Мицелий - Софья Ковыль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она все еще не понимала, как до этого дошло, но, очевидно, как-то да дошло.
– М-м-мне подождать вас здесь, да? Я могу поохранять ваше полотенце. Мало ли. И потом принести его вам, да? Эт-то…
Даша не знала, что надо говорить, так что как получалось, так получалось.
Она усиленно продолжала смотреть под ноги, на белый кафель. Швы между плитками были белыми-белыми, без следа черной плесени.
Стерильно-белоснежная душевая комната. Точнее, пока всего лишь преддверие душевой.
Словно бы она попала в рай наяву.
Словно бы – в СПА.
Сережа потер босой ногой ногу, почесал бороду:
– Нет, ты идешь со мной. Туда.
–А.
– Лучше разденься.
– Почему?
Раздвоенный ноготь смотрелся уродливо. Но мило. Наверное, на него уронили что-то тяжелое. Если уронили – то изначально подняли, стало быть – силы Сергей Гавриилыч был недюжинной… Но странно было думать об этом здесь.
«В его наготе так много доверия, значит…» – не закончила мысль Даша. И стала радостно слушать учащенное биение своего пульса.
Она рывком подняла голову: взглядом – мимо живота и лобка, сразу – глаза в глаза. Сережа пожал плечами:
– Влажность.
– А.
– Да и тебе тоже лучше помыться. Пусть на тебе и были СИЗ, но осторожность, как водится, лишней не бывает.
– А.
И Даша попыталась рывком же снять с себя халат, кофту, футболку и лифчик, но застряла в них. Вернула. И стала снимать по очереди, одно за другим, толкая пуговицы из тугих петель. Обнажила руки, завязала волосы повыше, начала вытягивать ремень из пряжки…
– Зачем вы смотрите на меня?
– Не смотреть?
– Это не ответ на вопрос «зачем», – прошептала Даша.
Но Сергей Гавриилыч услышал. Замолк на минуту. Продолжил:
– Да.
– Что да?.. – переспросила Даша, стягивая через голову футболку. Футболка зацепилась за пучок, потянула за собой волосы. Жаль.
– Правда, что то не ответ, – пояснил Сергей Гавриилыч. – Ответ: мне просто нравится на тебя смотреть.
– Вы любите меня?
– Мне нравится смотреть на тебя, – спокойно повторил он.
– А. А почему тогда не встал? – Даша покраснела, опустила голову.
Стыдно-стыдно-сты-ы…
– Ты ведь не моя женщина. Это был бы бесполезный и довольно болезненный расход крови, – резонно и с некоторой грустью заметил Сергей Гавриилыч.
«Какой у него сильный дух, какая сила воли!» – подумала Даша. Но сказала другое:
– Отвернитесь, пожалуйста.
И расстегнула лифчик, сняла джинсы, трусы… Носки оставила: у нее были сменные. Сергей Гавриилыч этого не видел: к сожалению, отвернулся.
– Я все.
– Пошли. Номер скорой помнишь?
– Помню.
– А Светы, ну, которая с ресепшена?..
– Записан.
Он кивнул и первым пошел к душевым, перекатывая тяжи мышц под кожей. Даша подумала, что у Сергея Гавриилыча невероятно красивая, пушистая попа.
И что то, что красивая, было и так понятно, даже в одежде.
Но то, что пушистая – знает только она.
Даша улыбнулась сама себе и пошла вслед за ним, ее полная грудь качалась от шагов. Жаль, что номер скорой она знает, но он не записан. – потому как ей хотелось все забыть.
Абсолютно и тотально все.
И бегать в степи, не зная языка,
Не зная людей и правил. Вместе с Сережей…
Душевая была на рассчитана десять людей: пять мест справа и пять – слева. Белый кафель, пластиково-белые перегородки, белое мыло в белых мыльницах, которое смыливается в белую пену. Сергей Гавриилыч мылся спокойно и размеренно, повернувшись лицом к стене. Он массирующими движениями взбивал пену, растирал ее по своей коже…
«И до чего все-таки похож на Пельменного Человека!» – подумала Даша. И вдруг заметила, что его лицо, руки и шея темнее, чем все остальное.
Ультрафиолет.
Она пристыженно опустила голову, выдавила порцию мыла и включила душ… Вода была ледяной. А по Сергею Гавриилычу и не скажешь, вот же – Даша осталась с мыльными руками и стойким ощущением, что кто-то как-то ее нагло обманул.
– Дарья.
– Да?
– Осмотри меня на предмет грибниц.
– Гри?..
– Такое ни с чем не спутаешь. Тут нет зеркал, да и лучше наощупь.
Даша кивнула, быстро включила воду, смыв с рук мыло, – зажмурилась, повторила «мне-тепло-мне-тепло» десять раз, – и осторожно подошла к нему. Провела руками по спине – она была гладкой и, что даже странно, теплой. Затем ощупала ногу, каждую, от ступней (Сергею Гавриилычу явно было щекотно, но он держался, как мог) до ягодиц, после – сами ягодицы, мягко-твердые, сильные руки… Плечи мерно опускались, поднимались, в такт дыханию. Это было невероятно спокойно. Это было невероятно хорошо…
И Даша подалась вперед, прижавшись к его теплому телу, раздавив упругую грудь о спину. Кожа Сергея Гавриилыча пахла так же, как и его куртка.
– Что-то не так?
– Нет, все хорошо… Извините, Сергей Гавриилыч. Сейчас, я почти закончила.
Она с грустью отошла от него на пол шага – и провела ладонью дальше, от лопаток к шее. Влево. И вдруг, за ухом ее пальцы встретили продолговатый бугор. Мицелий.
– Се-сережа… я, то есть, мне кажется… мне кажется, я нашла грибницу. Что мне делать, что делать? – к ее голосу примешивалась паника. Эту панику надо было убрать, надо было изжить, но Даша не могла и представить – как…
Он пожал плечами:
– Просто вытяни ее.
Даша замерла.
– Э?
– Не бойся, она еще совсем молодая, никаких спор… Ты не заразишься. Хотя руки, конечно, потом стоит помыть. Так, Дарья, слышишь меня?
Она кивнула: «я слышу».
Сергей Гавриилыч, конечно, кивка не видел, но знал, что таковой был:
– Тогда положи руку на гифу, всковырни пальцами и тяни на себя. Только осторожно. Ясно?
– А м-может лучше скорая, а? Или Света?..
– Я в сознании. Нет необходимости.
Даша обреченно кивнула. Нашла пальцами, вжала ногти, будто выдавливая прыщ – гифа пошла наверх, разорвала кожу…
Даша вытащила белую, длинную нить. Бросила на пол, раздавила, остатки утекли в сток. А оставшаяся в коже Сергея Гавриилыча пустота заполнилась кровью.
– Вам больно?
Он вздохнул глубоко и устало – ему предстояло объяснять очевидное:
– Гриб вообще умер, так как мой легкий дискомфорт можно назвать болью?
Даша немедленно приложила ладонь к виску, выпрямилась – ее груди подпрыгнули и замерли:
– Нет, сэр! Так точно, сэр! Очень жаль гриб, сэр!
– Ну-ну.
Сергей Гавриилыч одобрительно похлопал ее по плечу и пошел к полкам с чистыми полотенцами. Растер спину, руки, потряс головой, разбрызгивая воду…
– Значит, не пельменями… –
