Трагедия маршала Ахромеева - Александр Петрович Суровцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начальник тыла бригады подполковник Г. М. Маневич заявил, что это нереально, и попросил закончить работу весной следующего года. Командующий посмотрел на него довольно сурово и ответил: «Вы не уложились со сроками стройки, и если не будет выполнен мой приказ, то последствия будут соответствующие». Через месяц начальник тыла написал рапорт с просьбой уволить его в запас, а мы вселились в недостроенный холодный штаб.
В повседневной жизни Ахромеев целиком и полностью отдавал себя службе. Его рабочий день был, как говорят, от темна до темна. Когда я служил в Борисове из окон моей квартиры, которая была рядом со штабом армии на проспекте Революции, были хорошо видны окна его кабинета.
Утром встаешь и первым делом смотришь в сторону штаба — свет в окнах кабинета командующего уже горит. После продолжительного рабочего дня поздно вечером, когда ложишься спать, снова посмотришь — командующий еще работает. Потом мы узнали: рабочий день С. Ф. Ахромеева начинался в 6.00 и заканчивался около 23.00. Работал он и все выходные дни. Однажды мы спросили, бывает ли у него когда-нибудь отдых. Он ответил: «В день Конституции я работаю до обеда, потом отдыхаю». Только своим упорным трудом и, безусловно, талантом Ахромеев достиг вершины военной карьеры. Одного великого спросили перед смертью, как он мог на протяжении одной жизни столько сделать. Он ответил: «Если бы любой другой человек столько работал, как я, он достиг бы значительно большего».
За 51 год службы Ахромеев не имел ни одного выходного дня, ни одного полностью использованного отпуска. Когда он работал в Генеральном штабе, подъем был каждое утро в 5.20, полтора часа зарядка во дворе в любую погоду. В 7.30 уезжал на работу, а возвращался в 23.00. Поддерживать такой режим можно было при соответствующей физической форме. В Борисове, где была его квартира, во дворе стоял турник, в 5.00 он выходил на зарядку. После тяжелого ранения в госпитале в осадном Ленинграде врач сказал ему: «Хочешь жить — бросай курить». И он больше не выкурил ни одной папиросы. Это к вопросу о его характере.
Надо сказать, что сам, работая по 14–16 часов в сутки, С. Ф. Ахромеев очень редко привлекал к работе офицеров вне установленного распорядком дня времени, а в выходные — никогда. Без необходимости никогда не задерживал офицера на службе. Помню, когда я пришел в отдел ПВО после учебы, то почувствовал, что мне не хватает времени для освоения своей должности в работе с секретными материалами. Написал рапорт на имя начальника штаба армии генерала Н. И. Баталова с просьбой сдавать документы не в 17.00, а на полтора часа позже. Н. И. Баталов наложил резолюцию: «Если мало времени для работы в штабе, надо переходить на службу в войска». Эта традиция там поддерживалась долгое время.
Нельзя не вспомнить, как С. Ф. Ахромеев проводил ежемесячные заседания Военного совета армии, куда, как правило, привлекались командиры дивизий, бригад и армейских полков. По обсуждаемым вопросам штаб и политотдел армии готовили командующему подробные данные о состоянии дел в частях. Перед командующим на столе всегда лежали необходимые приказы Министра обороны, командующего войсками округа и армии. Все приглашенные находились в готовности отчитаться за свою работу. И С. Ф. Ахромеев жестко спрашивал, зачитывая нужный пункт приказа, почему он у некоторых командиров не выполнен. И это неоднократное «почему, почему?», как дамоклов меч, не давало ни малейшего шанса на оправдание сбоя в работе. С трибуны командиры часто сходили в промокшем кителе и больше не испытывали желания давать себе послабления в работе. Ахромеев постоянно напоминал командирам: «Когда дело не налажено, служебные обязанности не в полной мере выполнены, ни о каком отдыхе или расслаблении не может быть и речи».
Будучи требовательным человеком, он не делал никаких поблажек для себя. Это давало ему моральное право предъявлять требования к другим.
На заседаниях Военного совета порой он останавливал подчиненного, когда тот начинал говорить размытыми фразами, и заставлял его переходить к существу дела. Сам всегда выступал кратко. Ясно излагал свои мысли, не сказав при этом ни одного лишнего слова. Этой краткости и в то же время содержательности в докладах он требовал от других.
Он не терпел людей, пытавшихся уйти от ответственности, укрыться за уклончивыми рассуждениями. Попытки уйти от ответа на поставленный вопрос были бесполезны.
Ахромеев для многих, и для меня в том числе, был не только строгим учителем, но и доброжелательным наставником. Мы старались буквально во всем брать с него пример, особенно в стиле и методе его работы, обращении с офицерами и многом другом. И всю службу я старался использовать этот опыт, который получил, будучи в непосредственном его подчинении.
В конце 1972 года телефонистка штаба армии Маша Калиберда, прошедшая всю войну на узле связи 65-й армии генерала П. И. Батова, сообщила, что соединяет меня с командующим. С. Ф. Ахромеев, как всегда, приветливо поздоровавшись первым, сообщил, что получил назначение — начальником штаба Дальневосточного военного округа и срочно отбывает к новому месту службы. Сожалеет, что не сможет приехать в бригаду и попрощаться с личным составом. Просил меня построить личный состав бригады и поблагодарить всех за совместную службу.
После этого я не видел своего командующего полтора десятка лет. За это время произошло много изменений в развитии и структуре Вооруженных сил.
В 1984 году на стратегических военных направлениях — западном, юго-западном, южном и восточном — были созданы Ставки Главного
