Игра - Лидия Реттиева

– Ну что же вы? – крикнула я с укором мужу. – Он еще здесь, можно же выйти и спросить, что ему надо?

Муж с виноватой улыбкой смотрел на меня. А я выглянула в окно – ночной визитер стоял и с расстроенным видом смотрел на окно. И если обычно его лицо ничего не выражало, то теперь оно напоминало лицо обиженного ребенка. Первым стряхнул с себя оцепенение мой муж. За ним следом шагнул к выходу котельщик. Но не успели они распахнуть дверь, как стоявший под окном мой ночной визитер так стремительно рванул к машине и уехал, что бежавший вслед машине муж не успел разглядеть номер. Все собравшиеся в конторе молчали. Только переглядывались между собой, как бы молча соглашаясь с тем, о чем каждый думал, но не высказывал. Вдруг наш плотник, живший по соседству со зданием конторы, выдал:

– Этот гад нас взглядом уложил.

– Силен мужик, – отозвался кто-то. Мой муж нервно посмеивался. А мастер участка, служивший в армии в Хабаровском крае, рассказал про то, как один китайский диверсант взглядом уложил весь пограничный наряд, в том числе и собаку.

Этот день стал моим последним днем работы на том предприятии. Мой муж не разрешил мне больше выходить на дежурства. И последние смены перед увольнением отрабатывал за меня сам, взяв с собой нашего пса Джека. С того дня я больше не встречалась с этим человеком. Но когда нам наконец-то провели телефон, мне начали звонить и молчать в трубку. Как-то раз я решила проверить свои предположения и, не кладя трубки, глянула в кухонное окно, выходившее на шоссе: прямо напротив дома на обочине стояла похожая машина, и хотя в темноте сложно было определить, я почувствовала, что это он. Его звонки и появления носили эпизодический характер, но они волновали меня своей необычностью, и я усматривала в этом что-то романтическое и даже расстраивалась, когда он пропадал и надолго. Он незаметно приучил меня к себе. И я уже не боялась – я ждала его появления. Но он вдруг исчез и надолго. Он не появлялся несколько лет. Очень немногие люди из моего окружения, посвященные в эту историю, утешали, говоря, что он, вероятно, находится в продолжительной заграничной командировке. А почему в заграничной? Потому, что его одежда очень отличалась от той, что носили тогда наши мужчины. Такое невозможно было приобрести здесь даже в магазинах «Березка» и «Альбатрос». И потому при виде огоньков фар в ночи я обрадовалась. Мой молчун и тот, там, за деревьями у старого моста через овраг, несомненно, один и тот же человек. Я даже не сомневалась. Если бы это было днем, я могла его увидеть. Но это происходит почти на рассвете. И машина опять стоит именно в таком месте, откуда отрывается вид на мой дом, и ветви деревьев не заслоняют окна. В прошлые его приезды я проверяла и перепроверяла правильность своих догадок. Я не ленилась по утрам исследовать те места, где замечала его в ночи. Хорошо было зимой. Вставая в его следы, след в след, и подняв голову, я видела свое окно. О чем еще можно было говорить: с какого бы места я не проверяла бы, из того положения, в котором он стоял, всегда прямо перед ним, хоть и вдали, маячили окна нашего дома. И тут меня осенило: весна. Он всегда объявлялся весной. А через два дня мне позвонили и молчали в трубку днем. Я взяла приготовленный на этот случай бинокль – подарок нашего семейного друга – бывшего военного врача Северного флота. И, устроившись у окна ванной комнаты, стала наводить резкость и искать там же, за оврагом. И вдруг я чуть не выронила из рук бинокль – что может быть еще страшнее, чем встретиться взглядом через бинокль с направленными на тебя окулярами чужого бинокля. В школу детективов я пошла именно с целью научиться вещам, которые помогли бы мне хоть как-нибудь разобраться в странных действиях моего так называемого преследователя. Знания, поученные в спецшколе, напугали меня. Оказывается, я даже не подозревала всей серьезности ситуации, в которой оказалась. Видимо, когда-то я по неосторожности сделала что-то не так и каким-то образом попала в орбиту внимания очень умного, сильного, одаренного, обладающего недюжинными способностями человека.

– Кто ваш учитель, курсант? – спросил у меня как-то раз после удачной сдачи зачета преподаватель по криминалистике. – Это даже не приемы КГБ. Это уже на уровне ГРУ.

– У меня нет учителя. Жизнь научила, обстоятельства, – ответила я.

– Интересные у вас были обстоятельства, – сказал преподаватель. – Но и учитель, несомненно, тоже. Как бы я хотел знать, кто он?

