Пожиратели человечины. Cборник - Сергей Зюзин

– Да-а, – протянул Олег.

– Интересно, скоро она со своей сестрицей по мою душу придёт? – промолвил Жека, вскакивая с места и снова подходя к двери клетки. – Впрочем, сколько б времени до их прихода ни оставалось, терять мы не будем ни минуты!

Вначале Жека встал и обошёл клетку по периметру, словно ища в её решётчатых стенах брешь или, на худой конец, хотя бы участок под ними земляного пола. Не найдя ничего, что хоть немного удовлетворило бы его интерес, он вдруг подпрыгнул и, ни слова не говоря, повис на её решетчатой стене. Олег и Таня, понимая его душевное состояние, ничего ему не говорили, и тогда он, повисев на решётке совсем немного, в неожиданной ярости спрыгнул и подскочил к двери клетки, тут же начав её неистово трясти и при этом исступлённо кричать.

– Джендос! – подал голос до этого молча наблюдавший за ним Олег, когда тот смолк.

– Ненавижу!

– Это ты о бабке?

– И о ней, и об этой долбаной клетке!

– Присоединяюсь, – Олег с горечью усмехнулся. – Что касается заточившей нас сюда старой плесени, так я, была б возможность, её бы убил. Видал, сколько народу она уже сожрала?

– Если это все. Может, это лишь часть её жертв. Вон ведь какая она старая!

– И то правда, – согласился Олег.

А Жека… Не говоря больше ни слова, подошёл к своим товарищам по несчастью, по-прежнему сидевшим на матрасе, и, свернувшись калачиком, улёгся на свободной половине последнего, примостив голову на ноги Олегу. Никому больше не хотелось ничего говорить, и в следующий мгновения пленников жуткой старухи накрыла тишина.

* * *

Как они, все трое, стали проваливаться в дремоту, не заметил никто. Пучина сна затащила их к себе совершенно неожиданно и незаметно. Наверное, так сказались нервное напряжение последних дней и часов, да прошедшая для Олега и Тани почти без сна ночь. Девушка уснула, склонив голову сидевшему рядом Олегу на плечо, Жека, как уже говорилось выше, пристроив свою «думу» другу на ногу. Олег же легонько придавил своим «котелком» устроившуюся у него на плече милую головку Татьяны.

Донёсшийся от двери зловещий металлический лязг отмыкаемого замка разбудил сразу всех троих. Едва сдержав крик от испуга, и Жека, и Олег с Таней, с ужасом уставились на угол, из-за которого должна была появиться пленившая их старуха. Скрипнула дверь, и в следующее мгновенье все трое хорошо различили старушечье шарканье страшной бабки, перемешанное с немного более твёрдой поступью кого-то ещё. Ещё несколько секунд, и из-за угла показалась хозяйка ужасного подвала, рядом с которой, сильно сгорбившись, ковыляла ещё одна старуха в похожем одеянии, держа в руках какую-то чашку.

– Ну-у, что-о, – повернулась первая из них к своим пленникам. – Готовы?

Осклабившись в жуткой улыбке, обнажив свои жёлтые кривые зубы, она подошла к клетке.

– Вернее сказать, ты готов?

Её корявый палец указал на вмиг побледневшего, словно снег, Жеку.

– К чему? – только и смог тот вымолвить в ответ, от страха почти потеряв голос.

Смотря расширившимися от ужаса глазами на старуху-людоедку, он медленно попятился от двери. На его без единой кровинки лице в те мгновенья читался нечеловеческий ужас.

– Хе-хе-хе! – противно засмеялась бабка. – Яда, ты слышишь?

– Не пугай его, Еге! – отозвалась её сгорбленная, ещё сильнее, чем она сама, спутница. – А то мясо жёсткое будет.

– М… Мясо?! – не помня себя от ужаса, Жека не мог выговорить ни слова.

– Ну да, – развеселилась та, кого только что назвали Еге. – Твоё мясо! Мы же тебя сейчас съедим! Хватит разговаривать, иди лучше сюда.

С последними словами старуха шагнула к клетке.

– Нет! – в панике Жека бросился от бабки в самый дальний угол клетки, однако, в следующее мгновенье застыл на месте.

В тот же момент и Олег, вскочивший было на ноги, готовясь, вступаясь за друга, броситься на бабок-людоедок врукопашную, и Татьяна, тоже попробовавшая подняться с матраса, почувствовали, что и их тела вдруг стали им неподвластны. Как это уже приходилось и ему, и ей, на себе испытать, когда бабка опутывала их своими чёрными колдовскими чарами. С выражением обречённости на лицах они оба тут же рухнули на пол, только-то и сумев, что упасть не на голую каменную поверхность, а на только что покинутый матрас.

– Да, милок, да, – словно уговаривая Жеку, проговорила, между тем, своим каркающим мерзким голосом старая сволочь, открывая клеть и шагая внутрь. – Пойдём.

