Операция «Ледокол» - Джон Гарднер

В отеле он без зацепочки расплатился за номер и забрал свои вещи. Не было хвоста и по дороге в аэропорт «Вантаа».

Официально аэропорт «Вантаа» закрыт до семи утра, и все равно там всегда болтаются люди. В пять часов у аэропорта вид, который можно встретить в любой точке земного шара — вид, который обычно ассоциируешь с кислым запахом огромной кучи выкуренных сигарет, с ароматом вездесущего кофе и ощущением усталости от ожидания ночных поездов и самолетов.

Бонд не хотел задерживать Полу. Он заверил ее, что позвонит из Лондона как можно скорее, и они поцеловались на прощание, нежно, спокойно, не делая из этого какую-то трагедию.

Бонд выбрал свой пост в главном зале отлета, где постоянно туда-сюда шныряли люди. Боль в плече опять начинала пульсировать. Бонд огляделся: вымотанные дорогой пассажиры пытались уснуть в глубоких комфортабельных креслах, а вокруг ходило парами приличное число полицейских, строго следивших за порядком, который так и не нарушался.

Точно в семь аэропорт ожил, а Бонд уже стоял у стойки «Финнэир», чтобы быть первым. Свободных мест на рейс «Финнэир» N 831 отправлением в 9:10 оказалось много. Около восьми пошел снег, а в 9:12, когда самолет DC9-50 взвыл над взлетной полосой, снегопад усилился. Хельсинки быстро исчез в вихре белого конфетти, который вскоре сменился горным ландшафтом из облаков под кристально чистым, лазурным небом. Ровно в 10:10 утра по лондонскому времени, его самолет коснулся 28-ой Левой посадочной полосы аэропорта «Хитроу». Спойлеры, смягчив посадку, закрылись, гудящие турбины «Прэтт-н-Уитни» взвыли, включившись на реверс, и скорость самолета постепенно спала. Посадка закончилась.

Через час Джеймс Бонд уже был в высоком здании штаба Секретной службы. К тому времени боль в плече пульсировала так, словно у него там болел зуб. Со лба градом катился пот, и его тошнило.

4. МАДЕРОВЫЙ ПИРОГ

— Ты уверен, что это были профессионалы? — уже в четвертый раз спросил М.

— В этом я нисколько не сомневаюсь, — снова повторил Джеймс Бонд. — И еще раз подчеркну, сэр: я был их мишенью.

М фыркнул.

Они сидели в кабинете М, на десятом этаже: М, Бонд и Начштаба Билл Тэннер.

Попав в здание, Бонд сразу же поднялся на лифте прямиком на десятый этаж. Там он, покачиваясь, ввалился в приемный кабинет — владение мисс Манипенни, аккуратного и незаменимого личного секретаря М. Взглянув на него, та сперва радостно улыбнулась.

— Джеймс…, — начала она, но, увидев, что Бонд шатается, выскочила из-за стола, чтобы помочь ему добраться до стула.

— Как восхитительно, Пенни, — проговорил Бонд, сонный от боли и слабости. — Ты пахнешь великолепно. Ты — сама женственность.

— Ах, Джеймс, это все «Шанель». А вот ты — ходячая смесь пота, антисептика и капельки… кажется, духов «Пато».

М у себя не было, он ушел на заседание Объединенного разведывательного комитета, поэтому уже через десять минут Бонд оказался в лазарете, куда ему помогла спуститься Манипенни, и где за ним сразу принялись ухаживать две медсестры из служебного персонала. Дежурный врач уже спешил к нему.

Пола оказалась права: рану было необходимо залечить. Причем одними антибиотиками не обошлось — пришлось наложить швы, но к трем часам дня Бонд чувствовал себя уже гораздо лучше и был вполне готов идти на ковер к М и Начальнику штаба.

М никогда не позволял себе крепких словечек, но сейчас он выглядел так, словно вот-вот сорвется.

— Ну-ка, расскажи мне опять о девчонке. Об этой, Вакер. — Он облокотился на стол, наощуп набивая свою курительную трубку; его серые глаза буравили Бонда, словно не доверяя ему.

Бонд старательно повторил все, что знал о Поле.

— А подружка? Та, которую она упомянула?

— Анни Тудеер. Работает в том же агентстве, занимает похожую должность. Они, как я понимаю, вместе работают над одной проблемой: раскрутка фирмы, которая занимается исследованиями в области химии, в городе Кеми. Это на севере, но не за Полярным кругом.

— Я знаю, где находится Кеми, — почти огрызнулся М. — Там делаешь пересадку, когда летишь в Рованиеми или дальше на север.

Старик склонил голову в сторону Тэннера:

— Начальник штаба, не прогонишь ли мне эти имена через компьютер? Посмотрим, не найдется ли что-нибудь там. Можешь даже отправиться с поклоном к «Пятерке». Спроси, есть ли что-нибудь у них.

Билл Тэннер почтительно кивнул и вышел из кабинета.

