Сокровище forever! - Илона Волынская

– Сегодня золотая пектораль, пусть ненадолго, но вернулась в наш город, фактически на ту землю, в которой она была найдена…

– Мозолевский как услышал мои строки – так прямо весь и вспыхнул, весь… зафонтанировал, – прикрывая глаза и прижимая руки к сердцу, взвыла поэтическая «тумбочка». – Но я была холодна…

– Как мороженая туша на прилавке… – снова шепнул Кисонькин сосед.

Девчонка невольно хихикнула.

– Моей единственной любовью была и остается поэзия… – взвизгнула тетка. – «Поэзия – откель ко мне пришла?» – возопила она, причем звучали эти пафосные строчки в стиле «Чего приперлась, дура?». И точно таким же тоном базарной торговки изобразила ответ поэзии: – «Откель пришла, откель пришла? Из подсознанья…»

– …блин, – в тон ей закончил «эльф».

Теперь уже хихикали многие.

– Этого Мозолевский вообще спокойно вынести не смог… – не обращая внимания, упоенно продолжила поэтесса.

Вокруг ржали уже без дополнительных комментариев.

– Он впал в такой восторг, что все свои дальнейшие находки посвящал только мне! А пектораль – ее он мне просто подарил! Так и сказал: «Эта пектораль – твоя!»

Остапчук сдался:

– Если вы, э-э… простите, не знаю, кто вы… но если вы знали Мозолевского…

– Как бескультурны наши бизнесмены! – грустно перебила его «тумбочка». – Не знать властительницу душ и умов, великую, непревзойденную поэтессу Раймунду Радзивиловскую!

– Мурка, – прошептал зловещий голос за спиной у девчонки, – слушай и не оглядывайся!

Девчонка нервно вздрогнула. Разгорающийся перед бархатным занавесом скандальчик мгновенно потерял для нее всякий интерес.

– Что случилось? – глядя прямо перед собой и стараясь даже не двигать губами, промычала она.

– Не знаю, что делать! – тихо выдохнул сзади Салям. – Вадька с Севой меня совсем не слушают, а вот-вот беда будет!

Мурка растерялась – беда? Какая?

– Я тут со всякими губернаторами разговариваю – и все время пью: то вино, то сок, то воду… – жалобно протянул Салям. – Можно мне в туалет?

Мурка едва не подавилась. Салям в своем репертуаре! Да и мальчишки хороши! Она повернулась, постучала ногтем прямо по скрывающей камеру пуговице Салямового пиджака и, привстав на цыпочки, прошептала Саляму в ухо, где прятался микрофон:

– Вадька-а! Имей совесть, своди Саляма в туалет!

Глава 5. Долгие поиски

– Ну дает Салям! – недовольно процедил Вадька. – Там пектораль открывать будут, а он туалет ищет!

– И если ему не помочь, сам, кажется, не найдет! – разглядывая плывущие по монитору, как в компьютерной игре, коридоры, невозмутимо сообщила Катька.

Поиск туалета в историческом музее оказался непростым делом. Во всяком случае, ни в одном месте, где музейному туалету логично было бы находится, его так и не оказалось. Дверцы с заветными символами не было ни в широком вестибюле, ни возле окошка кассы, ни под ведущей на второй этаж парадной лестницей, ни даже возле гардероба. Дело ухудшалось тем, что нигде, кроме как в презентационном зале, свет уже не горел. Даже в вестибюле и гардеробе лампочки были погашены – кажется, музей соблюдал режим строжайшей экономии.

– Великий сыщик в поисках туалета, – прокомментировал Сева, – только б его не увидел никто – а то конец репутации.

– Вадька, хватит над человеком издеваться! Вы ж с Муркой в этот музей лазили, вот и подскажи Саляму, где там туалет! – потребовала Катька.

– Откуда я знаю? – возмутился Вадька. – Мы тогда за уликами лазили, а не в туалет!

Пробираясь сквозь царящий вокруг полумрак, Салям педантично подергал за ручку примыкающие к гардеробу двери – все оказались заперты. Рядом с отгораживающей гардероб стойкой начиналась уходящая вниз лестница. Просматривались только первые ступени, дальше начинался непроглядный мрак. Но, видно, нужда в туалете становилась все настоятельнее, и Салям решил продолжить поисковую экспедицию. Крепко ухватившись за широкие полированные перила, он начал аккуратно, ступенька за ступенькой погружаться во тьму.

Изображение на экране из блекло-серого превратилось в темно-серое, потом в черное со смутно проступающей сквозь него светлой штукатуркой стен и изгибом лестничных перил. Затем монитор словно накрыли плотным темным платком.

