Паладин. Свет и Скверна II - Илья Романов

Но чего он не ожидал, так это моего ответа на подобное:

— Нет.

Вот теперь охренели все, кто ещё не покинул самолёт и даже сквозь рёв ледяного ветра услышал наш разговор. Генерал уже набрал в грудь воздуха и хотел что-то сказать, но я поднялся с сиденья и твёрдым шагом пошёл на выход.

— Виктор! Виктор, мать твою, ты куда собрался без парашюта⁈ — орал Кутузов, побагровев. — Сдохнуть решил раньше времени⁈

Я на него внимания не обращал, как на остальную команду, начавшую разводить суету из-за моей выходки. Один только Шипер спокойно стоял на другой стороне аппарели и держался за ручку, попутно закрепляя карабин к стальному тросу.

Внизу расстилались облака, виднелись заснеженные горы и густые леса. Сибирь, как её назвал Кутузов, казалась суровым краем, чем-то напоминавшем Хладные Горы. Но и в тоже время мне здесь нравилось, чувствовалась какая-то дикость и необузданность природы.

Я увидел, куда примерно направлялись спрыгнувшие вниз близнецы и Никс. Зона высадки сложилась в голове, как и приблизительная карта местности.

Кутузов уже шёл ко мне твёрдым шагов, сжимая кулаки. В глазах его пылало раздражение, но дойти он не успел. Я развернулся спиной к пропасти и, раскинув руки в стороны, под ошеломленные выкрики Совы и Живы, упал вниз.

— ПОТЁМКИН, КАКОГО ХРЕНА?!!! — донёсся до меня яростный вопль Кутузова, а затем из самолёта выпрыгнул и он сам.

Я же впервые за долгое время в этом мире по настоящему улыбнулся. Не из-за реакции генерала, хотя и она порадовала. Не люблю я, когда меня используют или пытаются манипулировать. И пусть это похоже на ребячество или старческий дерьмовый юмор, но мне плевать. Пусть понервничает немного, чтоб не расслаблялся.

Вслед за Кутузовым из самолёта прыгнули и остальные, а я сгруппировался и рыбкой нырнул вниз. Ледяной воздух засвистел в ушах, ветер ударил в лицо будто молотом по наковальни, а глаза пришлось слегка прикрыть.

Земля приближалась. Стремительно, неостановимо. Деревья стали ближе, как и снежное покрывало внизу. Я увидел, как приземлились Никс с близнецами и Рывком Света скорректировал курс.

Да, прыгать с так называемым парашютом я не умел, но это и не требовалось. Не после того, как мне довелось сигануть с Подъёма Высших в Хладных Горах. И всё ради одной валькирии, к которой тогда ещё молодой Август Соларис не ровно дышал.

За несколько десятков метров до земли, я начал действовать. Сразу три Рывка Света подряд, один из которых стабилизировал падение, а другие два — посадку.

Взрыв от моего приземления разметал волны снега, подняв в воздух небольшие облачка из снежинок.

— Чтоб меня черти драли! — раздался ошарашенный крик Никса, рядом с которым я и совершил посадку. Маг смотрел на меня широко раскрытыми глазами и не мог поверить в увиденное. — Да кто ты, нахрен, такой, Витя⁈

Вот только отвечать я ему не стал и вместо этого вытащил из-за спины щит, а из ножен — меч.

Рёв, раздавшийся среди деревьев не так далеко, принадлежал отнюдь не простой твари.

Остальные ещё продолжали высадку, а близнецы с Никсом шустро ко мне подбежали, обнажив оружие. У коротышки это были ранее уже увиденные мною кинжалы. Один из братьев орудовал короткий копьём и баклером, а другой — трезубцем.

— Шатун, — пересохшими губами произнёс Никс, когда рёв повторился. — Что он вообще забыл так далеко от границы Зоны?

Деревья перед нами с хрустом и грохотом ломались, Кутузов сверху кто-то кричал, но его было не слышно. А спустя несколько десятков секунд, за которые напряжение в воздухе достигло апогея, показалась монструозная тварь. И от немалых размеров Хладного Медведя, которого в этом мире называли Шатуном, она отличалась кардинально.

Вместо меха, покрытого слоем льда, полыхающее зелёное пламя. Из туши его торчало множество трубок, соединяющихся между собой и утопающих в мясе. Когти — сплошь металл с прожилками тёмно-зелёного огня, который полыхал и в глазах зверя.

Поражённое Скверное чудовище, явной работы химерологов, вышло к нам и встало на задние лапы. Я заметил в центре его груди стеклянный диск с металлическим ободом, словно вросший там, где находилось сердце. Вот только самого сердца не было, вместо него внутри груди твари горел огонь Скверны.

Не хотелось думать, что китайцы на своей базе облажались и теперь твари гуляли по округе, но иного варианта, как эта тварь оказалась здесь у меня не было. Либо же они сами его выпустили, но очень в этом сомневаюсь.

— Срань господня, — выдохнул один из близнецов. — И как нам его валить-то?

— Обходите по бокам, — в моём тоне появились командирские нотки капеллана. — Я возьму тварь на себя, ваша задача — ударить с тыла.

— Принято, — не стал спорить Никс, а братья приободрились.

Я кивнул и, вскинув щит, ломанулся на тварь. Та заревела, расценила мою угрозу и ответила, понёсшись на таран.

Наконец-то, работа для капеллана. И пусть это лишь одна из тварей, поражённых Скверной, но убить её мне будет только в радость! За Свет! За Орден Паладинов!

Глава 3

Если по первой встрече и знакомству отряд, куда меня приписал Кутузов, казался аморфным образованием без дисциплины, то угроза заражённой Скверной твари это наблюдение полностью опровергла.

Никс и близнецы отбросили всю свою шутливость и расхлябанность, полностью сосредоточившись на битве. Действовали они чётко, слаженно и без лишних вопросов, будто единый организм. Сразу видно — парни работали вместе не впервой.

Я вырвался вперёд, набирая скорость. Печать Усиления заработала на полную мощность, энергия бурным потоком ускорила течение в каналах.

Медведь ревел, несясь на меня. Пламя с его лап и шерсти испаряло снег, поджигало поваленные на пути деревья, которые эта туша сносила не замечая на своём пути.

Считанные метры оставались до стычки. Жар и вонь сгоревшей, смердящей плоти я ощущал в полной мере. Она нещадно била в нос, а рык твари вблизи звучал оглушительно.

От раскрытой пасти, полной острых, сочащихся гноем клыков, я увернулся. Щит в моей левой руке вспыхнул насыщенным светом и со всей дури, набранной от скорости и печати, впечатался в голову твари!

Ударная волна разметала снег волной, промерзлая земля под ногами дрогнула, а куски сломанных, горящих в тёмно-зелёном огне деревьев — раскидало.

В плече раздался отчетливый хруст. Связки и мышцы порвало в клочья, а боль прострелила от затылка до пят, но