Отстрел негодяев - Василий Головачев

Вениамин Барсов попал в ряды спецназа, можно сказать, случайно. Всю свою сознательную жизнь он занимался единоборствами, ещё в институте (учился он на юрфаке Владивостокского универа) стал чемпионом города по боям без правил, его заметили рекрутёры краевого Управления СОБРа, предложили после окончания вуза пойти к ним на «адреналиновую» службу, и Вениамин согласился, в силу молодости, природной жажды приключений и отсутствия какой-либо привязанности. В те годы о семье он не думал, и было ему тогда всего двадцать два года.

Нынче, в свои тридцать пять, он так и не завёл семьи и выглядел брутально спортивным: метр девяносто рост, широкие плечи, мощная шея, крупные ладони, пальцы которых могли выдёргивать гвозди из стен, открытое лицо с широким подбородком, прямой взгляд карих глаз, светлеющих иногда до тигриной желтизны, – и мог пройти любое испытание на выносливость.

Звание майора он получил год назад, уже будучи в войсках Национальной гвардии. Позже, чем рассчитывал. Но о своём решении перейти в службу защиты Родины, как бы пафосно это ни звучало, он не жалел никогда.

К его удивлению, Гаранин – плотно сбитый, кряжистый, с седоватым ёжиком волос, выслушивать его подробный доклад о проведении операции не стал. Выйдя из-за стола в своём кабинете, он пожал руку Барсову и сказал, глянув на часы:

– Едем, нас ждут.

– Кто? – не понял Барсов.

– Тот, кто имеет право, – туманно объяснил Гаранин.

– Куда едем?

– В Управление.

Барсов догадался, что их вызвал Лавецкий, и больше вопросов не задавал.

Центр специального назначения сил оперативного реагирования (ЦСН СР) Росгвардии располагался в Щёлково, на проспекте 60-летия Октября. Длинным названием этой структуры, имеющей в подчинении ОМОН «Зубр», СОБР «Рысь» и АОСН[2] «Ястреб», никто не пользовался, и все сотрудники Центра называли его просто Управлением.

Начальник Управления генерал Лавецкий ждал приглашённых в своём кабинете на первом этаже главного корпуса. Кроме него в кабинете, больше напоминающем зал Центра управления обороной России в миниатюре, за Т-образным столом сидел ещё один человек, в обычном сером гражданском костюме и сером свитере, которого Барсов не знал. Гость был худ, сед, носил очки и выглядел отшельником-аскетом, просидевшим в келье монастыря не один десяток лет. На приветствия Гаранина и Барсова он ответил глуховатым «здравствуйте» и принялся молча изучать Барсова.

– Садитесь, – сделал приглашающий жест хозяин кабинета, разглядывая повёрнутый к нему монитор.

Приглашённые сели бок о бок.

Лавецкий, настоящий гигант, шире Барсова, с шеей борца-тяжеловеса и впечатляющей лепки глыбистой головой, поросшей серо-серебристым пухом, отодвинул клавиатуру, посмотрел на Гаранина.

– Поздравляю с успешным завершением операции, Владимир Силович. Задержанные, по моим сведениям, уже дают признательные показания. Но за паном Салапонько ещё надо присмотреть, пока он не отправится на родину.

– Бдим, – коротко ответил полковник.

Лавецкий перевёл взгляд серых глаз на Барсова:

– Хорошая работа, майор.

– Служу России! – привстал было Вениамин.

– Сиди. – Генерал посмотрел на гостя-аскета. – Лучшие кадры, Алексей Степанович.

Гость кивнул:

– Не сомневаюсь. Именно такие и нужны.

Лавецкий посмотрел на Гаранина:

– Он знает, зачем приглашён?

– Нет, – качнул головой полковник. – Не было приказа ввести его в курс дела.

– Создаётся команда особого назначения, майор, которой будет руководить непосредственно человек из окружения президента.

– Разрешите, Валентин Сергеевич? – сказал аскет. – Я сообщу кое-какие детали.

– Да, конечно, Алексей Степанович.

– Прежде всего, майор… как ваше имя-отчество?

– Вениамин Валерьевич, – ответил за Барсова Гаранин.

– Я генерал Зеленов… в отставке. В случае согласия будете подчиняться непосредственно мне.

Барсов кинул взгляд на Гаранина, не меняя выражения лица.

– В настоящий момент Алексей Степанович – военный советник президента, – добавил Лавецкий.

– Так вот, Вениамин Валерьевич, прежде всего наш разговор входит в разряд «совсекретно» со всеми вытекающими. Формально вы остаётесь в подчинении полковника Гаранина, но…

– Понял, товарищ генерал.

– Просто советник.

– Слушаюсь.

