Арена - Дмитрий Воронин

– Позвольте, – прервал Александр рассказ Штерна, – у нас тут многие считают, что цивилизация, вышедшая на межзвездный простор, слишком развитая, чтобы вести войны. Или это не так?

– Смешно, молодой человек, – улыбнулся Штерн. – Смешно. Ну чем, по сути, отличается полет к другой звезде от поездки в соседнюю деревню? Только расстоянием и качеством транспорта. А все остальное… У любого общества есть свои интересы. Пересечение этих интересов создает конфликт. Решение конфликта может быть мирным, если обе стороны согласны на уступки, обычно так и бывает. Но достаточно и примеров, когда одна из сторон считает себя обиженной… и намерена восстановить справедливость, как она ее понимает. А другая сторона с такой трактовкой справедливости в корне не согласна. Ну и сами понимаете… Кроме того, все ваши теории строятся на вашем же представлении о всей совокупности мотивов, что движут обществом. А есть немало народов, менталитет которых в принципе отвергает понятие уступок в любом сколько-нибудь спорном вопросе. То есть, с их точки зрения, раз высказав мнение, менять его – низость, и политик, пошедший на такое кощунство, запятнан навеки. Единственным выходом для него будет ритуальное самоубийство… и желательно было бы при этом захватить с собой тех, кто довел его до жизни такой. Я привел вам пример, который вы можете более или менее осмыслить… а бывает, и того хуже. Впрочем, это тема отдельной и, поверьте, бесконечной беседы, будет у вас желание, об этом можно поговорить еще не раз, а сейчас, с вашего позволения, я продолжу.

Итак, рождение Арены было связано исключительно с разрешением вопросов экономических притязаний той или иной цивилизации. За время своего существования правила и законы Арены обросли невероятным количеством условий, толкований, порядков и обычаев – и все же суть ее осталась неизменной. И суть эта гласила – любой спорный вопрос решается на Арене, в поединке специально обученных отрядов бойцов. И результат поединка является окончательным и может быть пересмотрен только по окончании срока, который устанавливается перед каждым состязанием. Жюри, набранное из представителей наиболее влиятельных рас, в каждом конкретном случае устанавливает свой срок действия «Решения Арены» – в пересчете на земные мерки срок этот может составлять от нескольких месяцев до нескольких сотен лет.

И все разумные, что еще недавно выжимали из своей экономики все соки в попытке перещеголять соседа количеством и мощью звездного боевого флота, теперь переключились на поиск, обучение и тренировку Команд. Поскольку даже в самом страшном сне крошечный, не более полуметра ростом, представитель флейдов не пожелает сойтись лицом к лицу с бронированным иггом, а тот, в свою очередь, совершенно беспомощен перед свитым из силовых полей бессом, правила Арены предусматривали достаточно жесткие требования к составу Команд. Те разумные, кто не вписывался в эти границы, вынуждены были искать бойцов на стороне, тратя на это немыслимые средства… но все же куда меньшие, чем оснащение даже одного звездного рейдера.

Так или иначе, но земляне вполне вписывались в критерии отбора.

– Ваша планета была обнаружена сравнительно недавно, – сообщил Александру Штерн, сделав явное ударение на слове «ваша». – Примерно лет двести назад. Как вы понимаете, тогда это был весьма отсталый мир, и идея схваток на Арене вряд ли могла у кого-то прочно угнездиться в голове. А в Команде нужны не рядовые тупые исполнители – а люди грамотные и творческие.

– Творческие? Топором махать, какое тут творчество?

– Вы считаете Арену каким-то подобием гладиаторского боя? Это не так… – Штерн плеснул в рюмку очередную порцию коньяка, опрокинул ее в рот, облизнулся. – Да, такое представление об Арене не вполне верно. Видите ли, Александр, раса, придумавшая Арену, была во многом похожа на вашу, и в своем развитии они прошли немало похожих этапов. Собственно, это было закономерно – сходное телосложение в какой-то мере определяет и сходное направление развития. Поэтому Арена имеет три уровня, и выбор конкретного уровня при решении спорного вопроса определяется жюри. Первый уровень – так называемая группа «А». Здесь бой ведется с применением холодного оружия. Разрешается применение практически любого оружия, известного вам из вашей истории, за исключением отравленного. Можно использовать стрелковое, типа луков и арбалетов, и метательное оружие. Разрешена природная защита – чешуя, костяной или хитиновый панцирь, а также заменители, наподобие ваших доспехов…

– Неужели хитиновый панцирь может быть лучше стали?

