Вижу противника ! - Николай Исаенко

Сделав левый разворот, я собрался вновь атаковать врага, но фашистские "охотники", снижаясь, уходили на запад, за линию фронта. За хвостом ведущего тянулся серый шлейф. Очевидно, была повреждена водяная система "мессера".

Внезапно я ощутил страшную усталость. Обе атаки заняли не более пяти секунд каждая, а сил, оказывается, отняли больше, чем многочасовой перелет. И все же я испытывал радость: схватка выиграна!

Радость оказалась недолгой. Выровняв машину, я не обнаружил пары младшего лейтенанта Фролова. Сержант Ишоев, отважно и умело прикрывавший мой самолет, сообщил по радио, что Фролов и Юдин еще во время первой атаки ушли на Красноармейскую.

Почему Фролов не выполнил приказ держаться вместе, направился в район Красноармейской, сказать мог только сам Фролов. Найти его в данном районе нам с Ишоевым не удалось, попытки связаться с ним по радио ни к чему не привели. Ни Фролов, ни Юдин на аэродром не вернулись.

Командование сочло наши с Ишоевым действия правильными, но я не находил себе места: опять неудача, не вернулись два экипажа.

Фролов прибыл в полк на попутной машине утром 7 марта. Рассказал, что рация на его самолете отказала после и вылета, что значения моего резкого разворота после выхода из облаков над Новомышастовкой он не понял, так как противника просто не заметил, и счел за лучшее продолжать полет по намеченному курсу. Около станицы Ивановской, оглянувшись, увидел, что машина сержанта Юдина горит и падает, а на него самого идут в атаку два Ме-109. Фролов попытался провести бой на горизонтальном маневре, но был сбит и выбросился с парашютом.

К сожалению, совершать серьезные ошибки в первые дни пребывания на фронте доводилось не только молодым летчикам. Ошибались и опытные. Ошибся и я.

Требовалось произвести разведку дороги в тылу противника на участках Темрюк-Славянская и Варениковская - Крымская. На разведку дороги Темрюк Славянская послали меня. Ведомым вызвался лететь майор Аритов. Стояла низкая, до 300 метров облачность, лететь предстояло под облаками, самолет могла повредить даже шальная пуля, поэтому я опасался за замполита, пытался отговорить его. Но Аритов ничего не хотел слушать.

Маршрут проложили в обход территории, занятой врагом, с выходом в море и полетом над ним до траверза порта Темрюк. Оттуда мы собирались выйти на дорогу Темрюк - Славянская.

Замысел удался. Мы спокойно обогнули линию фронта, над Азовским морем шли без каких-либо осложнений, хотя не видели горизонта, а облака прижимали машины к воде. В расчетное время мы повернули на юг и на седьмой минуте полета заметили темрюкский порт. Я различил стоящие у пирса две большие самоходные баржи. На скорости 450 километров в час я спикировал, с высоты 200 метров сбросил на левую баржу взятые в полет две бомбы, "горкой" ушел под облака. Такой же маневр, сбросив бомбы на правую баржу, проделал Аритов.

Через две-три минуты мы обнаружили большой плац и построенные на нем квадратом фашистские подразделения. Спикировали друг за другом до высоты 30 метров, прошили вражеское каре огнем пушек и пулеметов.

Зенитные орудия по нашим самолетам" не били - уцелевшие гитлеровцы разбегались кто куда.

Убедившись, что на баржах и пирсе порта бушует пожар, мы обошли город Темрюк, очутились над дорогой Темрюк-Славянская. Здесь нас уже ждали: к самолетам сразу потянулись красные шарики - открыла огонь МЗА противника. Казалось, невидимое чудовище выбрасывает вверх огневые щупальцы.

Щупальцы исчезли так же внезапно, как появились. Я едва не столкнулся с фашистским корректировщиком ФВ-189, "рамой", как называли этот самолет на фронте. "Рама" спокойно ползла восвояси с востока, гитлеровские зенитчики испугались, что ненароком могут сбить своего.

Фашистский летчик, увидев "лагги", метнулся влево по курсу, подставил мне правый мотор,, и вот здесь-то и допустил я грубую ошибку: атаковал "раму" сверху, повел огонь по ее мотору вместо того, чтобы сначала поразить вражеского стрелка. Я только повредил, но не сбил ФВ-189, и расплата пришла скоро. За станцией Курчанской, обстреляв мотоциклы и легковую машину, мы обнаружили колонну грузовиков, идущих к станице Керженской. Собрались их атаковать, когда в моих наушниках раздался встревоженный голос Аритова:

- За вами серая полоса!

Бросив взгляд на приборы, я увидел: стрелка термометра воды упирается в нуль.

