Серая мышь на тропе войны (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Глава 4. Приличные неприличности

4 сентября

Кофе. Господи, помоги. Как найти на этой кухне кофе и кофеварку? У тетки совсем другая машина, здесь я не вижу подобной… Зато есть электрический чайник. Может, и растворимый кофе найдется в шкафу?

Порылась на полочках и точно. Нашла баночку кофе «Пеле». Думала, только к нам такой завозят, ан нет, и в Питере продают его. Ну и хорошо, я знаю, сколько надо положить ложечек, чтобы получилось позабористее! И сахар… Пожить или не ложить? А, потом спрошу.

Включив чайник, я оглянулась. Вадим Петрович вползал в кухню, как наш Михалыч после запоя. Едва-едва. По стеночке держась. Ничего, холодная вода да кофе, а еще бы травок ему… У нас бабы собирали «неупивайку», что поядреней рассола будет. Липа, мята, солодка, горицвет да можжевеловые ягоды. Рецепту-то я знала, так нет травок…

Хозяин квартиры плюхнулся на табуретку, оперся локтями о стол и вложил лицо в ладони. Оттуда глухо спросил:

— Ты кто?

— Васса я, — терпеливо повторила.

— Мы с тобой пили? Или что?

— Ох, нет, Господь уберег! Я вас на остановке нашла.

— О-о-о… А какое сегодня число?

— Четвертое, — удивленно ответила я. Вадим Петрович напрягся:

— Четвертое чего?

— Сентября!

Он выдохнул с видимым облегчением. Ну надо же так напиться, чтобы не знать, какое число сегодня!

Чайник забурчал, потом начал тоненько пищать, и я приготовила чашку с бурым порошком. Вадим Петрович подал голос сзади:

— А чего в кофеварке не сварила?

— Я не умею.

Хмыкнул. Ишь ты! Еще и ехидничает! Надо было его оставить на остановке. Из-за него только на собеседование опоздала, тетка рассердится!

Чайник зашумел, будто хотел оторваться от подставки и взлететь, и я выключила воду. Катерина так наказала, чтобы электричество зазря не расходовать. Закипело

— и баста. Залив кофе горячей водой, поставила чашку перед Вадимом Петровичем. Тот шумно вздохнул:

— Бурда.

Но взял чашку и отпил глоточек. Потом потряс головой и спросил:

— А где мой телефон?

— Украли, — я пожала плечами. — Ладно, мне пора идти, я и так опаздываю!

— Подожди, дай мне свой телефон позвонить.

Серые глаза с красными прожилками в белках глянули озабоченно. Я растерянно улыбнулась:

— Извините, у меня нету.

— Вот бл…

Я даже вздрогнула: — Кто?

— Дед Пихто! — рявкнул он.

Тьфу ты! Прости, Господи, нельзя так ругаться! Даже в деревне у нас мужики не ругаются, кроме Савки-дурачка, но ему можно, его устами Бог говорит… Пришлось перекреститься, и Вадим Петрович заметил, скривился:

— Уж прости, вырвалось. Так… Подожди. Тут должен быть телефон, я же за него плачу… Глянь там, в комнате.

Опять приказывает. Вот странный человек, хоть бы спасибо сказал, что ли… Но в комнату я все равно пошла. Ну его, пусть сидит и отходит. Телефон — черная трубка с антенной — нашелся на круглом столе. Пришлось стереть с трубки пыль, давно не пользовались, наверное. Вадим Петрович обрадовался ему, как родному, схватил и принялся настукивать цифры на кнопках. Я сказала нерешительно:

— Вы знаете, я пойду.

— Стой! — он повысил голос. — Подожди. Леня? Да, это я… Не ори! Не ори, я сказал!.. Да знаю… Сколько?.. Ну и х… с ним! Так, у меня украли телефон на остановке. Где?

Это уже мне, а я сразу и не сообразила. Поспешно ответила:

— На Чайковской.

— Чайковского, темнота, — бросил Вадим Петрович, и снова в трубку невидимому Лене: — Слышал? Найди и приезжай… Где-где… Не заставляй отвечать в рифму. На квартире я… Жду.

Отключившись, он сказал мне, не глядя:

— Сейчас приедет Леня, он тебя отвезет куда надо.

И снова замолчал. Видать, плохо ему. Пришлось сесть — неприлично отказываться, если тебе предлагают помощь. Так мы и сидели: он пил кофе, а я нервы перебирала, как струны. Опоздала ведь, а тетка говорила — чтоб пришла точно в назначенный час, там любят эту, как ее… Пунктуальность! Теперь уж… Ох, рассердится тетя Ада, будет ругать за инициативу! Ну, не могла же я мимо пройти, Господь наказал быть милосердными и помогать друг другу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так ты кто такая?

