Жили-были. Русские инородные сказки – 7 - Макс Фрай

– С-с-с-с… Ес-с-сли ты… С-с-сука…

Изо рта у комсорга торчали два острых клыка!

– Ес-с-сли ты кому-нибудь с-с-скажеш-ш-шь… Ты не ж-жилец-ц-ц!

После чего Боря протянул коменданту ключ от аудитории. Несколько секунд тот стоял открыв рот, потом схватил ключ и выскочил вон.

– Смываемся! – сказал Крицкий. Группа покинула помещение и поспешила к выходу из корпуса.

– Ты чё, охренел? – на ходу спросил у комсорга Петька Третьяков. – Зачем ты так?

– Не хотел, чтобы он в комитет комсомола настучал, – ответил Боря. – Не нужны мне неприятности по комсомольской линии.

– А как ты клыки сделал?

Сейчас уже никаких клыков у комсорга не было.

– Накладные! Специально принес, хотел прикол какой-нибудь с ними устроить. Пока комендант ко мне спиной стоял, а вы все на него пялились, я их и вставил.

– А покажь клыки!

Боря остановился и сунул руку в карман. Потом в другой.

– Ё-моё… Где же они? Блин, потерял! В спешке сунул их… видать, мимо кармана.

Испугался ли тогда комендант или просто решил простить этих ненормальных, но во всяком случае никаких неприятностей не последовало. Однако в вампирчиков с тех пор больше уже не играли.

– А кстати, кто-нибудь что-нибудь знает про Борю Белкина? – спросил Петя Третьяков, со стаканом вина в руке усаживаясь в соломенное кресло. Смотреть на это было страшно: казалось, что сейчас ножки кресла разъедутся и стодесятикилограммовое тело Пети плюхнется на пол веранды. А ведь в институтские годы он вовсе не был толстяком и не проявлял к полноте ни малейшей склонности. Вот что делает с людьми время. «И нервы! – говорил Петя. – Когда есть о ком заботиться, переживаешь много. А от этого аппетит просыпается. И вот результат…» Кресло, впрочем, оказалось достаточно крепким и вес Петиного тела выдержало.

– Кто когда вообще видел Борю в последний раз?

На этот вопрос никто не смог дать вразумительного ответа. На юбилейных встречах выпускников вроде этой бывший комсорг почему-то не появлялся уже много лет.

– А что это у нас Крицкий так хитро улыбается?

– Ты что-то знаешь про Борю?

– Подождите минут двадцать, – ответил хозяин дачи.

– Белкин что, едет сюда?!

– Идет. Идет лесом. Только что звонил, сказал, что вышел из электрички. А тут вы как раз о нем заговорили.

Однако гость появился не через двадцать минут, а через одну.

– Опаньки…

– Смотрите, Боря вместо себя прислал к нам своего сына!

– Да нет, это просто действие законов релятивистской физики. При движении с такой скоростью, с которой он дошел сюда от платформы, время для субъекта движется назад, и он молодеет!

– Да пошутил я, чуваки! Я уже отсюда позвонил, от ворот участка. Ну, здорóво, черти! Сто лет не виделись!

Сергей Петрович смотрел и не верил своим глазам. Боря Белкин… Совершенно не изменился! Он выглядел так, словно ему было не пятьдесят три, как всем присутствующим, а… двадцать три!

– Старик, это просто фантастика! Как тебе удалось так сохраниться?

– Ну, вы ж помните, я ведь комсоргом был, – подмигнул Боря. – Видимо, это на организм повлияло. Не даром же в песне поется: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!»

Много еще всяких историй, веселых и не очень, вспомнили в тот вечер. Дошло дело и до гитары. Стали петь «Машину времени», «Воскресенье»… Чертовски не хотелось Сергею Петровичу уезжать, но, увы, выбора не было. Распрощался с компанией, поблагодарил хозяина дачи и пошел к своей машине, припаркованной неподалеку от въезда на участок. Нашлись и пассажиры в машину: Боря Белкин, Петя Третьяков и еще Витя Гущин.

– У вас-то, старперы, что за неотложные дела? – спросил Боря по дороге к стоянке.

– Мне сына на футбол везти, – ответил Сергей Петрович.

– У меня работа, – сказал Третьяков.

Витя махнул рукой:

– У меня там… всякое. Даже рассказывать неинтересно.

– А у вас, юноша Белкин, какие завтра заботы? – поинтересовался Сергей Петрович.

– Завтра-то? Заботы серьезные. Поспать часиков этак до шести вечера.

– Вот единственный нормальный человек! Дел в воскресенье не имеет, может отдыхать. Только что ж ты тогда сейчас уезжаешь?

– Да я сегодня с девушкой в клуб иду. Так что к полуночи как штык должен встречать ее у входа. А в час ночи там клевый диджей из Германии будет играть.

– Ишь ты! Комсорг-то наш! Седина в бороду, бес в ребро! А что у тебя за девушка?

– Да так. Девушка как девушка. Одногруппница.

– В смысле?

– Ну, мы с ней в одной группе в институте учимся.

– В институте?! Что, второе высшее на старости лет решил получить?!

– Да нет. Не второе.

– Что, третье?!

– Седьмое.

Сергей Петрович наконец понял, что Борька просто валяет дурака. А вот Витя, простодушный мужик, пока еще принимал все за чистую монету.

– Ты все эти годы в разных вузах учился, что ли? – спросил он.

– Точно!

– А когда ж ты работаешь?

– А я не работаю. Чего в этом хорошего – работать? Вот в институтах тусоваться – это клево. Жизнь веселая, молодежь вокруг, девушки опять же.

– Чем же ты кормишься? – поддержал развитие дурашливого диалога Сергей Петрович.

– Кровью, – ответил Боря. – Я вампир. Только вы не думайте, никакого криминала! У нас налажена система, как добывать пищу без того, чтобы нападать на людей по ночам. Нет, если серьезно, братцы… то это серьезно. Я такой вечно молодой потому, что вампир. Мы не стареем. Помните, как я коменданта напугал клыками, когда он нашу игру застукал? Клыки у меня тогда уже были настоящие. Они у нас появляются-исчезают очень быстро… Я к тому моменту уже был вампиром. Как-то раз во время игры поцарапался в темноте обо что-то острое. Решил тогда, что из какого-то стола гвоздь торчит. Поцарапался до крови… Царапина долго не заживала. Потом вроде все прошло. А потом в организме начались изменения… Я на свету, в переменах между лекциями, искал этот гвоздь – нигде не нашел. Знаете, я думаю, эта аудитория – сама вампир. Она укусила меня, и вот результат…

– А если ты кого-нибудь укусишь, он тоже станет вампиром? – спросил Сергей Петрович.

– Да. Тут легенды не врут. Это действительно так. Хочешь, тебя укушу?

– И тогда мне тоже вечно будет двадцать три года?

– Нет, Серега, увы, – печально покачал головой Борис. – Становясь вампиром, не молодеют. Только перестают стареть. Так что тебе вечно будет пятьдесят три.

– Ну-у! – разочарованно протянул Сергей Петрович. – Вечно пятьдесят три? Это что же, значит, вечно мучиться с сыном-двоечником? Вечно думать, кому и сколько заплатить, чтобы дочку приняли в институт? И вечно не спать до глубокой ночи, пока эта шлёндра не вернется домой со свидания? Вечные геморрои на работе? Вечное нытье жены: когда сделаешь ремонт? И кредит на квартиру – тоже вечно отдавать? Нет уж, на хрен нужна такая вечная жизнь! Не надо меня кусать!