Жизнь и приключения Федюни и Борисыча - Сергей Скрипаль

Ситуация складывалась благоприятно. Мама Федюни разрешала ему уходить хоть на край света, если только он уходил с Борисычем. Родители Борисыча в воскресенье собирались взять всех троих дочерей и съездить в город, навестить родственников.

А по хозяйству оставались хлопотать та самая бабуля Маша, которая пережила оккупацию и работала на снарядном заводе и дед Митя, который собирался в воскресенье на рыбалочку.

То есть, можно было друзьям действовать свободно.

В воскресенье оба встретились раненько уже на дороге, которая вела в соседнее село. У Борисыча через плечо перевешивалась сумка, в которой аккуратно были уложены "богатства" для мены, спички обычные, если нужно будет развести костерок, завёрнутые в газету большие куски ржаного хлеба, специально натёртые чесноком, и сложенные вместе, прикрывающие собой ломти холодного варёного мяса.

До "Самоварова" села дошли быстро и без приключений. Сам Лёха уже час как торчал на макушке громадной груши, что росла у него во дворе и высматривал, не идут ли к нему обменщики. Он очень беспокоился и переживал, что мена сорвётся, потому что отец пообещал сам к чёртовой матери выбросить "эту железку", если Леха её куда – нибудь до вечера не денет.

Обрадовано соскакивая с ветки на ветку вниз, "Самовар" потащил друзей в сарайчик стоящий за домом.

Заскрипели петли дверей сарайчика и засветилась яркая электрическая лампа под потолком. Она осветила столярный верстачок, на который хитрый Лёха поставил вертикально свой драгоценный снаряд, чтобы показать его во всей красе.

Борисыч и Федюня, заворожено шагнули вперёд и замерли. Красота, – глаз не оторвать!

Правильное название того, что они увидели, такое: макет-копия артвыстрела 85мм, с настоящей сияющей в лучах электрической лампочки латунной гильзой, пустой, естественно, и с пробитым капсюлем, но с искусно выточенным на токарном станке деревянным снарядом, покрашенным серебрянкой. Имитация полная!

Лёха деловито прервал идиллию и поторопил произвести расчёт.

Драгоценности и компас в их числе без возражений переехали к Лёхе, который поторопился выставить новых владельцев снаряда на улицу и побежал по своим делам, сверяя дорогу по компасу. Пьяные от счастья Федюня и Борисыч, сначала не могли договориться, кто понесёт снаряд первым. Решили нести по справедливости – пятьсот шагов сделал, – отдай товарищу. И пошагали. Макет макетом, а тяжёлое толстое донышко и латунные бока снаряда очень быстро дали почувствовать свой немалый вес плечам и рукам пацанов уже после первого километра пути.

Они не расстались бы со своей драгоценностью, даже, если бы пришли в село наутро. С выражением неимоверной гордости на перепачканных лицах малолетние шкеты тащили на себе по очереди здоровенную железяку и были счастливы. Правда, уже не каждые пятьсот шагов, а намного чаще раздавалось металлическое этакое "Бздынннььь", когда усталые носильщики останавливались передохнуть, и опускали свою ношу на дорогу.

– Поедим? – робко спросил Федюня у Борисыча, когда до села оставалось меньше половины пути.

– И передохнём, – охотно согласился Борисыч, – Ох я и уморился!

"Бздынннььь", раздалось на дороге, и друзья, по братски поделившись, начали уплетать хлеб с чесночным запахом и ломтями холодного варёного мяса.

Федюня, большой любитель и энтузиаст костерков разного вида и рода, тут же запалил маленький огонёк "чтобы дымком пахло, и хлебушек поджарить".

В это время на дороге затарахтел трактор. Это в родное село тракторист дядя Серёжа вёз краденое колхозное сено из соседнего хозяйства.

Издалека завидел он мальчишек и сбавил обороты двигателя, но, подъезжая ближе, успел увидеть вертикально стоящий на дороге громадный снаряд, и костерок около него.

Федюня с Борисычем замахали радостно руками, жестами показывая просьбу подбросить их и замечательный снаряд до села, в ответ на что дядя Серёжа заикал, прибавил газу, сколько смог и вмиг исчез с дороги, дико оглядываясь назад и виртуозно проскакивая глубокие дорожные выбоины.

Федюня с Борисычем переглянулись, пожали плечами. Торопится человек куда – то, а то может и подвёз бы.

Погасили костерок, и потянули свою ношу дальше. "Бздынннььь", "бздынннььь", вскоре слышалось уже на подходе к селу. И вдруг Борисыча осенило:

– Слышь, Федюня! А ведь дядь Серёга испугался! Он подумал, что у нас снаряд настоящий! И что он сейчас рванёт!

Обоих переполнило настоящее полноценное человеческое счастье, и Борисыч совсем перестал жалеть о том, что в придачу к жгуту и спичкам отдал свой чудесный компас.

