Путь Наверх - Белогор Юрьевич Седьмовский

– Мертв… – сказал Заверган.

Он встал, посмотрел на ошарашенного Красса, на распластавшееся тело Вадда и вышел обратно в залу, усевшись на мокрый от сырости диван. У него не было никаких мыслей, не было страха, не было ничего кроме пустоты. Тут чертовски захотелось пойти к Антеннам, где он бывал только во снах. Внезапно для себя он ощутил такую злость, что захотелось гневно орать, материть всё что видит, всё что вызывает его раздражение. Дурацкие пчелы, думал он, дурацкие возможности. Мы вляпались в дерьмо, потерпели неудачу, и почему? А какая разница? Почему мы вообще должны бороться, почему мы должны прятаться, почему нам надо бояться этого?! Как же это раздражает, бесит, хочется взять огнемет, и сжечь к чертям всё это, все эти Нашествия, всех этих кретинов, всех этих рабочих, всю эту систему. И почему я называю это системой? Какого черта я должен учиться выживать, когда я мог бы просто взять, сдать анализ крови, пройти реабилитацию, и быть частью общества, которому не нужно скрываться от этих дроидов, не убегать из-за отсутствия каких-то бумаг. Почему? Почему я долен жить в грязи, прятаться в подвалах, терпеть избиение розгами из-за проваленного задания, почему я должен жить в этой грязи, когда я вижу готовый порядок? Потому что так говорит Учитель? А кто он такой? Всякие беззубые старухи приходят в подземные коммуникации, чтобы послушать его проповеди, что он скажет нам, как он попадет в этот раз по нашим проблемам, как он обложит нас надеждой. А почему нельзя? Нет, я не то чтобы имею что-то против Учителя – он великий человек – Но почему нельзя жить как те люди в городе, почему нельзя пройти реабилитацию, почему нужны эти диверсии, прятки – я не понимаю.

Вскочив с кресла, Заверган поспешил в комнату, где остался Красс с Ваддом. По пути он споткнулся от торчащую из пола доску, задел книжную полку, которая с грохотом упала на пол, подняв столп пыли, и раздавив несколько книг. Забежав в комнату, он первым делом почувствовал кислый запах пороха, а потом увидел Краса, в руках которого был самопал, из дула которого медленно и едва заметно тянулась струйка дыма.

– Что опять? – спросил Заверган и медленно подошел к Красу.

– Он… поднялся, – сглатывая слова произнес Красс, не отрывая печального взгляда от трупа их товарища, у которого появилась ещё одна дырка. На этот раз во лбу. – Капсулу для взрослых где-то достал… Наверное, у Кривого, – едва слышно говорил Красс под шумом Нашествия.

– Не понимаю…

– Похоже, решил попробовать… Учитель же… Да сам Вадд говорил, что эти ампулы – зло. И сам же её выпил… Вон, осколки валяются, – он кивнул в сторону кресла, где сидел Вадд.

– Наверное, тут же и нашел… мда… задание провалено, попали под Нашествие, Вадд гробанулся… – нервно и быстро перечислял Заверган, – Ну, хоть мы уцелели, и бомбу с собой прихватили.

– Учитель будет недоволен, нам надо вернуться по очереди… А может лучше, если вернется только один из нас.

– Ты о чём?

Красс направил самопал на Завергана, и нервно улыбнулся.

– Если я вернусь один, то скажу, что всё из-за вас, и он мне поверит. Он не будет меня бить, ни розгами, ни током. А если вернемся вдвоем, то одному из нас придется худо.

В момент, когда Красс уже собирался нажать на курок, за его спиной рухнуло укрепление, и в комнату хлынул рой маленьких черных насекомых. Красс обернулся, и выстрелил в эту орду, однако это ему ничем бы не помогло. Заверган бросился в соседнюю комнату, и спрятался в шкафу, накрывшись лежащим в нем же одеялом, старатель пытался закрыть дверцы. Он услышал, как Красс грузно вбежал в ту же комнату, дико крича, а потом раздался звук горящего газа, очевидно он отбивался использовал баллончик в роли огнемета. Потом он, продолжая орать, выбежал из квартиры и побежал вниз по лестнице. Было слышно, как он несколько раз снова жег огнем насекомых, а потом последовал какой-то грохот. Видимо он потерял сознание, и скатился по лестнице.

Заверган не вылезал из шкафа, и продолжал в нем молча сидеть, хотя было чертовски неудобно. Вадд, -думал Заверган, – Как он мог повестись на такую дурацкую страстную уловку, почему? Он ведь видел, что стало с Кривым, сам говорил нам о том, что гораздо важнее трезвый и холодный ум, рассказывал о своих экспериментах, выражал интересные идеи, у него был хороший творческий потенциал… Почему он стал выпил содержимое ампулы? Не понимаю. Совсем. Мы ведь и в кустах прятались от тарелок, которые искали нас, вылетая из серых мрачных туч, он обычно старался удержать команду, хотя всячески отрицал, что мы ему дороги. Чувство, словно я потерял что-то дорогое мне, что-то важное.

В подъезде послышались шаги. Было несколько человек, они коротко переговаривались, но Заверган не мог разобрать. Он знал, что пришли ОНИ. Это те самые патрули, что вылавливают усыпленных при Нашествии и отправляют на реабилитацию. Сидеть в шкафу стало окончательно неудобно, ноги и пресс сводило судорогой до боли. Заверган, сжав челюсти, и молча изливаясь слезами от боли, терпел, лишь бы не выдать своего присутствия.

В комнату кто-то вошел. Их было двое. Один пошел туда, где всё ещё лежало тело Вадда, а другой остался в комнате, где прятался Заверган. Было слышно, как он выламывал укрепления с окна, не проронив при этом ни единого слова. Затем он ещё немного походил по комнате, как Завергану показалось, он ходил кругами, и остановился возле шкафа. Ну всё, – подумал Заверган, – Сейчас и меня сцапают.

– П-26-й, – раздался голос из соседней комнаты. Он явно обращался к своему напарнику, – Тут чисто. Необходимо доставить тело убитого вниз.

– Следую, – отозвался голос у шкафа.

Шаги постепенно удалялись, и минут через пять всё стихло. Заверган выпрямил ноги, и с шумом выкатился из шкафа, пытаясь снять с себя одеяло. Из соседней комнаты тянулся кровавый след, и уходил в подъезд, а дальше вниз по ступеням. Вадда забрали. Красса, очевидно, тоже. Взяв со стола керосиновую лампу, и закинув за спину рюкзак с бомбой, он уже направлялся к выходу, как увидел лежащий на полу самопал.

Глава 3

Заверган вернулся в трущобы. Он шел по пустой улице, разгоняя лужи, образовавшиеся в дырах на асфальте, и оглядывая старые дома, которые были заселены и полны счастливыми семьями задолго до его рождения.

– Я весь вымок, – проворчал он себе под нос, и шмыгнул носом, – Как отчитаюсь – сразу в подвал