Вскоре ощутил, как сильно греет ноги, как обдает лицо жарким воздухом. Из выхлопных патрубков повалил черный дым. В цилиндрах сгорало масло, мотор вот-вот могло заклинить, а садиться некуда - под нами враги.

Уже за разлившейся Кубанью в кабине удушливо запахло горящей резиной, мотор сбавил обороты, высота падала с каждой минутой. 400 метров, 350, 300... Наступил момент, когда я подумал, что до линии фронта все равно не дотяну. Вспомнилось лицо матери. Глаза искали цель, достойную того, чтобы поразить ее напоследок. Но не по кому было даже стрелять, некуда было бросить машину: под крыльями тянулись одни плавни да болотистые луга.

На высоте 50 метров из патрубков вместе с дымом вырвалось пламя. Скорость упала до 250 километров в час. Мотор дернуло. Остановился винт. И вдруг-сухой луг!

Выключив зажигание и перекрыв бензокран, я посадил "лагг" на фюзеляж. К счастью, сел в расположении своих войск. Через час меня доставили в штаб 46-й армии, где я доложил о результатах разведки начальнику штаба армии генерал-майору М. Г. Микеладзе, и в шесть часов вечера уже прикатил на штабном пикапе в родной полк. Обошлось. А могло кончиться трагически. И все исключительно потому, что атаковал "раму" сверху, а не снизу, где был бы неуязвим для огня вражеского стрелка, да и сверху атаковал неправильно, старался поразить мотор ФВ-189, хотя сначала следовало уничтожить стрелка.

Сложным делом оказалось на первых порах и прикрытие штурмовиков. Впервые мы вылетели на такое задание 8 марта. Первую группу Ил-2 из 503-го ШАП (штурмового авиационного полка) сопровождала шесть "лаггов" под командованием командира 1-й эскадрильи капитана Смирнова, вторую группу "илов" сопровождала также шестерка истребителей, командовать которой приказали мне.

Прикрывали мы группу "илов", в составе которой находилась девушка-летчица Анна Егорова. В нашей авиации служило немало героических девушек и женщин, все знали имена Героев Советского Союза Валентины Гризодубовой, Марины Расковой, Полины Осипенко, но встречаться с девушками-летчицами мне лично раньше не приходилось. Перед вылетом я смотрел на маленькую, тоненькую Анну Егорову с удивлением и почтением.

Нужно сказать, что в 503-м ШАП о тактике прикрытия штурмовиков истребителями не имели никакого понятия, действовать нам пришлось по собственному разумению, а действовать хотелось хорошо, тем более, что в Международный женский день мы не могли ударить ъ грязь лицом, подвергнуть опасности единственную среди нас девушку!

Решили применить боевой порядок, который применяли истребители, встреченные нами при первом вылете на боевое задание: две пары "лаггов" непосредственного прикрытия - на флангах группы штурмовиков, а третья пара в задней полусфере и немного выше остальных самолетов. Но стоило подняться в воздух, как я пожалел о принятом решении, понял, что слепо копировать чужие действия недопустимо. Обе пары истребителей непосредственного прикрытия буквально "зависли" на флангах штурмовиков, вынужденные сохранять скорость, соответствующую скорости "илов", то есть не более 300-350 километров в час. Мы же с ведомым, летевшие сзади, лишались свободы маневра: нам мешали девятибалльная облачность на высоте 600 метров и подвешенные к машинам осколочные бомбы. Над целью все истребители были лишены и высоты, и скорости, и маневра, необходимых для отражения атак истребителей противника.

На следующий день погода не изменилась, и, сопровождая группу штурмовиков в район станицы Абинская (к слову сказать, в этой группе снова находилась Анна Егорова), мы прикрывали их уже не шестью истребителями, а лишь четверкой "лаггов". Пара лейтенанта Ю. Т. Антипова с ведомым сержантом Д. Г. Члочидзе маневрировала между флангами "илов", находясь выше их, в задней полусфере штурмовиков, а мы с сержантом Н. М. Петровым летели под нижней кромкой облачности, прикрывая всю группу. Ни одна пара истребителей не теряла высоты и скорости, не была лишена свободы маневра, и это позволило нам решительно и без потерь отбить две попытки Ме-109 напасть на штурмовики.

Сначала пара Ме-109 бросилась непосредственно на "илы", но лейтенант Антипов и сержант Члочидзе атаковали "мессеры", и те попытались выйти из боя, но при развороте влево напоролись на нас с сержантом Петровым и еле успели скрыться в облаках. Во второй раз Ме-109 попытались атаковать нас с Петровым, когда штурмовики уже ложились на обратный курс. Врага заметил Петров. У сержанта не было радиопередатчика, он дал знать об опасности, резко развернув самолет в мою сторону. Я сообразил в чем дело, повторил маневр ведомого, оказался на "лобовых" с ведущим пары "мессеров", и фашисты снова скрылись за облаками.