Как только закрылась дверь, М откинулся в своем кресле.

— Ну, и какова твоя профессиональная точка зрения, 007? — Серые глаза блестели, и Бонду на секунду подумалось, что М уже знал всю правду и держал ее вместе со многими другими секретами запертой в темницах своей памяти.

Бонд стал тщательно подбирать слова:

— Я думаю, что меня нарисовали — ну, засекли — либо во время учений в Заполярье, либо когда я вернулся в Хельсинки. Каким-то образом они подключились к моему телефону в номере. Либо так, либо это Пола (во что мне верится с трудом), либо кто-то, с кем она говорила. Это операция явно была сколочена наспех, потому что даже я сам не знал, что остановлюсь в Хельсинки до того момента, пока туда не прилетел. Но надо сказать, что среагировали они быстро, и они, несомненно, хотели вывести меня из игры.

М вынул изо рта трубку, и, ткнув ее, словно жезлом, в сторону Бонда, спросил:

— Кто они?

Бонд пожал плечами — в раненом плече больно кольнуло.

— Пола сказала, что они говорили с ней на хорошем финском, со мной пытались на русском. Акцент ужасный. Пола решила, что они — скандинавы, но не финны.

— Это не ответ, Бонд. Я спросил, кто они?

— Люди, способные нанять местных, но нефинских, умельцев. профессиональных наемников.

— И кто же эти наниматели? И зачем они это сделали? — M был неподвижен, его голос спокоен.

— Ну, с друзьями у меня всегда было туговато.

— А если без шуток, 007?

— Ну, — вздохнул Бонд. — Полагаю, это мог быть контракт. Нанимал кто-нибудь из остатков организации СПЕКТР. Явно не КГБ, или скажем: вряд ли это КГБ. Возможно, кто-нибудь из дюжины новоиспеченных группировок.

— Назовешь ли ты Национал-Социалистическую Действующую Армию новоиспеченной группировкой?

— Не их стиль, сэр. Они охотятся за коммунистами, с шумом-гамом, официальными заявлениями.

На лице М появилась тонкая улыбка:

— Для этого они бы вполне могли воспользоваться каким-нибудь агентством, да? Рекламным агентством, 007. Например, таким, в которым работает твоя мисс Вакер?

— Сэр! — произнес Бонд так, как будто М сошел с ума.

— Да нет, Бонд, ты прав. Не их стиль. Если только они не хотели быстрого уничтожения того, кого считали угрозой для себя.

— Но я не…

— Они не должны были этого знать. Они не должны были знать, что ты остановишься в Хельсинки, чтобы поиграть в очередной раз в плейбоя! Роль, которая уже начинает всех утомлять, 007! Ведь тебе были даны четкие инструкции: когда закончатся тренировки в Заполярье, вернуться прямиком в Лондон! Так или нет так?

— Так ведь никто не делал на этом особого акцента. И я подумал…

— Плевать мне на то, что ты подумал, 007! Нам ты был нужен здесь! А ты вместо этого бегаешь за юбками по всему Хельсинки! Ты ведь мог запросто скомпрометировать и Службу, и себя!

— Я…

— Да ты и не должен был этого знать. — М, казалось, немного смягчился, — В конце концов, я просто послал тебя на тренировку в суровых условиях, для акклиматизации. Виноват тут я. Мне надо было быть с тобой более открытым.

— Открытым?

М молчал целую минуту. Висевший над ним оригинал картины Роберта Тэйлора «Трафальгар» как нельзя точно отражал настроение и характер задумавшегося М. Картина висела уже два года. До нее здесь был «Мыс Святого Винсента» Купера, взятый напрокат из Национального Морского Музея. А до нее… Бонд не мог сейчас припомнить, он помнил только, что здесь всегда висела картина, на которой была запечатлена какая-нибудь победа британского флота. В М было то внутреннее высокомерие, из-за которого человек ставит на первое место интересы своей страны, а также твердая вера в непобедимость британского военно-морского флота, независимо от того, насколько силен противник и как долго идет сражение.

Наконец, М заговорил:

— Мы сейчас проводим одну операцию в Заполярье, которая имеет важное значение, 007. И эта тренировка была своего рода разогревом, если конечно здесь подойдет это слово. Разогревом для тебя. А если уж говорить конкретней: тебе надлежит принять участие в этой операции.

— Операции против? — Хотя Бонд уже предполагал, против кого.

— Национал-Социалистической Действующей Армии.

— В Финляндии?

— У российской границы.

М подался еще чуть вперед, словно опасаясь, что их разговор кто-нибудь услышит.

— У нас уже есть свой человек, задействованный в операции. Или лучше сказать: у нас был свой человек, задействованный в операции. Он сейчас по пути домой. Не будем пока вдаваться в детали. Он повздорил с нашими партнерами на личной почве. Остальные из команды уже отозваны из района действия операции для того, чтобы перегруппироваться, познакомиться с тобой и ввести тебя в курс дела. Но, разумеется, сперва ты прослушаешь мой инструктаж.