Ваза эпохи Мин - Эдвин Табб

Минуту в комнате стояла зловещая тишина, потом Пени наклонился вперед.

- Ладно, Грегсон, пошутили, и хватит. А теперь подавайте мне Клайгера или получайте по заслугам.

- Я не шучу. - Дон угрюмо взглянул прямо в глаза генералу. - Всю прошлую неделю я только тем и занимался, что толковал с Клайгером, устраивал ему переход границы и сбивал со следа ваших ищеек.

- Предатель!

Дон не отвечал.

- Гнусный, подлый предатель! - Пени вдруг заговорил с ледяным спокойствием, и оно было куда страшней его ярости. - Конечно, у нас демократическая страна, Грегсон, но мы умеем защищаться. Зря вы не отправились к вашим друзьям вместе с Клайгером, так было бы для вас безопаснее.

- К друзьям! По-вашему, это я для них старался?

Дон опустил глаза, оказалось, руки его дрожат. Тогда с рассчитанной медлительностью он сел и зажег сигарету, дожидаясь, чтобы бешенство немного улеглось.

- Вы требуете лояльности, - сказал он наконец. - Слепой, безоговорочной, не рассуждающей. По-вашему, кто не с вами, тот непременно с вашим врагом, но вы ошибаетесь. Существует верность, которая превыше верности отдельному человеку, государству или группе государств. Это верность человечеству. И да настанет день, когда это поймут все!

- Дон!

Эрлмен рванулся было к нему, но Дон только рукой махнул: сиди, мол.

- Ты слушай, Макс, и вы тоже, генерал. Слушайте и постарайтесь понять.

Он умолк, глубоко затянулся сигаретой, в обычно непроницаемом лице его теперь явно сквозила усталость.

- Ключ к загадке кроется в той вазе, - сказал он.

- Которую он украл в антикварной лавке? - Эрлмен кивнул. - А почему, Дон? На что она ему сдалась?

Дон понимал, что Макс старается заслонить его от генеральского гнева, и вдруг обрадовался, что он тут не один. Останься он с Пенном с глазу на глаз, тот, возможно, и слушать бы ничего не стал.

- Клайгер видит будущее, - продолжал Дон. - Не забывайте об этом. В Доме Картрайта он был звездой первой величины, и он пробыл там десять лет. И вдруг ни с того ни с сего надумал уйти. И ушел. Украл деньги - жить-то надо - и украл редкую вазу, он ведь любитель таких диковинок... И весь секрет в том, почему он ее украл.

- Вор! - фыркнул Пени. - Он просто вор. Вот вам и весь секрет.

- Нет, - спокойно возразил Дон. - Суть в том, что каждый час был на счету, и он это знал.

Оба в изумлении уставились на него. Они ничего не поняли, даже Эрлмен, тем более Пени, а ведь для Дона все было ясно как дважды два, убийственно ясно.

- Поступки человека вытекают из его характера, - пояснил Дон. - В определенных условиях он будет действовать определенным образом, и это можно предусмотреть. А каков характер у Клайгера? Тихий, кроткий, безобидный, что ему ни скажи - без звука выполнит и ничего не спросит. Так он и жил все десять лет, пока его обучали и натаскивали, чтобы "видел" все дальше и яснее. И вот в один прекрасный день он "увидел" в будущем такое, что привело его в совершенное отчаяние, да настолько, что правила и привычки всей жизни полетели кувырком. Он уговорил остальных помочь ему удрать. Они вообразили, что он и им хочет помочь, а может быть, решили нам что-то доказать, теперь это уже не важно. Важен Клайгер. Он удрал. Он воровал. Он старался каждую свою минуту заполнить тем, что для него высшая красота. Человек иного склада кинулся бы пить, играть в карты, гонялся бы за женщинами, а Клайгер помешан на старине, на всяких редкостях. Вот он и украл старинную китайскую вазу.

- Да почему? - Пени невольно тоже заинтересовался.

- Потому что увидел последнюю войну.

Дон подался вперед, забытая сигарета погасла, глаза горели - во что бы то ни стало надо заставить их понять правду.

- Он увидел: конец всему. Увидел собственную смерть, и ему захотелось, бедняге, перед смертью хоть немножко пожить.

Все было разумно. Даже Пени это понял. Он еще раньше просмотрел все секретные данные о Клайгере, подробнейший отчет о его поведении за все годы, психологический анализ каждого его шага и поступка и соответствующие выводы. Служба безопасности знает свое дело.

- Это... - Пени с усилием проглотил комок в горле. - Этого не может быть!

- Это чистая правда. - Дон зажег потухшую сигарету. - Он мне рассказал - у нас было вдоволь времени для разговоров. А не то как бы мы его поймали? Он бы вовек нам не попался, была бы только охота. Но ему надоело, и страх одолел, ужас смертный. Он непременно хотел посмотреть выставку - и ждал, что пуля Бронсона его прикончит.

- Постой, постой! - Эрлмен нахмурился, недоуменная складка прорезала его лоб. - Ни один человек в здравом уме не пойдет сам навстречу смерти. Это же просто бред!

- Вот как? - мрачно спросил Дон. - Пораскинь-ка мозгами.

- Оно конечно, пуля - штука аккуратная: раз - и готово, - рассуждал Эрлмен. - Но ведь он же не умер! Ты ж помешал Бронсону!

- Вот тут-то я и стал "предателем". - Дон раздавил окурок. - Я помешал Бронсону и этим доказал, что будущее можно изменить, что даже такой провидец, как Клайгер, предвидит только возможное, но не неизбежное. И у нас появилась надежда, у нас обоих.

Он встал и поглядел сверху вниз на Пенна, обмякшего в кресле, стараясь не замечать бешеного, ненавидящего взгляда генерала. Тут тревожиться было не о чем.

- Иначе быть не могло. Если мы хотим избежать того, что увидел Клайгер, надо сломать привычные рамки. И я переправил его к красным, он готов выполнить свой долг. Они узнают правду.

- Они переймут все наши находки! - Пени вскочил на ноги. - Они создадут такие же объекты, и мы лишимся самого большого нашего преимущества. Да вы понимаете, что вы наделали, Грегсон?

- Я открыл окно в будущее - и для них, и для нас. Последней войне не бывать!

- Вот ловкач! - Пени даже не пытался скрыть злобную издевку. - Ну и ловкач! Взял да и распорядился, никого не спросясь. Ты у меня за это подохнешь как собака!

- Нет, генерал, - покачал головой Дон. - Не подохну.

- Не надейся! Сейчас отдам приказ, и тебя расстреляют!

Дон улыбнулся, наслаждаясь своей новой, непреложной уверенностью в будущем.

- Нет, - сказал он. - Не расстреляют.