Средь бела дня, при всем честном народе по центру села два пацана тащили тяжеленную дуру, время от времени останавливаясь передохнуть.

"Бздынннььь", и в сельпо покупатели попрятались под прилавок.

"Бздынннььь", и на почте завизжали и тихо осели на местах, посетители, заполняющие почтовые бланки.

"Бздынннььь", и просто прохожие разбегались в "ауте" с квадратными глазами в разные стороны.

Да, обладание снарядом было настоящим торжеством и великим блаженством!

Замызганный, безгранично счастливый, Борисыч притащил наконец снаряд к своему дому. Федюня убежал отмываться, а Борисыч приоткрыл калитку и затащил железяку во двор. Наконец то дома! Во дворе стоит летняя кухня, в которой бабуля Маша на керогазе жарит рыбешку, которую только что дед Митя притащил с рыбалки. Дверь открыта, бабуле жарко....

И Борисыч, желая похвастаться своим приобретением настоящему знатоку снарядов, своё новое приобретение перед бабулей, прямо перед открытой дверью, на землю – "БЗДЭЭНННЬЬЬЬ!!!!"

Бабуля в ужасе резко захлопнула двери в кухню и закричала на всё село: – Госсподитыбожемой!!! Мииитяяяя!! Мииитяяяя!! – в полной истерике вызывая деда.

Неторопливо вышел во двор дед, посмотреть, что за оживление такое. Борисыч гордо – обиженно протянул: – Нуу чооо она! Он же не настоящий....

Дед, припомнив боевое прошлое артиллериста – наводчика с вялым интересом рассмотрел "экспонат", и вдруг, оживившись, поглядев быстро по сторонам, через закрытую дверь прокричал бабушке: "Мария, ты это... Ты не выходи пока я не скажу... Он БОЕВОЙ!

Бабуля с нотками сирены, оповещающей о воздушной тревоге в голосе и со слезами попросила из – за надёжного укрытия двери летней кухни: – Мииитяяя, побыстрее убери ты его, Христа ради, подааальше!

Борисыч растерянно глядел на деда, силясь понять, что происходит. Как дед мог принять пустую железяку за боевой снаряд?

Он наблюдал, как дед молниеносно, быстрее любого молодого забежал в дом, в прихожей открыл антресоли, покопавшись достал оттуда "пузырь" самогонки, не спеша закрыл антресоли, открыл свой рыбацкий портфель, спрятал в него "пузырь" и закрыл портфель.

Потом степенно вышел во двор, озорно подмигнул, прошептав Борисычу:

– Завтра подберёшь и незаметно для бабушки перепрячешь, понял?

После чего взял в руки снаряд, закинул его в заросли за сараем, и прокричал :

– Машенька, выходи, всё в порядке. Я убрал его на фиг!

Борисыч поторопился скрыться от бабушки в доме.

Ближе к вечеру страсти по снаряду разгорелись с новой силой. Борисыч сидел на кухне над миской горячих вареников, окунал их в сметану, отправлял в рот, жевал, и вполуха слушал отца и мать, которые рассказывали о городских родственниках. Во дворе послышался шум двигателя мотоцикла, – кто – то подъехал к дому Борисыча. Через минуту, после вежливого постукивания, в двери вошли сельский участковый, мама Федюни и сам Федюня. Пожелав приятного аппетита, извинившись за вторжение, участковый коротко и толково объяснил причину своего позднего визита.

Борисыч закашлялся, подавившись вареником и, покосившись на красное распухшее ухо Федюни, которое было раза в полтора больше другого, понял, что благополучного окончания у мены не будет.

Он вздохнул, вылез из-за стола, подошёл и встал рядом с Федюней, в то время, как его родители усаживали поудобнее участкового и Федюнину маму.

– Ну что, архаровцы, давайте сдавать боекомплект! – пригласил к добровольной сдаче снаряда участковый. – Где он у вас?

Борисыч и Федюня молчали, как партизаны на допросе.

– Вы половину села перепугали своими штучками. А ведь среди людей есть те, у кого больное сердце. Представьте, если бы кто – то от вашего снаряда с перепугу помер бы? Тогда как?

На жалость и на совесть одиннадцатилетних пацанов взять было трудно. Во всякие допущения они не играли. Ну не помер же никто! Ну и чего дальше?

Тогда участковый, перемигнувшись незаметно с родителями, подошёл к проблеме с другого краю.

– Ну, орлы, если вы сами не хотите отдавать снаряд, то... вы можете идти по своим делам, потому что ещё маленькие. А протокол составлю я на ваших родителей и заберу их с собой в тюрьму. Вот так!

Мальчишки переглянулись между собой растерянно. Такого поворота они не ожидали. И, похоже, дело пошло на полный серьёз, если участковый открыл планшет, достал из него какие то бумаги и начал в них что – то записывать.