Знал бы уважаемый преподаватель, что меня мучил тот же самый вопрос. Кто ОН? Но прошло десять лет и… Если до этого все казалось сплошным приключением, то последние годы прошли спокойно, за исключением двух случаев, когда имели место странные труднообъяснимые обстоятельства. Что даже мысленно не хотелось бы к ним возвращаться. Так я опять переворошу всю свою жизнь. Я уже не раз делала это, стараясь вспомнить что-то незамеченное мною, какое-то неучтенное обстоятельство моей жизни.

Возможно, я поступаю неправильно, исключая от остальных событий своей жизни необъяснимые ситуации, связанные с человеком, имя которого я до сих пор не знаю, но который сыграл большую роль в моем становлении как личности. Совсем оторвать его от своей жизни я не могу. Мне до сих пор непонятны мотивы его поступков. Во всяком случае, они никак не связаны с моими действиями, работой, хотя были случаи, когда он реагировал на события моей жизни. И если не сразу, то задним числом. Каким-то образом он узнавал о моих поездках за границу и проявлял прямой интерес к моим маршрутам и моим делам там. И не только там, зачем-то наблюдая за мною. Пользуясь моментом нашего отсутствия, он наведывается в нашу квартиру и, кажется, читает мои бумаги, я замечаю потом переложенные с одной полки на другую блокноты с дневниковыми записями, переложенную закладкой страницу в кипе бумаг с рукописями. Создается впечатление, что он специально оставляет знак о своем присутствии. Остальное вроде бы оставалось нетронутым, у нас ничего не пропадало. И поэтому мы не меняли замки. Да и какой смысл было тратить деньги: после такого сложного замка, как у нас, открыть другие ему не представило бы труда. Какое-то время после его визита мы были настороже, но вскоре все забывалось. Потому как прошли те времена, когда его поступки приводили нас в ярость, толкали на активные действия для его поимки. Но время шло, и он стал появляться все реже и реже. И показалось, что совсем пропал. Я с грустью вспоминала о нем. И была приятно удивлена, когда однажды мой муж, всегда всячески пытавшийся отрицать существование нашего таинственного неизвестного, поскольку то, чего не понять, того как бы не существует, одним пасмурным весенним утром стоя у раскрытого окна и вглядываясь в синюю гладь озера, с грустью произнес: – Твой давно не появлялся.

Так вот. И снова отголоски прошлого. Он ли это или кто-то другой. Все равно. Это берет начало в прошлом. Немного успокоившись, стараясь слушать себя, использовать свою интуицию, я вдруг четко осознала: это именно тот случай, когда все возможно сделать так, чтобы почти никто не был посвящен в мои дела. На случай, если я передумаю или получится не так, как задумано. Я большой мастер обходных маневров, в первую очередь всегда продумываю достойные пути отступления, хотя об отступлении и мыслей не допускаю. Кроме того, из жизненного опыта знаю, что если за непосредственной прямой целью кроется истинная мотивация поступка, то и сил хватит, и удача улыбнется. И все невзгоды переносятся проще, потому что цель иная. И вот тут и открывается возможность понаблюдать. Увидеть и услышать. Итак, я решила держать глаза шире, видеть и слышать. Слушать себя и подсказки интуиции. Я ехала за разгадкой тайны. Тем более что поездка в большой мере была авантюрой. Мне никогда ничего не доставалось даром. Все заработано или выстрадано. И вдруг подарок, не наследство, о чем мечтают многие, а подарок. От живого человека. И что самое удивительное – моя, возможно в глазах этого человека, спокойная реакция на известие. Сам факт получения в подарок целого дома, да еще в другой стране, где мне всю жизнь хотелось побывать, меня не очень удивил, потому что тема дома в теплой стране часто сквозила у меня в снах. Я часто видела во сне дом – особенный, старинный, добротный. Но о моих скрытых фантазиях на эту тему знали лишь небесные силы. В моей ситуации и при моих возможностях мысли о доме могли быть лишь фантазиями на несбыточные темы.

Наследство может быть стечением обстоятельств. А подарок? «Это уже никак случайностью не назовешь», – с уверенностью подумала я. Ведь это кем-то задумано и осуществлено. Получение подарка было всего лишь сопутствующим обстоятельством. Теперь передо мной откроется что-то новое. Я была совершенно уверена в этом. Желать встречи с таинственным неизвестным, поскольку именно его считала «главным подозреваемым» в деле с подарком, было бы слишком много, но какое-то взаимодействие с ним предстоит, надо следить за знаками, людьми. Надо вытащить из дебрей сознания то, в отсутствии чего меня все время упрекали и доктора и преподаватели школы частного сыска.