет,и сменяется день ночью, за тенью – лишь полутень,

и не видится света, как кто-то давно обещал.Дальше – станция где-то. И рынок «хочу» обнищал,и единственное, что осталось здесь – навык прощать.

До и пусть