Избранное - Франсиско де Кеведо

Перевод Д. Шнеерсона

Часы с боем

Вот он – живой металл,В котором жизни тайную пружинуЛишь мастер искушенный угадалИ воплотил в машину,Чей хитроумный ходНам ежечасно голос подаетИ, вверясь провиденью,Стремится стрелкой указать ответ(Пренебрегая тенью!):Как движется по кругу жаркий светИ как по тропке этойЧасы летят беспечной эстафетой,Покуда роли солнца и луныКолесикам простым отведены.Однако эта дивная машинаЕще и поучительный примерБессилья полумер,И сколько ни впивай чудные трели,Чтоб разузнать, который час настал, —Сокрытый в этом голосе металлНе достигает цели.Ты, для кого часов точнейших бой —Лишь повод разразиться похвальбой,Рассудок преклониК тому, о чем тебе твердят они!Час прожитый оплачь, – не наверстаешьМинут его, и невелик запас;Пойми, что ты в один и тот же часРастешь и в смерть врастаешь.Но восхвалять часы едва ли стоит,Не то, пожалуй, будь они в чести,Гербов таких бы нам не завести.Часы и впрямь, как ты за них ни ратуй, —Изящный соглядатай,Посланец тьмы, бессонный пилигрим.О как вы схожи с ним,Когда, чтобы шагать со светом в ногу,Светилу вы диктуете дорогу,Всей вашей мощи дерзостный порывНа волоске тончайшем утвердив,А он, уж такова его природа,Все тоньше и дряхлее год от года.И все ж не сторонисьТревожных откровений циферблата, —В них тайну каждодневного закатаНам поверяет жизнь:Всю вереницу суток, солнц, орбитСчитает смерть, а время лишь растит.

Перевод Д. Шнеерсона

Солнечные часы

Ты видишь, Флор, как, хитрой геометрииЦифирную премудрость подчиня,Мы вычисляем продвиженье дня!А ты подумал, как могло случиться,Что удалось незыблемой чертеИ солнца легкокрылой красотеВ одну полоску слиться?Ты благодарен, тут сомнений нет,За то, что можно каждый шаг на светеПрипомнить, оглядев полоски эти.Но разве только светВсечасной жизни видишь ты, а следВсечасной смерти не подмечен зреньем?Не грех ли раздвоеньемКоверкать бытие?Как верхоглядство пагубно твое!Зови-ка лучше разум на подмогу,За косную привычку не держись,И, в солнечной узнав свою дорогу,Ты смерть откроешь, вписанную в жизнь.Ведь раз ты только тень на этом свете,Как сказано в Завете,То с тенью света солнечного схож,От цифры к цифре так же ты бредешь,Покуда не настанет обретеньеПоследней цифры и последней тени.

Перевод Д. Шнеерсона

К портрету, на котором лицу некоей дамы сопутствует изображение смерти

Чем ты отличен от кривых зеркал,Коль вот она – незримая граница,Где взор, едва от жизни отстранится,Встречает смерти мстительный оскал.Кто эту тень зловещую соткалИз блеска розовеющей денницы,Пока, в зеркальной заключив темнице,Ты на затменье солнце обрекал?И если я, решаясь на измену,По-дружески смотрю на оба лика,Мне боль твердит, что в этом правды нет.А если жизни я поддамся плену,Как ни пленяйся – налицо улика,На этот свет бросающая свет.

Перевод Д. Шнеерсона

Сонет, в котором говорится, что все вокруг напоминает о смерти

Я видел стены родины моей:Когда-то неприступные твердыни,Они обрушились и пали ныне,Устав от смены быстротечных дней.Я видел в поле: солнце пьет ручей,Освобожденный им от зимней стыни,Меж тем как стадо среди гор, в теснине,Напрасно ищет солнечных лучей.В свой дом вошел я: тенью обветшалойМинувшего мое жилище стало;И шпага, отслужив, сдалась в войнеСо старостью; и посох мой погнулся;И все, чего бы взгляд мой ни коснулся,О смерти властно говорило мне.

Перевод А. Косе

Наслаждаясь уединением и учеными занятиями, автор сочинил сей сонет

Здесь у меня собранье небольшоеУченых книг, покой и тишина;Моим очам усопших речь внятна,Я с мертвыми беседую душою.И мудрость их вседневно правит мною,Пусть не всегда ясна – всегда нужна;Их стройный хор, не ведающий сна,Сон жизни полнит музыкой немою.И если смерть великих унесла,Их от обиды мстительной забвеньяПечать – о, славный дон Хосеф![1] – спасла.Необратимые бегут мгновенья,Но всех прекрасней те из их числа,Что отданы трудам блаженным чтенья.