– Создаются три взаимодействующие группы: отслеживания и сбора информации, разработки программ активного воздействия и непосредственно устранения… м-м-м, скажем так, нежелательных элементов. Это то, чем будет заниматься ваша группа – ГОН, усиленная профессионалами соответствующего профиля.

– ГОН?

– Группа особого назначения. Первые две группы – ГОС и ГРАД – по сути, тоже будут подчиняться вам во время проведения операций, хотя в периоды между операциями ими буду руководить я.

– Вопрос можно?

– Слушаю.

– Хочу уточнить, чем будет заниматься моя группа?

– Тем же, чем и раньше, – буркнул Гаранин.

– Тогда зачем переподчинять меня и группу вам?

– Вы будете выполнять задачи иного плана, – сказал Зеленов. – Террористами и бандитами есть кому заниматься. А вот криминал высшей пробы чувствует себя абсолютно спокойно при нашем либеральном правительстве. Слышали о такой конторе, как «Стопкрим»?

– В основном легенды, если честно. Говорят, её закрыли несколько лет назад?

– Она сама прекратила свою деятельность. А занималась она, как бы это поточнее выразиться, отстрелом негодяев – зарвавшихся чиновников, обнаглевших от неуязвимости прокуроров, продавшихся судей, полицейских с большими погонами – и другим человеческим мусором. После смены президента коррупционеры притихли было, но в настоящее время мы наблюдаем беспрецедентный рост преступлений во всех сферах жизнедеятельности общества, истинный беспредел чиновничества. Либеральное правительство и правовая система не только не справляются с ним, а наоборот, поощряют криминал, и поэтому возникла идея…

– Возродить «Стопкрим».

– Нечто подобное, но на другом уровне.

– Но ведь такая система незаконна. Или я чего-то не понимаю?

Зеленов и Лавецкий переглянулись.

– Если мы сейчас не переломим негативную тенденцию построения в стране абсолютно коррупционной власти, завтра будет поздно что-либо предпринимать, – сказал Зеленов ворчливым тоном. – Проблем столько, что закону одному не справиться, тем более что этот закон каждый чиновник трактует по-своему. Впрочем, никто не заставляет вас идти против совести, если вы откажетесь. Разве что придётся подписать кое-какие бумаги о неразглашении.

Барсов помолчал, оставаясь с виду вежливо-сосредоточенным. Предложение было неожиданным, с законом он дружил, но и проявлений беззакония во властных структурах знал предостаточно, чтобы давно зреющее в душе желание навести порядок приобрело статус решения. Тем более что начальник ССО, которого он уважал и которому доверял, явно находился на стороне советника.

– Я согласен.

– Ну и отлично, – кивнул Зеленов. – Нет смысла упоминать здесь слово «патриотизм», так как все мы патриоты своей страны и готовы ради неё на многое.

– Прошу прощения, товарищ ге… э-э, советник. Не могли бы вы всё-таки определить границы применения моей группы?

Лицо Зеленова не дрогнуло. Судя по всему, он был весьма уравновешенным человеком.

– Проблем, к сожалению, накопилось много, и почти все они лежат в области национальной безопасности. Правительство видеть их не желает, а правоохранительные органы зачастую сами участвуют в разрушительной деятельности, крышуя бандитский бизнес. Могу привести несколько примеров. Так называемый даркнет – «чёрный Интернет» – существует уже почти двадцать лет, преступники продают там наркотики, оружие, девочек, распространяют экстремистскую литературу, а спецслужбы с ним до сих пор не могут совладать, зачастую натыкаясь на дыры в российском законодательстве и чиновничьи препоны. И растёт эта страшная опухоль не по дням, а по часам! Второй пример – деятельность тех же чиновников в глубинке, буквально убивающих фермерство и мелкое частное предпринимательство. Казалось бы, подумаешь – частники, сельские жители, алкоголики и пьяницы… Но бегство мелкого бизнеса из сёл и малых городков за Уралом и в Сибири достигло масштаба национальной катастрофы! Люди уезжают оттуда, а сокращение количества школ и мелких медицинских учреждений катастрофически усугубляет процесс. Кому готовится плацдарм, если земля опустеет, как вы думаете?

– Китайцам, – сказал Гаранин.

– Совершенно верно. Хотя и Европа заглядывается на наши просторы и облизывается, предвкушая поживу, готовая в любой момент поддержать центробежные силы государства и поучаствовать в «оранжевой революции».

Ещё пример: в семнадцати регионах страны дети в школах и интернатах собирают деньги на общак для зэков. Но этой страшной субкультурой АУЕ занимаются лишь отдельные уполномоченные по правам человека и детский омбудсмен, хотя проблема давно переросла местечковые масштабы.