Конан и Посланник мрака - Олаф Бьорн Локнит

— Я посылал погоню! — возмутился Тараск.— Закрыл город, ввел осадное положение, выставил тройную стражу на дорогах!

— Напомнить, чем закончилась лихая погоня? — преспокойно ответил гигант в красном.— Все, что осталось от преследователей, можно сложить в маленький ящичек и с тем похоронить. Проклятая альбийка по своему недомыслию и желанию отомстить способна выпустить из Камня такое чудовище, что бороться с ним можно будет только путем немедленного самоубийства!

— Чудовище? — насторожился Тараск.— Ты имеешь в виду какого-нибудь демона или дракона?

— Нет, я имею в виду древнюю и неподвластную человеку Силу, которая не знает, что такое человек. Незнаемое всегда нелюбимо и опасно. Скажи лучше вот что…

Голоса постепенно затихали, непонятная троица — полукороль, неизвестный маг и — чудовищно звучит! — «ксальтотун» по имени Менхотеп, скрылись в одном из поворотов. Слитный звук шагов наконец исчез.

Мы сидели в нише, ни живы, ни мертвы. Вроде бы и страшного ничего не произошло, всего-то лишь случайно подслушали разговор немедийского правителя с людьми, наверняка являющимися его придворными магами. Однако больно неуютно стало нам от этого разговора.

Я едва-едва не завизжал, когда по огромной вазе, за которой скрывались мы с Конаном, кто-то постучал. Звук металлический, будто били черенком меча. Голос. Спокойный и чуточку насмешливый.

— Малыш, вылезай. Я знаю, что ты здесь. Хорошо, не отзываешься на Малыша, попробуем по-другому… Твое величество Конан Канах! Изволь выбраться на свет и поздороваться со старым другом.

— Видал я таких друзей…— пробурчал Конан, отряхивая паутину с плеч. Вышел в коридор, держа оружие наготове. И вдруг замер, как громом пораженный.— Молот Крома! Иштар Добросердечная!

— Не поминай-ка всуе малышку Клелию,— широко улыбнулись в ответ.— Иначе можешь ждать в гости и нашу белокурую подружку.

Мои глаза привыкли к полутьме, и различил, что перед нами стоит человек, которого на церемонии представления посольств называли Аластором Кайлиени, протектором Заморы. Он-то что здесь делает?

— Подслушивали? — запросто осведомился Аластор, весело поблескивая в сумраке шальными глазищами.— Чрезвычайно увлекательное занятие. Я тоже подслушивал. Захватывающая, однако, история сплетается нынче в Немедии. Конан, представь меня своему другу, и пойдем, выпьем вина. Придется о многом поговорить… Уж извини за мрачное пророчество, однако опасности Зеленого Огня шестилетней давности по сравнению с нынешними делами покажутся вам невинной шалостью милого маленького существа, явившегося из чужого мира.

— Почему ты всегда все знаешь? — вздохнул Конан.— А Ши Шелам где? Я всегда привык видеть вас вместе.

— Где Ши? — поднял брови Аластор.— В Шадизаре, где ему еще быть! Дома сидит, подручных гоняет, доходы считает. Собственное дело завел, остепенился, жена, детишки…

— Какой ужас,— схватился за голову киммериец.— Хальк, знаешь, с Аластором я познакомился…

— Ровнехонько тридцать лет назад,— безмятежно утончил Аластор.— Я-то хорошо сохранился, а вот ты Конан… э-э… как бы выразиться повежливее… Повзрослел.

— Наконец хоть кто-то из компании «Уютной Норы» признал меня взрослым,— буркнул варвар.— Хальк, запомни, что я тебе сейчас скажу. Аластор — не совсем обычный человек…

— Тут вообще собралось много не совсем обычных людей,— отмахнулся замориец.— Не морочь господину Хальку голову, лучше я сам представляюсь. В Заморе, Бритунии и Туране меня называют Белом. Иногда — Обманщиком. Пишется и произносится с заглавной буквы.

— Чего? — ахнул я и невольно попятился.

Конан с Аластором переглянулись и засмеялись, словно услышали какую-то давнюю, бытовавшую в узком дружеском кругу шутку, а киммериец сказал:

— Аватара, воплощенный дух, понимаешь? Божество, заключенное в телесную оболочку человека. Да не пугайся ты, Хальк, я тебя не обманываю! Это действительно Бел!

— Угу, а ты у нас ходячее воплощение Крома,— кивнул я и тут же слегка вздрогнул. Конан никогда меня не обманывал. Особенно в делах, касавшихся сфер божественных. Мне стало до крайности неуютно.

* * *

Бельверус, Немедия

Полночь 14 дня Второй весенней луны

Я и ранее слыхал предания и почти достоверные рассказы о том, что боги частенько снисходят на землю, живут среди смертных в образе людей и предаются истинно человеческим развлечениям. А поскольку Бел-Аластор есть один из самых приближенных к человечеству богов — торговля, воровство и лицедейство всегда являлись любимыми занятиями двуногих — то вряд ли можно считать предосудительным стремление Бела затеряться в многоликом людском море. В конце концов, сейчас он является уважаемым управителем своего любимого города, Шадизара (а его истинная сущность известна только ему самому и нескольким приближенным), по мере сил способствует благополучному бытию маленькой провинции и в общем-то не мешает ни великим, ни малым.

Говорят, самая великая трудность божеств — непреходящая война со скукой. Чем заняться существу, способному продлить один миг до тысячи человеческих лет и сократить тысячу лет в единственное мгновение? Разве что попытаться сыграть в вечную игру человеческого бытия.

Шествуя обратно, в комнаты Эрхарда, Конан и Аластор убедительно попросили меня делать вид, будто ничего не произошло и заморийский управитель всего лишь старинный приятель короля Конана, с чем я незамедлительно согласился. Нечего пугать наших друзей присутствием аватары. Все равно никто не поверит — разве доводилось кому встречать настоящего живого бога?

Так что я решил впредь полагать человека по имени Аластор Кайлиени тем, чем он желает казаться. Насколько я понимал, его излюбленной маской являлся эдакий ироничный прожигатель жизни, обеспеченный, привлекательный внешне и большой любитель встревать в различные авантюры. Неудивительно, что у него с Конаном нашлось так много общего. Путем несложных подсчетов я установил, что ко времени их знакомства королю Аквилонии едва-едва исполнилось — невозможно представить подобное! — шестнадцать лет. Интересно, каким тогда был Конан?

Гораздо больше меня заинтриговала случайно виденная в дворцовом коридоре фигура в красной хламиде. Он (или «оно»?) очень напоминал мага весьма высокого полета — это вам не Аррас, недоучка средней руки, обретавшийся в последние годы при дворе Нимеда. Ксальтотун… Надо будет поподробнее расспросить Тотланта, стигиец искусен в древней волшбе и должен что-то знать.

С нашим появлением общество ничуть не оживилось. Эрхард как раз заканчивал повесть о магическом штурме Эвербаха. Просперо, как обычно, что-то записывал на пергамент для памяти, Тотлант с горящими глазами дополнял речи короля и отзывался о чужой магии в степенях настолько превосходных, что тошно становилось. В уголке скучал Дарт, сын Торира, листая какую-то большую книгу по военному искусству. Гном предпочитал в разговор не вмешиваться, не его это дело, пусть люди сами разбираются.