Перевод А. Косе

О том, что происходило в его время, Кеведо рассказывает в следующих сонетах

I

Четыре сотни грандов круглым счетом;Титулоносцев – тысяча и двести(Что за беда, коль кто-то не на месте!)И брыжей миллион, подобных сотам;Нет счету скрягам, подлипалам, мотам,Побольше их, чем сладких слов у лести;Тьмы стряпчих, чья стряпня – погибель чести,Беда и горе – вдовам и сиротам;Иезуиты, что пролезут в щелку, —Все дело в лицемерье и в расчете;И месть и ненависть – за речью лживой;Немало ведомств, в коих мало толку;Честь не в чести, но почести в почете;Вот образ века, точный и правдивый.

Перевод А. Косе

II

Подмешивали мне в вино чернила,Как паутиной, оплели наветом;Не ведал я покоя, но при этомМеня ни злость, ни зависть не томила.По всей Испании меня носило,Я был замаран мерзостным памфлетом,Вся мразь меня старалась сжить со свету,Вся сволочь мне расправою грозила.О кабачок, храм истины! О кубки!О вольное житье отпетой братьи!О резвые дешевые голубки!Пусть состоит при королях и знати,Кто в честолюбье ищет благодати,А мне милее выпивка и юбки.

Перевод А. Косе

На смерть графа Вильямедьяны[2]

Оплачь его, изгнанница Астрея,[3]Он был недолгим гостем в жизни дольной;Перо и речь он отдал мысли вольнойИ, слову жизнь даря, играл своею.Он лебедь был, и, с ветром спорить смея,Дивил он песнью дерзкой и крамольной.Не ведал он, что смерть тропой окольнойШла с каждым звуком песни все быстрее.Записывай же злое назиданьеСвоею кровью, что на ране стынет,Тебя навек безмолвью обрекая:«Кто сердце выскажет, тот сердце вынет.Где речь – вина, немотство – наказанье.Я не молчал – и молча умираю».

Перевод А. Косе

Предостережение Испании в том, что, став владычицей многих, возбудит она зависть и ненависть многих врагов, а потому ей всегда надо быть готовой оборонить себя

Гот, житель горных ущелий, сумелОбъединить вместе графства Кастилии;К быстрому Бетису, к водам ХениляВышли наследники доблестных дел.Ты получила Наварру в удел;Брак с Арагоном (брак равных по силе)Дал тебе земли Обеих Сицилии;Гордым Миланом твой меч овладел.Ты Португалию дланью железнойДержишь. Приводит Колумб-мореходГотов к пределам земли неизвестной.Но берегись, чтоб враги в свой черед,Соединившись, не взяли совместноВсе, что как дань тебе каждый дает.

Перевод Л. Цывьяна

Причины падения Римской империи

Фавор, продажная удача – боги,Вся власть – у злата, что с добром в раздоре,Кощун и неуч – в жреческом уборе,Безумье и стяжанье – в белой тоге;Достойный плахи – в княжеском чертоге,И в утеснении – людское горе,Науки, ум – в опале и позоре,В чести спесивец, пустозвон убогий.Вот знаки, что согласно предвещаютТвое падение, о Рим надменный,И лавры, что чело твое венчают,Гласят о славе, но таят изменыИ гром карающий не отвращают —Зовут его на капища и стены.

Перевод А. Косе

Сколь ни могуществен оскорбитель, он оставляет оскорбленному оружие для отмщенья

Вельможа, берегись затронуть честьТого, кто нищ, но силою гордится:Знай, коль сребра и злата он лишится,Оставишь сталь ему, чтоб счеты свесть.Оставишь право на святую месть,Оружие, чтоб торжества добиться:Народ голодный смерти не боится,Мечи у нищего народа есть.Кто верную свою погибель видит,Тот более погибели самойЕе причину злую ненавидит.Своей обиде предан он душой:Тем, кто его ограбит и обидит,Он отомстит – и отомстит с лихвой.

Перевод А. Косе

Сонет о том, сколь обманчива окажется наружная видимость, если судить по истинной внутренней сути

Ты смотришь, как проходит горделивоСей великан над праздничной толпою?Так знай – внутри он весь набит трухою,Простой носильщик тащит это диво.И кукле карнавальной терпеливоДарит он жизнь и дух своей рукою.Но тем, кто знает, что она такое,Смешон ее убор и вид спесивый.Таков величья образ преходящий,Которым суетно тиран гордится, —Роскошный мусор, пестрый и блестящий.Ты видишь, как венец его искрится,Как, ослепляя, рдеет багряница?Так знай, внутри он – только прах смердящий.

Перевод А. Косе