Драконова Академия. Книга 2 - Эльденберт Марина

– Валентайн Альгор помог мне найти подругу. Точнее, узнать, что она умерла, – я вытолкнула эти слова хрипло, и, кажется, наконец-то в них поверила. Окончательно. – Соня была для меня как сестра. Мы выросли вместе. Она поддержала меня после смерти родителей. Она всегда была на моей стороне. Всегда, что бы ни случилось, даже когда я была неправа… Она помогла мне не сойти с ума, когда не стало мамы с отцом. Мы стали друг для друга кем-то даже большим, чем сестры… я ни к кому больше не могла прийти со всем, со всеми своими темными сторонами. Только к ней.

А ведь Соне я бы не задумываясь рассказала про то, что внутри меня. Конечно, в переводе на нашу немагическую реальность, это звучало бы странно, но я знала, была уверена, что она бы поняла. Без лишних слов и вопросов.

– Потом так случилось, что мы расстались. Потом… неделю назад она исчезла. Я не могла ее найти и сходила с ума от того, что не знала, что случилось.

– При чем здесь Валентайн Альгор? – спросил Люциан. – Почему ты просто не пришла ко мне?

– Потому что в ее исчезновении была замешана темная магия. Она же ее и убила.

Кажется, во мне кончился бензин, потому что я замолчала. Не в силах даже пошевелиться, сделать или сказать что-то еще. Моя рука так же лежала на руке Люциана, и он ее не отнимал. Я же просто сидела и вспоминала ее улыбку. Ее смех. Все наши прогулки, все забавные эпизоды или даже моменты, когда мы ссорились. Я бы многое отдала, чтобы Сонька ко мне вернулась, и мы могли еще с десяток раз поссориться из-за какой-нибудь ерунды. А потом тут же помириться. Я многое бы могла рассказать о том, какая она была классная, но все это сейчас оставалось запертым во мне. Даже ее мечта – стать крутым фотографом и покорять мировые выставки.

Не знаю, сколько прошло времени до того, как Люциан глубоко вздохнул. Настолько глубоко, что этот вздох отозвался во мне и заставил сердце биться чаще. На его словах:

– Что ты хотела мне сказать?

Что я хотела ему сказать? Что я могла ему сказать? Сейчас, после того, как он рассказал мне о том, что темная магия убила его мать. О том, что его старший брат стал причиной ее смерти. О том, что его кровь отравлена ненавистью ко всему и ко всем, что так или иначе связано с темными.

Сказать ему правду сейчас – значит, разрушить все, что между нами было. И все, что еще могло бы быть, поэтому я глубоко вздохнула и ответила:

– Все, что хотела, уже сказала.

И правда, что тут еще добавишь? Мне безумно жаль, что так произошло с твоей мамой? Безумно жаль – это не совсем те слова, которые можно говорить в такой ситуации. Впервые в жизни мне не хватало и слов, и чувств. Или же наоборот, последних было слишком много? Поэтому я завозилась в его руках и кивнула на дверь.

– Мне правда пора.

– Не пора, Ларо, – хрипло произнес он, сверкнув жадным голодным взглядом. – Сегодня ты остаешься у меня.

Глава 4

Люциан Драгон

Ленор Ларо – взъерошенная, немного сонная, такая искренняя и в кои-то времена не брыкающаяся в его объятиях – ради такого стоило даже пережить столкновение с Альгором в аудитории.

К Лозантиру Альгора!

К Лозантиру всех!

Значение сейчас имела только она: хрупкая, нежная и такая желанная. Правда, с «не брыкаешься» он явно поспешил, в ответ на его заявление девушка мгновенно ощетинилась.

– Снова приказываешь?!

Да, он привык приказывать, но с ней это не прокатывало. С ней вообще ломались все шаблоны и все, как он привык действовать, поэтому сейчас Люциан убрал прядку волос с ее лица, заправил за ухо и произнес:

– Нет. Я хочу, чтобы ты осталась. А ты?

Она широко распахнула глаза. В ее глазах можно было потеряться, да он и терялся уже. Неоднократно. Вот только сейчас, в отличие от всего, что было раньше, Люциан совершенно не хотел находиться.

Наваждение? Пусть продолжается.

Сумасшествие? Плевать.

Безумие? Или какое-то совершенно новое чувство, с которым он до встречи с ней был не знаком. Без разницы.

