Златовласка зеленоглазая - Андрей Кощиенко

Совет угрюмо молчал.

- Постановляю: все кто там был, достойны награды! И награждены они будут вне зависимости от того, кто там и что там думает по этому поводу! Что касается Аальста… награды он достоин не меньше, а даже больше… Но! Наша гильдия является опорой и основой империи. И на нас лежит гораздо большая, чем на ком-либо другом ответственность за её покой, да впрочем, и за само её существование… Появление магов, владеющих заклинанием порталов, наводит меня на мысль, что в ближайшее время у нас будут проблемы. Да, мы можем пойти наперекор всем и объявить Эриадора героем. И это будет справедливо! Однако, судя по всему, сейчас совсем не тот момент, когда стоит начинать выяснение отношений. Способность перебросить через порталы войска в любое место выглядит совсем не шуткой, а удар, под который попал корпус Шайву, смориться как проба сил. Считаю, что перед лицом возможной войны, империи требуется единство. Нам нужно сосредоточиться на проблеме порталов, а не на конфронтации с орденом и императором… Но и "прогибаться" нам тоже не стоит. Поэтому: делаем вид, что ничего не произошло. Аальста не награждаем, но и не наказываем. Он по-прежнему член гильдии и по её законам, ему, как инвалиду, назначается пенсия. На все вопросы о произошедшем - отвечаем молчанием или фразой, что это наше внутреннее дело. Если, к сожалению, я окажусь прав, то в ближайшее время всем станет не до Аальста… А с императором я поговорю…

Интриган

- Эх! Сорвался! А ведь ещё бы чуть-чуть и его бы выперли из гильдии! - Марсус разочарованно махнул перед собою здоровенной рукой, заканчивающейся не менее здоровенным кулаком.

- Что тебя так взволновало?

Прехорошенькая, стройная девочка лет четырнадцати, с ослепительным водопадом ярко-золотых волос за спиной, перевела взгляд своих голубых глаз на бога войны.

- Да вот, я тут такую комбинацию рассчитал! Узнал, что он будет на войне, организовал переброску подмоги осаждённым. Порталы открыл. Мира! Он у меня чуть не сдох! Честное слово, вот чуть-чуть! Сначала его два раза чуть не убили, потом он едва не умер в дороге. Смотрю, бывало - вот оно! Всё! Помер наш демон! Нету больше его! Но нет… Опять встаёт! Как этот… Всё выкручивается, выверчивается, всё выскальзывает, словно обмылок… Тьфу! Ну, хоть из гильдии выгонят, - думаю, - варги тогда его враз подберут и к себе утащат - до смерти затрахивать. Нет! И тут сорвалось! Что ж это такое творится?

Марсус недоумённо-обиженно расставил в стороны лопаты ладоней.

- Марсус! Выбирай выражения! Мне, как богине любви, режет слух твоё солдафонское определение великого таинства…

- Ха! Таинство! Ты не видела, как врываются в осаждённые города? Там такое тогда "таинство" на улицах начинается!

- Всё. Я обиделась. Девочке моего возраста не подобает слышать подобное!

- Гы-гы! Девочка!

- А по поводу избранного… - уходящая богиня оглянулась на Марсуса через плечо, - мой тебе совет - не связывайся! И доживёшь до конца света! Ты разве не понял? Его же пророчество защищает! Ты можешь делать что угодно, но пока это не мешает осуществлению, ничего тебе не будет. А вот если "подойдёшь" поближе, чем разрешено… Тогда я твоего пошлого юмора больше никогда не услышу… Понятно?

- Да ладно! Я его почти дожал!

- Вполне возможно, что то, что ты сделал, нужно было для того, что бы неизбежное свершилось… ты фантазёр, - хмыкнула, исчезая Мирана.

Письма, по городу мчатся…

Император Альвеар Хайме стоял у большого окна своего и, глядя в него, с удовольствием постукивал по левой ладони вскрытым конвертом. Письмо было долгожданным. Уже тридцать с лишним лет имперская канцелярия, с упорством идиота, пробивающего собственной головой стену, ежемесячно отправляла письма в Вечный Лес. Писала, предлагая эльфам дружбу, деньги, товары, войска - короче, любовь до гроба, или, как говорят на Земле, взаимовыгодное сотрудничество. От эльфов, империя в лице императора, желала получить только одно - знания. Или эльфийских целителей, владеющих "светлой магией жизни" (так называлось это умение в фолиантах, оставшихся после "древних"). Не то чтоб Хайме так уж боялся смерти, но с каждым прожитым годом умереть хотелось всё меньше и меньше.

Привычка к жизни, - иронично усмехнулся краем рта император, - эта странная привычка к жизни… Мне уже скоро сто лет… Сто лет! Вроде только вчера было двадцать пять, и вот - сто лет! Просто ум за разум заходит…

Естественно, как у императора, у Хайме были самые лучшие целители империи. Впрочем, проблем пригласить целителей из других стран, понятное дело, тоже не было. Проблемы были в возрасте. Да, можно было омолодить тело, вернув его на десять - пятнадцать лет назад. Да, можно было сделать это раз, и два, и три, и четыре… Но ничто не может повторяться вечно. Если тебе уже почти сто лет, то вернуться можно только в восемьдесят. А если сто двадцать?

Ах, ваше императорское величество, вы прекрасно выглядите для своих ста лет! - передразнил про себя тонкий голосок молоденькой красавицы, одной из многих, постоянно появляющихся на балах.

Да, так и будет, - вздохнул про себя Хайме, - сто лет… это… сто лет!

Проблема была ещё в том, что "ничто не проходит бесследно", как говорила Аканта. Расплатой за магическое вмешательство было то, что в какой-то момент тело переставало на него реагировать и начинало стремительно стареть, за два-три года проходя путь тех двух-трёх десятилетий, которые отведены обычному человеку на старость. Причём этот момент был сугубо индивидуален и зависел от конкретного человека. Никто из целителей не мог сказать, когда это произойдёт. А начиналось это после очередной попытке омоложения. Так что со временем, сеансы омоложения уподоблялись броску игральных костей, а что на них выпадет - знали только боги.

Сатия знает… - продолжая задумчиво постукивать конвертом по ладони, подумал император, -… знает только Сатия… Богиня судьбы…

Не умели имперские целители заставить тело забыть свой реальный возраст, который оно помнило, как его не омолаживай. А вот эльфийские могли! И предсказать результат омоложения они тоже могли. Не нужно было каждый раз рисковать, опасаясь скоропостижной смерти. Поэтому так и настаивал император, требуя от своих министров и советников скорейшего установления дипломатических отношений. Эльфы, же, дальше небольшой торговли на границах своего леса не шли. Ни сами в империю не ездили и к себе не пускали. Причём всех не пускали. И караваны купцов и одиноких путников. Всех. Доподлинно было неизвестно, кто их обидел, или на что они обиделись, но такое положение вещей тянулось (если судить по летописям) чуть ли не с Великой Войны. Но император был настойчив, имея в качестве подражания поток горной реки, точащей скалы.