Самозванец по особому поручению - Антон Демченко

— Прошу прощения за беспорядок, Виталий Родионович. Знаете, когда я работаю над чем-то интересным, решительно не хватает времени на уборку. — Повинился исследователь. — А работа над новым накопителем для вашего мобиля, надо сказать захватила меня целиком и полностью.

— Не стоит извиняться, Гордей Белозорич. — Отмахнулся я, проходя вглубь кабинета, следом за его хозяином. — Тем более, что в возникновении этого беспорядка, некоторым образом, виноват я сам…

Недрогнувшей рукой смахнув со стула кучу железяк, Гордей Белозорич тут же аккуратно протер сиденье белоснежным платком, выуженным из кармана длинного, похожего на дворницкий, фартука и, гостеприимно указав мне на стул, запалил небольшую плитку. Взгромоздив на нее большую медную турку, исследователь, прилип к плите. Правильный подход, по-моему. На огне, кофе, как и молоко, не терпит невнимательности, а Гордей Белозорич любит сей напиток ничуть не меньше чем я, и как мне уже удалось пару раз убедиться, мастерски его готовит.

А еще, Горбунов терпеть не может долгих бесед ни о чем. Нет, он, как и принято здесь, при встрече интересуется здоровьем собеседника и его близких, скажет пару слов о погоде, но если у него имеется какой-то интерес к своему визави, то уже через три минуты, перейдет к делу, если же разговор пуст, то через те же три минуты, исследователь откланяется и исчезнет. Так что, наш кофе еще не успел подняться, а мы с Гордеем Белозоричем уже вели вполне предметный разговор. Правда, здесь начала сказываться дотошность и педантичность исследователя, и в результате, из его кабинета я вышел лишь спустя полтора часа. Зато разжился согласием на его участие в моей авантюре, если она, конечно, состоится. Правда, исследователь не был уверен, что сможет сам присоединиться к нашей теплой компании, все-таки, он не хозяин на заводе, и не может настолько вольно распоряжаться своим временем. Но зато он обещал, что в этом случае предоставит нам одного из своих наиболее толковых помощников. И даже это было уже немало.

Вопреки моим ожиданиям, оставленный у ворот завода, извозчик всё же дождался моего появления, так что не пришлось долго искать под начинающимся дождем кого-то, кто мог бы доставить меня обратно в Хольмград. Порадовавшись своему сегодняшнему везению, я уселся в коляску, и мы покатили в город.

Время было уже послеобеденное, а я ведь даже не завтракал. Так что, проезжая мимо приснопамятного «Летцбурга», в котором состоялось мое знакомство со столичной кухней и военной мощью Руси, я тормознул своего лихача и, одарив его серебряным рублем, подхватив трость, направился ко входу в заведение. Офигевший от размера полученной платы, извозчик прогудел что-то в бороду и, гикнув, умчался, пока странный пассажир не передумал.

Устроившись за столом, в ожидании своего заказа, я открыл записную книжку, с которой в последнее время почти не расставался, чтобы еще раз пробежаться по заметкам, относящимся к создаваемому нами автомобилю. Ведь для постройки авто, в том виде, который меня интересует, недостаточно просто собрать силовую установку. На кой мне телега с электродвигателем?

От просмотра записей меня отвлек голос подошедшего к моему столу, молодого человека в цивильном костюме, с рукой на перевязи.

— Господин Старицкий, если не ошибаюсь. — Проговорил он, глядя на меня из-под густых черных бровей. Я присмотрелся к нему. Тонкие и резкие черты лица, молод, скорее даже юн, но это не так бросается в глаза, из-за его серьезности… и жесткости, что ли? Невысокий, отлично сложенный молодой человек… Где же я его видел?

— Вы не ошиблись, господин… — С вопросительной интонацией проговорил я, разглядывая своего неожиданного собеседника.

— О, прошу прощения, мы не были представлены. — Чуть смутился молодой человек. — Дес… Полусотник отдельного пластунского отряда Второго добровольческого полка, Мстиславской Ларс Нискинич.

— Старицкий, Виталий Родионович. Присаживайтесь. — Поднявшись, ответил я. И все-таки, откуда я его знаю?

Дождавшись, пока визитер устроиться за столом, напротив меня, я тоже сел.

— Вы должно быть меня не помните, Виталий Родионович. — Начал Мстиславской. — Я был в компании офицеров, которую год назад вы «учили вежливости» на выходе из этого ресторана.

— Точно… — Кивнул я, вспомнив, наконец, где видел своего смущенного собеседника. — Это же вы кричали боярину Голове, чтоб тот двинул мне в зубы… Да уж. Помнится, мой начальник после тех событий, изрядно попугал меня перспективами хольмганга со всем офицерским составом «плесковичей». Но после боя с десятником, всё затихло. Неужто, по истечении целого года, вы решили-таки продолжить выяснение отношений?