– Во-первых, он и лучше. Во-вторых, бывает, что панцирь этот природный… не снимать же его, не так ли? Запрещено к применению оружие, подпадающее в категорию группы «А», но дающее владельцу явное превосходство.

– Например?

– Например, пружинные метатели си’уддов. Разработанное ими в глубокой древности, это оружие и сейчас применяется весьма успешно. Оно метает стальные диски, с острой режущей кромкой, обойма включает в себя до трехсот таких снарядов, начальная скорость полета диска девятьсот метров в секунду, скорострельность – до двухсот выстрелов в минуту. К слову, прошивает навылет сантиметровую стальную пластину. Против такой штучки никакие латы не помогут, поэтому метатели отнесены к группе «B». В эту группу входят все виды огнестрельного оружия, при условии, что боеприпасы не взрываются при попадании в цель. Можно использовать абсолютно любые механические системы защиты, при условии, что у существа, оснащенного такой защитой, сохраняется определенная подвижность.

– То есть допустимо выставить танк против стрелка с пистолетом?

– Вполне допустимо… но перед Ареной команды имеют возможность ознакомиться с тем, что будет против них выставлено, и принять меры. Ну и третья группа, группа «С», допускает применение любого носимого оружия и любой системы защиты, в том числе активной, полевой, плазменной и т. п.

Говорил Штерн еще очень долго. Из всего услышанного вырисовывалась довольно целостная картина, в меру справедливая, в меру зависящая от конкретных исполнителей, членов Команды. Жюри следило за тем, чтобы силы встречающихся на Арене были примерно равны – иначе пропадал сам смысл состязания. Независимо от группы, в схватке могло участвовать ограниченное число бойцов с каждой стороны, и число это определялось по количеству конечностей, способных держать оружие. Двадцать одна условная единица – не больше, хотя возможно и меньше, если Команду это устраивает. Как понял Александр, ушедшие в историю создатели Арены имели три руки… или что там у них было вместо рук, а число «семь», как и у землян, имело у них определенный мистический смысл и даже являлось основой сложной, чрезвычайно запутанной, но, по-своему, довольно действенной системой счисления.

– А почему Россия? – спросил он Штерна, когда тот закончил рассказ.

– Просто так… – усмехнулся шеф. – Скажем, так получилось. Вы же не думаете, Александр Игоревич, что вы чем-то принципиально лучше американцев, немцев, французов или японцев? Просто в других странах работают другие… резиденты, и там набираются другие Команды, для других миров. Моя раса не намерена переходить кому-либо дорогу, даже в такой малости. Пусть сферы интересов будут разделены, это разумно.

– А как соблюдаются интересы самих землян?

Александр поймал себя на мысли, что он как-то очень легко принял и поверил в изложенную ему историю. То есть у него не возникло особых сомнений ни в ее правдивости, ни в общем-то в правомочности вербовки «гладиаторов» ради боев на какой-то там галактической Арене во имя интересов никому на Земле не известных государств. В конце концов, во все времена существовали наемники, которым по большому счету все равно за кого драться – лишь бы платили вовремя и сполна. И нет в этом ничего дурного, если есть и товар, и купец – сделка вполне может состояться.

Чувствовалось, что вопрос Штерну неприятен, однако он к нему оказался явно готов. Во всяком случае, хотя по лицу и пробежала легкая тень недовольства, но ответил сразу, не раздумывая и не пытаясь облачить довольно-таки неприятную суть в красивую обертку.

– До тех пор, пока Земля не является полноправным членом Арены – почти никак. Но мы предпринимаем меры, чтобы это произошло поскорее. Во многом прогресс, особо отмеченный в последнее столетие, своим существованием обязан нам. Не мне конкретно, но нам – резидентам. Вы же не можете не признать, что с конца девятнадцатого века и по настоящее время ваша наука переживает непрерывный взлет.

– Включая Хиросиму?

– Не стоит передергивать, Александр, – поморщился Штерн. – Нас мало, и мы не можем нести ответственность за все, что вы творите. Но чем-то помочь, где-то подсказать… это вполне в наших силах. И эта работа приносит плоды. В конце концов, один тот факт, что вы до сих пор не перебили друг друга, является почти исключительно нашей заслугой.