В кромешной тьме слышно было только притопывание Салямовых ботинок. Вот они звонко клацнули – Салям шагнул с последней ступеньки на ровный пол. Неуверенно сделал еще шаг вперед…

– Спокойно, все предусмотрено, – торжествующе усмехнулся Вадька. – Салям, включи…

Закончить он не успел. Послышался звук глухого удара, и изображение на мониторе дернулось, будто затаившийся во тьме враг изо всех сил саданул Саляма в корпус. В ответ раздался гневный вопль самого Саляма – тьма на экране крутанулась, словно Салям вдруг сделал резкий разворот, на экране мелькнул контур вскинутой ноги – и снова послышался звук удара.

Салям взвыл от боли, черноту экрана пропорола коротенькая серебристая вспышка. Салям взвыл опять, раздалось тихое змеиное шипение, по экрану заструилось что-то колеблющееся, размытое…

– Что это, Вадька? Призраки? Они Саляма сожрут? – теребя брата за плечо, чуть не плакала Катька.

– Подавятся, – отрезал Вадька и заорал в микрофон: – Салям! Инфракрасное видение включи! Кнопка у тебя на очках! Ты слышишь меня, Салям?

– Слышу, – сдавленно процедил Салям.

Вадька пробежался пальцами по клавиатуре.

– Нас я тоже переключаю на ту камеру, что в очках, – деловито пояснил он. Монитор вдруг вспыхнул. Его непроглядная чернота расчертилась светящимися контурами предметов, проглядывающими сквозь дымку расползающегося… дыма. И на весь экран, пялясь на Саляма через эту дымовую завесу, возникло гладкое, как черный пузырь, полностью лишенное черт – глаз, носа, губ – жуткое лицо.

– Призрак! – завопила Катька.

Дым чуть рассеялся, и под головой обнаружились покатые каменные плечи, обтесанные бока…

– «Каменная баба»! – с облегчением выдохнул Сева. – Половецкая степная статуя!

– А чего она дымится? – все еще дрожащим голосом спросила Катька.

– Это не она дымится, – досадливо пробормотал Вадька и снова потянулся к микрофону. – Салям! – грозно вопросил он. – Ты ее что, ударил?

– Она неожиданно выскочила, – пожаловался Младший Служащий. – У меня из ботинка дым валит!

– Вадька! – еще более грозно накинулась Катька на брата. – Ты все-таки навесил на Саляма свои штучки? Тебе девчонки что сказали?

– Буду я девчонок слушать! – несколько неуверенно огрызнулся брат.

– А надо бы! Что, если бы Саляму ногу оторвало?

– Я ж не знал, что он будет ногами по статуям лупить! – окрысился Вадька. – Там ботинок совсем не взрывчатый! И все равно толком не сработал – совершенствовать надо, – мрачно добавил мальчишка. – Ботинок-то хоть цел? – требовательно вопросил он у Саляма.

Младший Служащий нагнулся, ощупывая ботинок.

В темноте и тишине помещения послышался тихий серебристый смешок.

– Это Салям хихикает? – шепотом, словно отсюда, из офиса «Белого гуся», ее могли услышать там, в музее, выдохнула Катька.

– Не похоже, – процедил Вадька и, наклонясь к микрофону, торопливо пробормотал: – Салям, там кто-то есть!

– Тут полно народу, – продолжая ощупывать ногу, буркнул Салям. Инфракрасная камера в очках выхватывала из мрака то статую, с которой так неудачно состыковался Младший Служащий, то размытый плакат, то битые носы неузнаваемых от старости гипсовых бюстов. Салям потер ноющую от удара о камень ступню, выпрямился…

Видно, на другом конце этой обширной музейной кладовки пряталась еще одна дверь. Сейчас она была открыта, а в проеме, освещенная лишь падающим из коридора слабым серебристым отсветом, стояла черноволосая девушка. И терпеливо ждала, пока Салям обратит на нее внимание. Увидев, что тот наконец ее заметил, девушка молча приглашающе кивнула – длинные вьющиеся волосы разметались по плечам – и отступила в коридор, явно намекая, что Салям должен следовать за ней.

Что интересно – тот последовал. Слегка припадая на отбитую о камень ногу, поспешил вдогонку.

– Салям, ты куда? – переполошился Вадька, когда на экране показались распахнутая дверь и открывающийся за ней коридор.

– Так зовет же! – явно имея в виду невесть откуда взявшуюся девушку, ответил Салям. И добави: – Симпатичная.

После этого заявления мальчишки в полном ошеломлении уставились друг на друга, потом, не сговариваясь, обернулись и поглядели на Катьку.

– Ну и что такого? – в ответ на их недоуменно-вопросительные взгляды пожала плечами та. – А вы думали, он только на колбасу внимание обращает?

Мальчишки смущенно переглянулись – именно так они и думали – и снова уставились на экран.

Поманившая Саляма девушка успела уйти неожиданно далеко. Ее крепкая, как у спортсменки, фигурка мелькала на лестнице в конце коридора. Прильнувшие к монитору мальчишки так и не смогли толком рассмотреть ее, только заметили, что она маленькая, не намного выше близняшек.