Неожиданный вопрос поставил меня в тупик. Неужто опять забыл, как меня зовут?

— Васса я, — сказала резковато и тут же пожалела, потому что взгляд серых глаз впился в меня не хуже клеща:

— Я помню. Откуда ты взялась, Васса?

— На собеседование ехала, увидела, как парень у вас вытащил телефон и кошелек, решила до дому довезти, — коротко объяснила я. Что туг непонятного? Или так не принято в больших городах?

— Может, это ты телефон свистнула?

— Свистнула?

— Украла.

Я посмотрела на него исподлобья. Он серьезно говорит? Нет, ну что за человек! Вот так и помогай людям. Правильно тетка меня предупредила — не проявляй инициативу. Будешь наказана.

Поднявшись, я сходила за своей сумкой, подала ее Вадиму Петровичу:

— Посмотрите. Я ваш телефон не брала. Зачем он мне?

А вот теперь, похоже, он не понял меня, потому что вылупился глазюками с непонятным выражением. Что глядишь, лешак тебя забери? Ну же, проверь сумку, карманы проверь…

— Сядь, — буркнул Вадим Петрович. — Верю.

— Ишь, — пробормотала и я, садясь. — Зачем спрашивали тогда?

— Проверить.

— Доверяй, но проверяй, ага…

Он усмехнулся и откинулся спиной к стене. Потер рукой лоб и пожаловался:

— Башка болит…

— Сделать еще кофе? — поколебавшись, спросила я.

— Нет уж, больше этой бурды я не выдержу.

— Травок бы… Так нету.

Он подозрительно глянул на меня:

— Ведьма, что ли?

— Ну, вот пошто сразу ведьма? — я снова рассердилась, нахмурилась.

— Травница, значит.

— Так ить… В деревне у нас все бабы травницы. Пока врача дождешься… А особенно зимой… Травами уже и вылечишься.

— Из какого далекого уголка нашей бескрайней родины ты выбралась в цивилизацию? — съязвил Вадим Петрович. Ох, зря я его все же притащила домой… Зря пожалела! Ехидный лешак!

— Красноярский край, Енисейский район, — с достоинством ответила я ему, подняв нос. — Деревня Анциферово.

— Хм. Далеко, наверное. А чего сюда приехала? А, ты же говорила, на прослушивание. В театральный, что ли? Покорять подмостки? Актрисой стать?

— Да какая из меня актриса? Я на собеседование шла, — чуть ли не с обидой возразила я. — А из-за вас опоздала. Теперь не видать мне работы, как ушей лешака!

— Новую найдешь.

— Да где я ее найду? Все равно надо ехать…

— На сколько опоздала?

Я взглянула на маленькие часики, которые мне дала Катерина:

— На полчаса.

Вадим Петрович отмахнулся:

— Забудь. Уже взяли кого-то на это место. Ищи новую.

— Легко вам говорить! У вас вон и квартира есть, и работа, наверное, тоже…

Он засмеялся хрипло, будто ворона каркнула, а потом закашлялся:

— Пойду прилягу. А ты сиди, жди Леню, он тебя отвезет домой.

— Никого я ждать не буду, — буркнула, но он не услышал, поднялся и снова по стеночке пошел в комнату.

А я… Ну а что я? Встала и пошла мыть чашку. Самой было странно, но, как ни хотелось сделать поперек, я все равно подчинилась его приказу. Буду ждать этого Леню, не хочу тратить деньги на такси. А вот сидеть не собираюсь. Чего сидеть без дела? Стол вон липкий, словно его не мыли никогда… Пыль опять же везде. Да и вся квартира как будто не жилая. Как будто Вадим Петрович тут бывает только изредка. Но сказал, что платит за телефон. Вроде бы если не платить, его отключат? Значит… Ой, да ничего это не значит. Какое мне дело до этой квартиры, до ее хозяина-алкоголика, до его телефона…

Я протирала кухонную тумбу, когда входная дверь негромко хлопнула. Сердце мое на секундочку замерло, а потом забилось часто-часто. Обернувшись, я увидела светловолосого парня, одетого в черный костюм. Узко поставленные голубые глаза смотрели так, словно он застал меня в своем курятнике за кражей цыплят. В гляделки мы играли недолго — парень прищурился и спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})