Все равно, если имя этому всему – Ленор Ларо.

Дурея от ее близости, он всматривался в ее лицо, пока не увидел в глазах ответ. Хотя ответ был не только в глазах, Ленор бы сбежала от него, если бы хотела сбежать. Если бы не хотела остаться – сам Лозантир, снизошедший в мир, чтобы превратить его в тлен и темную силу, не смог бы ничего сделать. Она хотела остаться. И она совершенно точно хотела его.

Что-то изменилось.

Вчера? Сегодня?

Непонятно.

Неважно.

Ее тонкий аромат – горчинка трав, смягченная сладкими нотами, пряный оттенок, который он хранил в своей памяти со вчерашнего вечера – даже отчаянно злясь на эту девчонку, даже зверея при мысли о том, что Альгор может к ней прикоснуться, сейчас стал ярче. И Люциан подался вперед, с наслаждением вдыхая его, как воздух после длительного удушья. Никогда не замечал за собой особой сентиментальности, но в эту минуту слова «не могу тобой надышаться» приобрели особый оттенок. Неповторимый оттенок каждого вдоха с ее кожи.

– Люциан! Щекотно, – фыркнула она, когда он коснулся бешено бьющейся на шее жилки губами. А потом вцепилась в его плечи, напряженная – когда Люциан опрокинул ее в ворох подушек и смятого покрывала – с раскрывающимися алыми лепестками смущения на щеках.

Драхи!

Почему она даже краснеет так, что невыносимо хочется касаться каждого сантиметра кожи: губами, руками, языком – слизывать этот румянец с ее щек, с ее разгоряченного тела. Так невозможно, так остро, так сладко. Он и не выдержал, дыханием скользнул по шее, спускаясь ниже, повторяя треугольник выреза ее блузки поцелуями.

Десятки девчонок, желающих стать его – а он сходит с ума по одной!

Одетой в самую обычную академическую форму… На этой мысли он себя и поймал. На этой, а еще на том, как его губы сомкнулись на выступившей под тонким бельем и блузкой вершинке груди. Пальцы на его плечах сжались сильнее, а ее не то выдох, не то стон ударил в голову, и не только в голову. Ее юбка задралась, открывая ноги и бедра, и Люциан скользнул ладонью по нежной коже к белью.

– Люциан… стой! – Ее ладони уперлись в его плечи совсем не так, как ему хотелось бы. Нет, ему бы хотелось, чтобы она сорвала с него этот драхов пиджак, отбросила в сторону, выдергивая рубашку из брюк, но Ленор застыла под ним, напряженная, и он, чувствуя, как бешено грохочет в ушах собственное сердце, поднял голову.

– Что-то не так? – собственный голос упал до драконовых низин, странно даже, что это был голос, а не рычание.

– Нет, – ее тоже был низким. Немного хриплым. А на губе еще виднелся след от его укуса.

Его.

Укуса.

В ушах зашумело сильнее.

– Тогда что?

– Мне просто нужно время. Понимаешь?

Время? Да, он понимал. И не понимал тоже – она ведь его хотела. Хотела не меньше, он это чувствовал не только через ее усилившийся аромат, но и звериным чутьем, тем самым инстинктом, который в драконах позволяет определять свою эрими. Ларо не могла быть его эрими, ну и драхи с ним. Не нужна ему никакая эрими, ему нужна она.

– Нет. В чем дело?

– Это… тоже личное. Только мое. Когда-нибудь я тебе расскажу. Если тебе это будет важно.

Он запросто мог додавить. Сейчас – мог, сломать ее хрупкое сопротивление, врубив силу драконьей магии, не заставляя, нет – просто ее желание было очевидным, и оно могло раскрыться от его сути. Мог, ну а что дальше?.. Раньше ему было плевать. Он вообще не смотрел на своих партнерш – да, доставить девушке удовольствие мог и умел, но на этом все. Прислушиваться к их жеманству, кокетству, сопротивлению для разогрева было ни к чему.

Вот только с Ленор он был уверен, что она не играет.

Она не для вида сопротивляется, для нее это действительно важно, а для него важно, чтобы она хотела его в точности так же, как он хочет ее. До одури, до звона в ушах, до легкого помешательства. До того, когда в голове уже не останется ни единой мысли, не говоря уже о том, чтобы вот так упираться ладонями ему в грудь.