Сфера разума - Семен Слепынин

- Чего изволите? - вежливо спросил Усач.

- Вы... черти?

- Так точно! - отозвались гусары и прищелкнули...

Вот чем прищелкнули - каблуками сапог или копытами - разглядеть не успел, ибо в мгновение ока передо мной стояли черти. Высокий и стройный черт копытами передних лап гладил свои усы, а коренастый Крепыш уставился на меня внимательными немигающими глазами. Это меня все больше забавляло, и я с усмешкой спросил:

- А еще кем умеете быть? Воронами?

- Прошу не оскорблять,- Крепыш обидчиво вскинул рогатую голову.- Мы не вороны.

- А кто же вы?

- Мышки,- ответил Усач.

Шерсть на чертях чуть задымилась, сами они затуманились и быстро свернулись в серых мышей, резво бегавших под столом. Одна из них - с длинными усами - так и норовила взобраться на мои ботинки. Я поспешно замахал руками.

- Хватит! Хватит! Верю, что вы мышки.

Смешные конвоиры мои вернулись в гусарский вид. Вежливый и галантный Усач, звякнув шпорами, слегка склонился и спросил:

- Что желаете? Завтракать? Нет ничего проще.

Он взмахнул над столом рукой. Появились скатерть и чрезмерно обильный завтрак: стаканы с кофе и чаем, разнообразные салаты, банки с вареньем. В большой посудине, шипя в масле, дымился поросенок.

- Куда столько? - удивился я.- Может быть, и вы со мной позавтракаете?

- Разумеется,- ответил Крепыш и без тени юмора добавил: - Ничто человеческое нам не чуждо.

Крепыш оказался прожорливым чертом. Рыбу отправлял в рот почти целиком и перемалывал кости крепкими зубами, поросенка рвал руками, а засаленные пальцы вытирал о скатерть. Усач поморщился и толкнул его в бок. Вздрогнув, Крепыш огляделся по сторонам, взял вилку и начал есть аккуратнее. Буквально во всем черти старались походить на людей.

Позавтракав, Крепыш сказал:

- А сейчас на проверку.

- Надо, так надо.- Я понимал, что процедуры, которую вчера сорвал, не избежать.

Вышли на улицу. Одноэтажный коттедж, данный мне, вероятно, в личное пользование, стоял на краю города. Перед окнами небольшой сад с яблоней и кустами сирени, позади расстилался пустырь. Вдали синела кромка леса.

На пустыре суетились изгнанники. Кто кем был, разобрать невозможно, ибо все они имели человеческий облик и были одеты в рабочие спецовки.

Внезапно, словно из-под земли, вырос цех с дымящейся трубой, потом второй, третий... Под ликующие крики "Ура!" возник завод. Кажется, точно такой я уже видел в своем двадцатом веке.

Но когда приступили к "постройке" рабочего поселка, начались споры. Изгнанники не могли даже договориться, какую эпоху предпочесть. Поочередно появлялись то небоскребы Нью-Йорка, то средневековые замки. Кто-то из озорства или по ошибке выхватил из прошлого и поставил рядом с заводом нарядную церковь, кресты которой жарко засверкали под солнцем. Это возмутило одного низкорослого типа. Он развернулся в стометрового гиганта и пнул церковь с такой яростью, что та разлетелась на куски. Обломки растаяли в воздухе, уйдя в небытие, а сам гигант вернулся в человеческий образ. Все произошло так быстро, что я не успел сообразить, кто этот разгневанный субъект. Вероятно, то был злой великан из какой-то сказки.

- Засмотрелся,- хмыкнул Крепыш и грубовато толкнул меня в плечо.- Идем в город.

Вошли в город, в это хаотическое нагромождение зданий из разных эпох. Арабская мечеть стояла рядом с Кельнским собором, под небоскребом приютился замок с полуразрушенными бойницами. И тут же высилась Эйфелева башня.

Однако чем ближе к центру, тем больше единообразия и порядка. Ровными рядами тянулись знакомые с детства многоэтажные дома. На какое-то время показалось, что я в родном городе. По широким улицам привычно сновали автомашины, витрины магазинов светились рекламными огнями. На минуту остановился у книжного прилавка. Романы о шпионах и гангстерах, свирепая и кровожадная фантастика, американские комиксы - все, как дома. Хотел взять с собой редкое издание Шопенгауэра. Но, вспомнив, где я нахожусь, бессильно опустил руки.

"Держаться,- приказал я себе.- Главное выжить, а там будет видно".

Конвоиры не торопили меня, давая возможность освоиться. И я проникся к ним чуть ли не благодарностью. Во всяком случае, приободрился и начал с любопытством присматриваться к прохожим. Вскидывая тощие ноги, впереди шел какой-то долговязый тип в джинсах. Может быть, Кощей Бессмертный? Рядом с ним, тяжело ступая, шагал толстяк. "Наверняка дракон в своем истинном виде",подумал я. Мог я, конечно, и ошибаться. Но что поделаешь, если внешность многих горожан была выразительна до шаржа! На другой стороне улицы стремительно мчался, чуть ли не летел субъект в кавалерийской бурке с лихими и острыми, как пики, усами. Чем не крылатый Змей Горыныч?

По сопровождавшим меня конвоирам прохожие догадывались, что я персонаж реально живший, а не вымышленный, как в большинстве они сами. Они приостанавливались и бесцеремонно разглядывали меня. Хорошенькие девушки приветливо улыбались. Увы, и в этом мире мне льстило их сладостное внимание, хотя я прекрасно понимал, что каждая из здешних красавиц может оказаться черт знает кем.

Одна миловидная и со вкусом одетая девица с зонтиком давно следовала за мной, иногда забегала вперед, пытаясь лучше рассмотреть. Густой поток прохожих мешал ей. Она уселась на зонтик, ставший вдруг метлой, превратилась в старую отвратительную ведьму с кривым носом, взмыла вверх и начала кружиться надо мной.

- Позор! - послышались возмущенные возгласы.- Куда смотрит полиция?

Подскочили полицейские, ловко стянули ведьму вниз и начали избивать ее резиновыми дубинками.

- Не буду больше! - кричала она.

Не обращая внимания на вопли, полицейские продолжали "вколачивать" ведьму в человеческий вид. Когда они ушли, на тротуаре беспомощно лежала давешняя девица. Ее полноватые губы рассечены, хорошенькое личико исполосовано синими рубцами. Я хотел поднять ее, но девица встала сама и, прихрамывая, поспешно завернула за угол.

- Так ей и надо,- злорадствовали прохожие.- Надолго запомнит.

Вероятно, появляться в общественных местах в своем истинном, первородном образе считалось у нечистой силы неприличным.

Но где же исторические персонажи? Хотя бы один? Как ни вглядывался в прохожих, среди них собрата не нашел. А когда неожиданно столкнулся с таковым, то не обрадовался. Фальшивая, будто наклеенная улыбка, липкие и верткие глаза... "Скользкий тип",- поморщился я. По сравнению с ним его конвоиры рослые гренадеры выглядели бравыми и симпатичными молодцами.

На другой сравнительно малолюдной улице встретил одноногого с костылем, до того знакомого, будто я дружил с ним в своей прошлой жизни. Но был он без конвоиров. Стало быть, это не реально живший человек, как я, а вымышленный. От его широкой треугольной шляпы, от синего камзола и торчащих за поясом пистолетов веяло разгульной морской романтикой. На плече одноногого сидел попугай. И что-то радостное, давно забытое дрогнуло в моей груди. Это же пират Джон Сильвер! Ожил он здесь, словно шагнул из моего детства и со страниц романа Стивенсона "Остров сокровищ".