Жертва Вдовы - Лиза Смедман

Она указала на пятно на полу.

- Видишь гладкое место на полу? - спросила она.

Новенькая кивнула.

- Слизь проделала этот путь много лет назад, но именно этот, вместе с остальными миньонами владыки грязи и слизи, вел в Яму Гуанадора. Которая что?.. - спросила она.

Новенькая торжественно произнесла:

- Это Яма, в которую Древнего заточила Избранная Эйлистри, Куилью, Первая Леди Танца. Она сотворила Курган Эйлистри, чтобы отметить место, где был побежден Гуанадор.

- Где была побеждена его аватара, Талести, - поправила Каватина. - Сам Гуанадор все еще скрывается в своих владениях. Вот почему мы патрулируем эти темные залы – и вот почему мы построили здесь свой храм. Мы должны убедиться, что его аватара никогда больше не восстанет.

Талести нервно кивнула.

Каватина улыбнулась.

- Прошло много времени с тех пор, как что-то сочилось по этим залам, - заверила она новенькую. - Примерно шестьсот лет.

Еще один нервный кивок.

Каватина вздохнула. Новеньким, как правило, не позволялось отправляться в действительно опасные места - даже в сопровождении закаленных Рыцарей Темной Песни. Здесь Талести было почти не о чем волноваться. Цель патруля состояла в том, чтобы проверять недавно размещенные защитные глифы и символы, сообщавшие обо всем, что нуждалось в восстановлении.

Они продолжали продвигаться по пещере – жрица-новичок в простом кожаном доспехе и жрица-воин в короткой мифриловой кольчуге со стальным нагрудником, украшенным рельефным символом ее богини. У каждой из женщин был на бедре меч, рядом - кинжал. У Рыцаря Темной Песни также был охотничий рог, перекинутый через плечо на ремне. Обе жрицы были дроу, их эбеновая кожа сливалась с темнотой – с ней лишь контрастировали их белые волосы и брови.

Каватина, несмотря на свой более высокий статус, еще не отметила первое столетие своей жизни. Едва ли взрослая - по стандартам дроу. Дочь Танцора Меча, она имела стройное  телосложение, как и у матери. Она была высока, даже по меркам женщин-дроу - большинство других жриц доставали ей лишь до плеча. Только Куилью была выше ее. Пока Каватина была маленькой, она выслушала бесчисленные насмешки по поводу того, что она длинна и узка, как лезвие меча, но тупа как кувалда, когда выражает свои мысли.

Талести, с другой стороны, была скорее среднего возраста, ее тело размякло за десятилетия праздной жизни. Она пришла к вере в Эйлистри совсем недавно, после жизни в избалованной роскоши одного из благородных Домов Мензоберранзана. Мотив, по которому она покинула город, был далек от веры - она навлекла на себя гнев своей матроны и еле пережила яд, подсыпанный ей в вино. Она направилась в Скуллпорт за противоядием, но сбилась с пути и наткнулась на Променад - развилку на ее жизненном пути, после того как согласилась стать незримой рукой Эйлистри.

Талести изменилась - из ленивой, потакающей своим желаниям гадюки она стала ярым приверженцем, приняв богиню искренне, едва она поняла, что действительно значит вера в Эйлистри. Когда пришло это просвещение, она открыто плакала, чего никогда не делали дроу из подземелья. Она доверяла Каватине – и это было первое за два с половиной столетия, что она позволила себе чувствовать.

Каватина и раньше неоднократно слышала это. Она была рождена с верой в Эйлистри и повидала немало новообращенных. И завидовала всем и каждому. Сама она никогда не знала экстаза, который приносит момент искупления. Хотя у нее был – она улыбнулась – опыт сильного возбуждения, когда она пронзала своим мечом одного из демонических слуг Лолс. Далеко не одного, на самом деле.

Она вздохнула. По сравнению с охотой на демона патрулирование было скучной работой. Она почти молилась, чтобы с потолка рухнул плащевик. Ласкала меч на бедре. Губитель Демонов быстро бы сделал свое дело. Меч не мог звенеть, как поющие мечи храма, но разделил с Каватиной гораздо больше сражений, чем можно было предположить.

 Они продолжали идти по пещере, удостоверяясь, что ни один из магических символов не разрушен. Каждый символ был размером с нагрудник – приметно прорисованный на стенах, полу или на колоннах, высившихся в пещере, и обязательно привлекал взгляд. Символы были нарисованы с использованием пасты, сделанной из смеси жидкой ртути и красного фосфора, смешанной с толчеными алмазами и опалами. Настроенные на преданных Эйлистри, символы были безопасны для глаз жриц и мирских верующих, но любой, кто имел злые намерения, едва взглянув на символ, приводил его в действие, как и любой клирик, служащий врагам Эйлистри. Каватина указывала Талести на различия между этими символами – какие из них вызывали пронзительную боль, а какие лишь ослабляли.

- Ни одного убивающего? - спросила новенькая. - Почему бы не убивать наших врагов сразу?

- Потому что у всех дроу есть шанс искупления, - ответила Каватина. Затем мрачно улыбнулась. - Хотя у некоторых надежды намного меньше, чем у других. Вот для чего наши мечи. Как только враг истощен, мы даем ему один шанс. Он может жить с песней - или умереть с мечом.

Талести кивнула, в ее глазах блеснули слезы. Она сделала правильный выбор всего лишь два года назад.

Они шли дальше, мягко напевая гимн, дезактивирующий другую защитную магию пещеры. Крошечные колокольчики, висящие на серебряных нитях, были спрятаны среди колонн то тут, то там. Способные обнаружить движущихся предметы в пещере, если они не напевают нужных слов, колокольчики издавали громкие тревожные звуки, слышные за дюжины шагов отсюда. Заклинание тишины могло бы приглушить звук, но оно будет действовать недолго, и всего лишь на один из колокольчиков - а каждый скрытый колокольчик нужно сначала найти.

Каватина выборочно проверяла колокольчики – на месте ли они. Ни один не был потревожен. Все они огласили окрестности ясным звоном, когда Каватина стукнула один из них ногтем.

Точно так же, как и Променад, пещера была защищена не только видимой защитой, но и менее материальным волшебством. На это место, опрысканное святой водой и ладаном, были наложены заклинания, не позволяющие найти его никому, кто не имел соответствующей магии для поиска. Они же были мощным барьером, не позволявшим врагам телепортироваться или перемещаться сюда – даже в астральной или эфирной форме. Защитное заклятие было постоянным, и снять его могли лишь очень могущественные заклинатели. Единственным способом обойти его была одна из святых песен Эйлистри, но даже она не давала гарантии безопасности. Те, кто используют песню для того, чтобы миновать магический барьер, получат немалые – возможно, и смертельные – раны, если имеют злой умысел.