Мутные воды Китежа (СИ) - Канра Дана

— Стой… Слышишь?

Ответить Веста не успела — ее с силой оттолкнули, и девушка упала на каменный пол. Немедленно заныла ушибленная правая нога и взорвалась мучительной болью разбитая коленка левой. И Веста сделала единственное, на что способна серая ведьма.

Она неуклюже поднялась на ноги, охая от боли, и кое-как чаропортировала в комнату. В последний момент до слуха донесся звук возни, но пути назад не было.

Ведь вместе с Антоном и Лирой они решили несколько дней назад, что, если их поймают, лучше бежать без оглядки. Оставалось надеяться, что друзьям удалось спастись — жаль, что шанс слишком мал. Рвано выдохнув, Веста села на свою кровать, зажгла ночник и целительной магией залечила обе ноги.

Кроме нее здесь была только крепко спящая Ева. Владина кровать осталась заправленной, как и Лирина, и лучше даже не строить догадок об этом.

* * *

— Здрасте! — воскликнула Лира смеющимся голосом, когда Влада крепко ухватила ее за воротник и втащила в комнату. — Какими судьбами?

— Тихо! — староста тряхнула пленницу и наколдовала алый магический огонь, осветивший все помещение. — Где Веста?

— Ушла.

— Куда, позволь узнать?

— В противоположную сторону.

Влада тихо ругнулась и толкнула Лиру в центр комнаты. Девушка плюхнулась в кресло и с довольным видом, словно не ее поймали на месте преступления, закинула руки за голову.

— Не юли, Конт. Лучше расскажи, кто этот спящий тип.

Спящим типом был, конечно же, Антоном Яхонтовым. Пошевелившись во сне, юноша промычал что-то недовольное и нехотя открыл глаза от яркого света.

— Привет, Влада, — поздоровался он, без труда узнав бывшую одноклассницу.

— О, Перун! — та закатила глаза. — Сколько же можно вытворять всякие глупости, Конт? Зачем вы его сюда притащили?!

— Я сам попросил меня спрятать, — влез в разговор Антон. — Антимаги идут по моему следу.

Влада скривилась и презрительно протянула:

— Кто-кто?

— Антимаги, инквизиторы, называй как хочешь. Но они отслеживают магов и собираются в ближайший месяц прийти в Китеж.

— Чушь какая-то, — поморщилась Влада, и тут же перешла на строгий тон: — Значит так. Антон Яхонтов уходит восвояси. Куда ему угодно, а не в Чарострог, — добавила она, заметив смятение на лицах обоих. — Ректор может рассказывать что угодно, но привечать магов-недоучек не разрешал.

— Эй, я бы попросил! — возмутился Антон.

— Я тоже прошу. Тебя. Покинуть. Общежитие. Сейчас, — раздельно произнесла Влада, чеканя каждое слово. — Весте ничего не будет за это. Обещаю.

Юноша склонил голову.

— Уверена?

— Она моя подруга, так что не сомневайся. А теперь — брысь.

Нахмурившись, Антон покачал головой, но встал с кровати, наскоро оделся и чаропортировал.

— Вот и все решили, — радостно пропела Лира, скоренько метнувшись к приоткрытой к двери. — Пойду спать.

— Не так быстро, — Влада нагнала ее в коридоре, ухватила за шиворот и подтолкнула вперед. — Сначала пройдем к Стражам. Мне позволяют полномочия — могу доносить о правонарушениях. А ты заселила пустую комнату сомнительным типом и помогла ему бежать.

— Это нечестно! — Лира завертелась волчком, пытаясь вырваться.

— Пошли, — в голосе Влады звенело плохо скрытое торжество. — Нечестно было упечь меня в Чернослов на два года. Ничего, потерпишь.

Глава 4. Из огня да в полымя

Советнику архимага Татомира, Альвиану, очень хотелось верить, что чародейский мир не рухнет в одночасье, и даже не треснет напополам, хотя бы ближайшие пятьдесят лет. Недавно ему исполнилось двадцать шесть, он отметил день рождения вместе с младшим братом, и сейчас был бы абсолютно счастлив — если бы не нечто странное, происходящее вокруг. Это явление сложно назвать злом — пока еще. Зла хватает и за рекой Смородиной, но даже Темные чародеи не позволяют себе преследовать Светлых, как это делают антимаги, начавшие охотиться на колдунов вне Китежа. Об этом спохватилось даже руководство Чарослова, но Чарсовет приказал всем молчать.

