За закрытой дверью - Роман Константинович Требухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И знаешь? – Говорила Лера подруге. – Плюс ко всему работа санитаркой в городской больнице, не добавляет радужных красок в мою жизнь.
Инна молча слушала, лишь изредка что-то поддакивала. И после того как Лера выговорилась без остатка, сказала ей:
– А, я ведь тебе говорила! Помнишь? Предупреждала же. Я, Костю твоего, с малых лет как тут жить стала, вижу. Как он в соседний барак за героином и ханкой бегает.
– Да, помню, я! Помню! – Сказала ей Лера. – Что мне оставалась делать, если я залетела? Я, ведь ребенка боялась убрать. С нашими то врачами.
– А, от наркоши рожать ты естественно не боялась? Повезло, что Вовка здоровый родился, а не урод какой-нибудь.
– Все хватит! – Сказала Лера. – Я к тебе пришла, не чтоб ты меня еще больше за тучу угоняла, а выговориться, душу отвести.
Они зашли в небольшой продуктовый магазинчик, взяли бутылку сладкой рябиновой настойки на коньяке, пачку крепких сигарет и шпроты на закуску.
На обратном пути, Инна рассказывала, как на прошлой неделе, приезжала скорая в соседний барак нариков откачивать.
– Все трое с передозом, – говорила она, – девку спасли, а пацаны на тот свет… И знаешь, дорогуша? Жалко ведь. Им на вид то, лет по восемнадцать максимум. Зачем им эта грязь? – Инна вытащила бутылку настойки из пакета и потрясла ей. – Вон, этого, что ли мало?
Лера, слушала ее и даже немного прослезилась. Ведь к ней в больницу каждый день, молодых привозили. Кого с ножевым, кого-то с огнестрельным. Особенно много было с передозировкой наркотиками. Многие так и не выходили больше живыми из реанимации. И Лера каждую смену видела отчаявшихся родных и близких, которые потеряли последнею надежду. От всех этих разговоров ей еще больше захотелось напиться.
Придя домой, они расположились за столом на узкой кухне. На потертую клеенку, Инна поставила две рюмки и положила консервный нож.
– Дорогуша! – Сказала она. – Открой пожалуйста шпротики, а я хлебушек пока нарежу.
Закончив сервировку скудного стола, Инна разлила по рюмкам настойку и сказала.
– Вставай Лерочка! За нас девочек, первую будем пить стоя!
Лера встала, и они выпили, даже не закусив.
В это время Татьяна Ивановна, которая осталась дома сидеть с внуком, набирала ванну, чтобы Вовочка покупался. Он, снял трусы и майку, запрыгнул в теплую воду и попросил бабушку принести ему шприц.
– Это еще зачем? – Чуть было, не потеряв дар речи, спросила она.
– Я им как пистолетом буду играть. Воду в него набирать и стрелять, из него.
Татьяна Ивановна, облегченно выдохнула.
– Ах, ну если пострелять, тогда сейчас принесу. Она сходила до своей аптечки и взяла оттуда большой шприц без иголки.
– Сыночек, возьми свой пистолетик. Только на пол, воду не лей! – Наказала она ему.
– Не буду, ба. – Ответил Вовочка.
Татьяна Ивановна прикрыла дверь в ванную, чтобы не остужать ее и ушла в свою комнату, смотреть вечерние новости.
Вовочка, набирая в шприц воды и выдавливая ее наружу с помощью поршня, вначале обстрелял мыло, которое лежало в красной мыльнице. Затем принялся за бутылки бабушкиного и маминого шампуня. Закончил стрельбою в потолок. Такая игра ему быстро наскучила, и он придумал новую.
Взял крышку от мыльницы, налил туда немного воды, так как там были небольшие остатки мыла, она получилась мутно-серая. После представил, что уголок ванны это электрическая плита, поставил туда крышку. Пождав немного, будто доведя до кипения, он втянул жижу из нее в шприц и положил его рядом. Сделав виток ладонью вокруг плеча, воображая себе веревку которую, как он однажды видел, наматывал его папа. Затем повернул левую руку так, что вены оказались сверху. Взял шприц и вымышленной иглой ввел себе содержимое шприца. Серая, теплая мыльная жидкость растеклась по руке. Вовочка облокотился спиной о спинку ванны и опустился в теплую воду по самую шею. Закрыв глаза, медленно произнес:
– Как хорошо… Какой кайф…
Лера, просидела у подруги несколько часов, изрядно набравшись. Приговорив бутылку, она хотела попросить Инну проводить ее до дома. Но та уронила пьяную голову на стол и отключилась. Оставив последнею рюмку не допитой.
Лера, попыталась разбудить ее. Но видя, что все попытки тщетны, она решила идти одна.
Выйдя на улицу, заплетавшимся языком вслух произнесла:
– Пусть только домой придет, кабзда ему! И шатаясь из стороны в сторону, направилась домой.
Глава 6
На улице стемнело, день подходил к концу. Костя вернулся домой тем же путем, каким вышел из него – через окно.
– Твою мать,– ворчал про себя он, – мусора – падаль конченая. Он тихонько подошел к двери, которая отделяла его комнату, от всей квартиры и приложил к ней ухо, чтобы подслушать, что происходит дома.
– Спят уже? – Спросил он сам себя.
В квартире было тихо, только шум телевизора доносился из комнаты Татьяны Ивановны.
Костя, потихоньку снял защелку и открыл дверь. Стараясь как можно тише идти по темному коридору в кухню.
– Черт, как трясет, то! Су-ка!
– Лерочка, это ты там ходишь? – Услышав шаги в коридоре, из своей комнаты спросила Татьяна Ивановна.
– Да это я, мам! Я! – Ответил ей Костя. От его шагов под ногами скрипел пол, и это выдало его присутствие.
– Леры, дома нет, – сказала ему Татьяна Ивановна, – к подруге ушла. Можешь не красться.
– К какой? – Спросил он.
– Мне-то откуда знать? – Ответила она. – Мне она не докладывает. Ты если есть хочешь, в холодильнике котлеты бери.
– Да не буду я, мам! – Ответил ей Костя. – Спи! Или че, ты там делаешь? Телек смотри!
Загремев выдвижными ящиками старого кухонного гарнитура, он достал чайную ложку и изогнул ее.
– Костя? – Снова донеслось из комнаты Татьяны Ивановны.
– Да, че мам? – Раздраженно проворчал он.
Костя так раздражался и ворчал, потому что, уйдя из дома догнаться у него так и не получилось. Его, как своего старого знакомого, уже хотел принять проезжающий мимо наряд полиции. Но после неудачного обыска, им ничего не оставалось, как просто отпустить его. Костя скинул в траву содержимое своих карманов, как только заметил разворачивающийся в его сторону УАЗ. Это и спасло его, от избиений в участке, а потом и от поездки в места не столь отдаленные. После того, как они уехали, Костя, немного пошаривши среди сухих листьев и зеленной травы, вернул себе то,
