Прозрачные Драконы - Шон Макмуллен

Где-то рядом он услышал пронзительный женский крик:

— Мильвариос!

А затем тот же голос воскликнул:

— Мильвариос, что же ты наделал?

Хотя и ниша для влюбленных и не вела никуда, у нее было преимущество: это было единственное место, которое стражники вряд ли сразу обнаружат. Мильвариос добрался до секретной двери, залез внутрь и беззвучно сел там в темноте. За это время он успел лишь сделать несколько вдохов. Затем он услышал лязганье дверного замка снаружи. Затем вновь скрипнул замок, на этот раз запираемый изнутри.

— Ну а сейчас, Мильвариос из Турлоссена, настанет миг, и ты станешь свободным, но ненадолго… — начал убийца.

Он заметил, что магистра музыки не было на своем месте. Мильвариос услышал грохот, когда убийца в бешенстве обыскивал спальню и другие комнаты. В дверь стали стучать, сердитые голоса призывали Мильвариоса сдаться. Наконец убийца перестал искать своего двойника и понял, что нужно бежать. Пальцы царапали по резным украшениям секретной двери и нажимали на тайную панель. Но замок не открылся, а секретная дверь не отворилась. Мильвариос очень крепко держал ее изнутри. Снаружи доносились негромкие, но яростные ругательства на чужом языке.

Раздался треск, и дверь вышибли. Послышался звон клинков и ломающейся мебели. Крики и стоны смешались со звуками боя, и, судя по всему, убийца побеждал.

— Стой на месте! — крикнул кто-то. — Стреляю!

Раздались громкие щелчки, когда стражники направили свои арбалеты на убийцу. В течение нескольких минут Мильвариос не слышал ничего, кроме топота рядом со своим спасительным тайником. Затем голос объявил: «Изменник мертв». Какое-то время Мильвариос слышал разговоры стражников, пока они ждали кого-то, чтобы он удостоверился, что убийца действительно мертв.

— Кто бы мог подумать, что он такая бестия!

— Он убил пятерых наших!

— Отчаянный ублюдок, дрался, словно сам дьявол.

— Хорошо, что мы покончили с ним.

— Ты имеешь в виду, ему хорошо — это легкая смерть по сравнению с тем, что его ожидало бы за убийство императора.

— Его подвесили бы за пальцы над слабым огнем.

— О да, под его же собственную музыку.

— Хм, думаешь, с его музыкой тоже не все чисто?

— Знаешь, возможно. Я сейчас уже не удивляюсь, что он оказался отличным убийцей — ведь музыкант он ужасный.

— Ну должен же человек хоть в чем-то преуспеть.

Мильвариос медленно отпустил потайную дверь и опустил руку. Его пальцы коснулись одежды и струны какого-то инструмента. Она звякнула, и этот тихий звук показался громом Мильвариосу, но, к счастью, не стражникам. Они ничего не слышали. Очень осторожно магистр музыки проверил то, что чуть не выдало его. Это оказалась лира — излюбленный инструмент бардов. Мильвариос решил оставаться в укрытии еще немного, нужно было дождаться, по крайней мере, прибытия старших по званию, которых ожидали стражники. Они явно хотели побыстрее покончить с этим. Мильвариос не был уверен, что ему стоит сейчас появляться. Он услышал звук приближающихся шагов, и кто-то закричал: «Смирно!». Сапоги щелкнули, и наступило молчание.

«Я удостоверюсь, что каждый человек в этой комнате не забудет про мои сочинения до своего последнего дня», — подумал Мильвариос, дрожа в узком и тесном пространстве.

— Кажется, он мертв, — сказал чей-то голос.

— Со стрелой арбалета во лбу не поспоришь, господин.

— К нему можно подойти?

— Спорю на свое месячное жалование, что он мертв, господин.

— Посмотри-ка! Тростниковые накладки и повязки под одеждой. Толстый оказался худым!

— Потрясающе. Уж кто бы подумал, что при его-то аппетите ему понадобится такой маскарад.

Повисла пауза.

— Принц Став вне себя от ярости. Он приказал сжечь особняк Турлоссенов и все прилегающие постройки.

Ситуация по-прежнему накалена до предела, подумал Мильвариос.

— Конечно, старший Турлоссен будет против.

— Старшему Турлоссену потребуется голова на плечах для этого, как и его жене. Двое других сыновей за границей, и я сомневаюсь, что они когда-либо вернутся.

— Дай мне свой арбалет, я должен доложить о смерти убийцы принцу.

До ушей Мильвариоса донесся звук удаляющихся шагов.

— Ублюдок в долгу у нас за то, что мы убили его.

— О да, это точно.

«Надо что-то срочно придумать», — решил Мильвариос. Конечно, кто-то знал, что он был невообразимо толстый Несомненно! Жена Распорядителя Провианта, его тайная любовница! Однако было одно неудобное слово — «секрет», Она вряд ли хотела распространения слухов об их связи, и уж точно не обрадовалась бы тому, что ее имя связывают с предполагаемым убийцей императора. Нет, собственная полнота не поможет Мильвариосу.

Тонкая деревянная панель отделяла его от стражников. Отодвигать ли ее? Если он это сделает, у стражников возникнут вопросы. Какие вот только? Что они спросят? Почему он тихо спрятался в этой комнате, когда на императора готовилось покушение? Почему… Нет, первое было важнее.

Мильвариос взялся за дверную ручку, на которую падал свет через крошечные трещинки в деревянной панели. Кроме собственной мантии, в его распоряжении оказались грязные штаны из грубой материи, пара вонючих сапог, туника, залитая красным вином, шерстяной плащ, полупустой бурдюк и лира. Мильвариос потянулся было к сапогам, и тут что-то мягко коснулось его лица. Он чуть не закричал от ужаса, но затем понял, что это была всего лишь болтающаяся веревка. Мильвариос поискал ее над головой и обнаружил круглую лазейку в крыше своего укрытия. «Так вот как ублюдок проник в мою запертую комнату, — понял он. — И этим путем он намеревался и улизнуть».

Это открытие меняло все. Мильвариос из Турлоссена отныне считается мертвым, и никому не пришло бы в голову искать его. Бывший магистр музыки внимательно осмотрел одежду убийцы, на этот раз более детально. В грязном кошельке на шнурке обнаружилось несколько мелких монет, а в городском пропуске значилось, что он принадлежит Уоллесу Гандьеру, пастуху. Очень медленно, стараясь не произвести ни звука, Мильвариос разделся и примерил одежду мертвеца. Штаны были тесноваты, да и туника тоже.

— Эй, посмотри-ка сюда! — воскликнул кто-то снаружи.

— Золото!

— Много золота!

— Это, несомненно, вознаграждение убийцы.

— И очень щедрое вознаграждение. Посмотри, какая тяжесть.

— Естественно, каждая монетка теперь наша.

— Ты имеешь в виду нас пятерых?

— На пятерых этого не так уж много.

— Мне больше, ведь это я убил убийцу.

К тому моменту, когда Мильвариос из Турлоссена превратился в Уоллеса Гандьера, у каждого из стражников было по семнадцать золотых монет, а кожаная сумка уже горела в камине спальни. Один из них, более грамотный, написал на листе бумаги «Смерть императору, соблазнившему мою возлюбленную» и оставил его в сундуке, в котором было найдено золото.