Огласка по другим городам строго запрещена, и это злило Альвиана сильнее после визита наивной студентки Весты с ее наивнейшим парнем.

Даже сам архимаг Татомир не позволит предупредить чародеев о грозящей им беде, а если позволит, то члены Чарсовета с ним не согласятся. Проклятая бюрократия! Каждый раз, вспоминая о ней, Альвиан насмешливо ухмылялся, но теперь не хотелось. Больше всего Татомир опасался, что международное магическое сообщество обратит внимание на проблемы в Китеже и за его пределами, и сейчас пытался сохранить свою должность. В городе Китеже — сердце славянского чародейства — антимаги не мешали жизни волшебникам, но с ожесточенной радостью и редчайшей безнаказанностью делали это в других городах. Что происходит там, он пока не знал.

Москва и Санкт-Петербург с их областями — город с наибольшей численностью магов, и происходящее с ними легче всего отследить. Пока все шло нормально, и, если он предпримет меры, больше никто не пострадает; жаль, что полностью избежать жертв не удастся вовсе.

А еще он тревожился за судьбу Антона, оставившего его дом. Если в университет Чарослов ворвутся антимаги, можно смело забыть даже о подобии мира в Китеже!

С бессильной злостью мужчина сжимал руками деревянный подоконник и смотрел в окно на медленно опускающиеся ажурные снежинки. В Китеж-граде наступила зима, украсив центр, узенькие извилистые улочки города и предместий высокими сугробами, сковав крепким льдом реки и озера поблизости. С первого известия об антимагах прошло больше двух месяцев, а зловещее гнетущее затишье осталось прежним.

В груди заворочалось беспокойство, но тут Альвиан удержал себя в руках. В Китеже антимагов еще не появилось, нечего и паниковать, о, Перун, эти олухи слишком тупые, чтобы проникнуть в якобы залитый водой город. Они не смогли разгадать суть защитного колдовства Китежа века назад, не смогут и теперь, со всей их хваленой техникой.

Пока.

В любом случае без визита к господину Татомиру не обойтись.

Вместе с Альвианом жил его младший брат Роман, двадцатидвухлетний парень, год назад окончивший Чарослов с красным дипломом. Он тоже работал на архимага, но занимал должность секретаря и часто ночевал на работе. Братья были похожи — оба светловолосые, крепкие и невысокие, но Роман еще и слаб здоровьем с детства — поэтому Альвиан был склонен опекать его.

Очередным морозным утром за чашкой горячего чая Альвиан решился завести неудобный разговор. Пришлось приложить все усилия к тому, чтобы остаться спокойным и улыбчивым.

— Ром, в общем так… Не буду ходить вокруг да около. Ты слыхал про антимагов?

— Ну… — брат неторопливо размешал сахар в дымящейся кружке. — Что-то, обрывками. Но выводы сделать трудно.

— Если вкратце, архимаг хочет все замять и договориться с антимагами по-тихому.

После коротенькой, дрожащей от напряжения паузы Роман криво усмехнулся.

— Его Магейшество сгорит на костре первым, если вздумает устраивать сделки.

— Сгорит… — невесело протянул Альвиан. — А за ним и мы.

— Логично, — взгляд у Романа стал колючим. — Есть идеи?

Альвиан допил чай и резко встал.

— Конечно есть, брат, — сказал он с трудом. — Если меня не слушают, я сделаю все сам.

А потом встал, криво и горько улыбнулся, и покинул кухню торопливыми широкими шагами. Душу терзала смутная жестокая тоска по стремительно уходящему спокойному времени. Будущее уже маячило впереди, представляясь отвратительным уродливым монстром, подобно мифическому трехглавому змею, и Альвиану не очень хотелось в него заглядывать.

— Я помогу тебе, — сказал в спину Роман. — Могу солгать архимагу.

Альвиан вздохнул. Соглашаться на это казалось ему подлым, и он промолчал.

Его дорогой и любимый брат Роман Рейт родился в неурожайный год, когда Альвиану не было и пяти лет. Рождение младенца убило их мать. Отец, Борис Рейт, тронулся умом и хотел назвать мальчика Нежданом, но по неведомым причинам отказался от такой затеи. Оставив сыновей заботам дальних родственников, он отрекся от своей семьи. Сбежав за реку Смородину, Борис примкнул к злодеям с черными душами — наверное, до сих пор там живет и таит злобу на младшего сына.