С последним словом она взяла бедного парня за руку чуть выше локтя и потащила за собой. Жека пошёл, как послушный телёнок, еле переставляя вслед за старухой ноги и понуро опустив вперёд свою рыжую голову. А у выхода из клетки их уже ждала сгорбившаяся сестрица злобной хозяйки подвала, оскалившись в уродливо-злорадной усмешке.

– Нет! – Олегу хотелось выкрикнуть это как можно громче, да только чёрные чары старухи не дали ему сделать даже этого. Возглас его оказался еле слышен.

И вот уже мерзкая старуха по имени Еге захлопнула за своей и Жекиной спинами дверь клетки. Захлопнула и вместе с сестрицей повела безвольного Жеку к испачканному запёкшейся кровью пню. Не дойдя до него каких-то пару шагов, хозяйка подвала выскочила вперёд и схватила торчавший в его макушке топор.

– Давай, Яда, давай, – голос её дрожал от нетерпения. – Уже страсть как кушать хочется! Я уж месяц мяса не ела!

– Потерпи, сестрица, – громкий шёпот бабки по имени Яда – она вдруг почему-то заговорила шёпотом, – был похож на шипение змеи. – Уже осталось совсем немного.

Между тем с остававшихся в клетке Олега и Тани спали чары отдалившихся и переставших обращать на них внимание ведьм. Олег, всё это время не оставлявший попыток подняться, сразу же оказался на ногах и, ещё неуверенной, шатающейся походкой, подбежал к двери из клетки. За ним, с таким же трудом, туда приковыляла и Татьяна.

– Оставь его, старая сволочь! – закричал вцепившийся мускулистыми руками в железные прутья парень, изо всех сил пытаясь открыть дверь.

– Пожалуйста, не делайте ему ничего плохого! – жалобно взмолилась полным слёз голосом Таня.

– Ты слышышь, Еге? – мерзко ухмыльнулась сгорбленная старуха по имени Яда. – Может, и правда ничего не будем ему плохого делать?

В ответ на это хозяйка подземелья, в котором были заточены молодые люди, повернула к последним свою ужасную рожу, на которой застыла отвратительная злобная улыбка.

– Обещаю, мы ничего плохого ему делать не будем! Просто сварим, и всё!

Снова повернувшись к своей кошмарной сестрице, она таким же злорадным голосом добавила:

– Давай, Яда!

Бабка по имени Яда с притворным вздохом наклонила стоявшего рядом с ней и ничуть не сопротивлявшегося Жеку головой к поверхности пня. Ещё мгновение, и его шея прильнула к шершавой изрубленной поверхности пня, и та из них, которую звали Еге, в тот же миг с натужным кряхтением замахнулась на неё тускло блеснувшим в свете факела топором.

– Не-е-ет! – отчаянно, на весь подвал, закричал едва не падавший от шока на пол Олег.

Татьяна же не сказала ни слова. Не сказала, потому что в тот же миг пронзительно и длинно завизжала, взяв себя за обе щёки ладонями и зажмурив от ужаса глаза.

Да только теперь ни одна из бабок-людоедок, увлечённых своим чёрным делом, не обращала на их крики никакого внимания. А смертоносное лезвие окровавленного топора уже неслось к беззащитной шее распластавшегося на пне Жеки…

На лицо Тани в те мгновения лучше было не смотреть. Казалось, ещё немного, и она сама умрёт при виде стремительно надвигавшейся на едва знакомого ей парня жуткой смерти. Как она не падала при этом в обморок, оставалось только удивляться.

Олег при виде неотвратимо обрушивавшейся на его друга гибели готов был грызть решётку зубами. Если бы он только мог хоть как-то Жеке помочь! Да только друга его спасти уже не могло ничего. Ещё секунда, и топор старухи-людоедки с гулким стуком, перемешанным с коротким чавкающим звуком, рассёк Жекину шею. В разные стороны брызнула его горячая кровь. Из разрубленной трахеи раздались ужасные сипящие звуки. Изо рта полился тёмный кровавый ручеёк. А в когда-то таких жизнерадостных глазах сразу же померк свет, сделав их безжизненными и словно стеклянными.

– Не-е-ет! – продолжал свои неистовые, уже сквозь слёзы, крики Олег. – Же-ека, не-е-ет!

Тем временем бабка по имени Яда взяла Жекину голову за волосы и потянула к себе. Однако, не до конца разрубленная плоть его шеи не пустила её.

– Рубани ещё разок, Еге! – раздался её отвратительный сиплый голос, обращённый к сестре. – Не до конца отрубила.

И старуха Еге, вытащив из древесины пня вонзившийся в неё топор, размахнулась для нового удара. Ещё мгновенье, и страшное лезвие, стремительно пронёсшись над бабкиной головой, с гулким звуком удара рассекло плоть, что ещё удерживала Жекину голову. И теперь ничто не мешало людоедке по имени Яда бросить последнюю в кучу таких же, отсечённых, видимо, ранее, человеческих голов. А Еге уже затаскивала на пень Жекино тело, готовясь, видимо, к тому, чтобы его разделать…