— О нет, Виталий Родионович. — Замахал здоровой рукой Мстиславской. — У меня было время подумать, да и я уж давно не состою в «плесковичах», как вы выразились… Дело совсем в другом. Я надеюсь, что вы не держите на меня зла за ту выходку?

— С чего бы? — Пожал я плечами, с интересом поглядывая на полусотника. — Ваша компания еще тогда расплатилась по счету, а Голова, к тому же, принес мне свои извинения… Да и вы, как я смотрю, сильно изменились за этот год.

— О да… — Чуть нахмурившись, протянул Мстиславской и ненароком погладил свою бездействующую руку. — На фронте у меня было время и все возможности для этого.

— Ну что ж, Ларс Нискинич, если мы закрыли эту тему… — Начал я.

— Виталий Родионович, одну минуту. Прошу вас, выслушайте. — Заторопился полусотник. — Я ведь приехал в Хольмград не только в отпуск, но и по делу, и… мне кажется, вы тот человек, что может мне помочь.

— Вот как? — Удивился я. — Однако. Ну что ж, я вас слушаю, Ларс Нискинич.

Глава 4. Гора с горой…

Убеждение князя поначалу не задалось. Нет, услышав о моем желании совершить морскую прогулку по Варяжскому морю, Владимир Стоянович не орал на всю канцелярию, кривя багровеющую физиономию и высказывая все, что он думает об этом замысле. Князь был спокоен, сдержан и улыбчив, вот только на улыбающемся лице доброго дядюшки слишком ярко выделялся совсем не добрый взгляд, словно два орудия главного калибра, чьи жерла нацелились на меня и, кажется, в любую секунду были готовы дать убийственный залп. Впрочем, стоило ему меня дослушать и заговорить самому, как пустота исчезла из его глаз.

— Дражайший Виталий Родионович, вы же и сами прекрасно понимаете, что желаете невозможного. — С явной насмешкой в голосе заговорил Телепнев, едва я честно изложил свою просьбу. Князь окинул меня полным скепсиса взглядом и кивнул. — Вижу, понимаете. И всё равно явились ко мне в кабинет… Что ж. Излагайте свою идею. Так и быть, я её выслушаю.

— Не понял, ваше сиятельство. — «Честно» удивился я. После выданного с таким апломбом разрешения, мое желание делиться своими идеями с ушлым князем, изрядно сбавило в силе.

— Виталий Родионович, не старайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле. — Нахмурился князь, кажется, понявший, что несколько переборщил с игрой в «разговор умудренного жизнью взрослого с капризным ребенком». Вот только, вряд ли извинится… Ну что ж, буду считать его раздражение некой формой «пардона». — Полноте, господин Старицкий. Неужели вы и в самом деле думаете, что я поверю в этот спектакль? Уж позвольте усомниться в столь низкой вашей оценке моего разумения. Итак. Поскольку вы все-таки пришли со своей просьбой, будьте любезны изложить причины, по которым считаете возможным получить мое согласие на сию авантюру.

Вот ведь, знаток человечьих душ… Ведь всё прекрасно понял. Ладно, к черту эти игры. В конце концов, поездка нужна мне, а не ему… Зато теперь, ему вряд ли удастся стрясти с меня какие-нибудь бонусы за разрешение. И это совсем неплохо.

— Ваша правда, Владимир Стоянович. Есть у меня одна идея. — Начал я. — Хельга Милорадовна говорила, что в «Университетский Вестник» подана статья о разработке вашего исследовательского отделения…

— Не совсем так, господин Старицкий. Во-первых, статья эта всё еще проходит цензуру, а во-вторых, авторство статьи, как и разработка, принадлежит коллективу русских исследователей, а не отделению моего ведомства. — С легкой улыбкой на губах, перебил меня князь. — Прошу прощения, но это весьма важное уточнение. Продолжайте.

— Я понял, ваше сиятельство. Так вот… В любом случае, эта статья, наверняка вызовет немалый шум в среде философов, и уж точно будет обсуждаться на Ахенских чтениях, не так ли?

— Да уж, копий будет сломано немало. — Согласился князь.

— И, соответственно, возрастет интерес к тем самым исследователям, что совершили если не переворот, то уж рывок в теории естествознания, точно. — Проговорил я. — Мы не в силах остановить все проявления этого интереса, но у меня есть предположение, каким образом можно значительно снизить накал страстей. Для этого, думаю, достаточно будет заранее переговорить с некоторыми участниками ахенской встречи, хотя бы с теми, чьи страны входят в Северный союз.