Мой босс всегда сверху - Софи Хард

касается моей талии, постепенно смещаясь в сторону груди, а другую кладет мне на задницу. Я же запускаю пальцы ему в волосы, слегка их оттягивая.

Наши языки пляшут в страстном танце, и я не могу поверить, что все эти годы гордилась тем, что не имела никакой интрижки с этим потрясающим мужчиной.

Не знаю как, но мы перемещаемся обратно к столу, и легким движением босс сажает меня поверх разбросанных по поверхности документов. Скотч падает на пол. За ним следом пикируют несколько папок и карандашей… Дмитрий склоняется ко мне еще ниже, покрывая чувственными поцелуями мою шею, ключицу, а я откидываюсь назад и смотрю в потолок, теряясь в собственных страхах и непристойных мыслях. Крепче впиваюсь пальцами в плечи начальника, и сорвавшийся с его губ стон отзывается во всем моем теле жаркой лавиной, из-за чего я улыбаюсь и еще настойчивее выгибаюсь ему навстречу.

Воронцов вновь разрывает наш поцелуй. Отстраняется и смотрит на меня, издевательски медленно прокатываясь ладонью вдоль моей шеи, тяжело вздымающейся груди…

— Я столько раз воображала эту сцену, — признаюсь я. — Боже, Дмитрий, ты бы знал…

— Могу представить, — мягко улыбается он и отводит прядь волос с моего лица.

Этот жест гораздо более интимный, чем поцелуи, и что-то отчаянно щемит у меня в сердце. Откуда нежность в такой хладнокровной машине?

Рука Дмитрия опускается на мое бедро, приподнимает низ моей юбки, и я в предвкушении замираю, не решаясь даже вдохнуть. Его ладонь неторопливо скользит по моим черным капроновым колготкам. Ее тепло обжигает кожу, и я приоткрываю рот, когда пальцы босса оказываются в опасной близости к моей точке наслаждения. Растерянная и возбужденная, я гляжу мужчине прямо в глаза и молюсь, чтобы он не останавливался. Не сейчас. Никогда. Пожалуйста, пусть он прекратит пытку и позволит мне на мгновение почувствовать себя особенной, красивой, желанной! Я невольно сжимаю его плечи все крепче, и когда его рука накрывает мой клитор, даже в колготках, даже в идиотском белье, которое я, разумеется, подобрала не по случаю, я ощущаю разряд тока, пронзивший все мое тело, и со стоном откидываю назад голову, ошеломленная происходящим.

— Смирнова, — шепчет мне Воронцов на ухо, продолжая двигать ладонью в ритм движениям моих бедер. Одна секунда, и мои колготки оказываются на полу. Следующий миг — и его ладонь скользит под трусики. — Вот черт, — еле слышно рычит босс, почувствовав, какая я мокрая, и его губы накрывают мои в тот же момент, когда пальцы проникают внутрь меня.

Я всхлипываю от удовольствия и подвигаюсь к начальнику еще ближе, так близко, что почти упираюсь в его бедра. Дмитрий рывком дергает ремень на своих брюках, а затем расстегивает ширинку.

Опьяневшая от наслаждения, я смело расставляю ноги, а Воронцов хищно улыбается, прожигая меня своими блестящими глазами.

Я со стоном притягиваю мужчину к себе, впившись в его губы поцелуем, и мы уже готовы перейти к более интересной части “совещания”, как вдруг дверца его кабинета распахивается, и на пороге оказывает уборщица.

— Дмитрий… — начинает она, а затем тише добавляет: — Михайлович…

Мы с Воронцовым одновременно оборачиваемся и застываем в комичной позе. Его ладонь под моей задранной юбкой. Мои пальцы в его волосах, а ноги сцеплены в крест на его заднице. Раскрасневшиеся, возбужденные — мы пялимся на бедную уборщицу, которая и сама, наверное, не понимает, как умудрилась пройти в затемненный кабинет, не постучавшись, и молчим.

В конце концов женщина испуганно кивает и выстреливает:

— Все поняла! Ухожу! — Она кланяется и робко пятится назад. — Прошу прощения, все никак не могу запомнить, что нельзя проходить, если стекла кабинета затемненные. Простите, Бога ради! Простите!

Уборщица уходит, а я осознаю, что угодила в просто дичайшую ситуацию.

“В кабинет нельзя проходить, если стекла затемнены”.

Господи, ну что же я за идиотка! И сколько раз в неделю Воронцов вместе с безмозглыми красотками уединяется на этом же столе? На этом чертовом диване? Скольким идиоткам он покрывал шею поцелуями?

Скольких крепко обнимал?..

Жуткая обида сдавливает легкие. Я ощущаю невероятный стыд, порывисто спрыгиваю со стола и подбираю колготки.

— Алиса.

Но мне нечего сказать. Дмитрий тянет ко мне руку, а я отпрыгиваю от нее, как от огромного паука, и перекручиваю юбку. Пытаюсь привести прическу в порядок.

— Подожди! — уставшим голосом просит он, но я уже бегу к выходу. — Я не хотел, чтобы…

— Ничего не было, — на пороге шепчу я и оборачиваюсь. Мне хочется плакать. Хочется разрыдаться, накричать на себя, ведь на секунду я стала героиней своего романа и представила, что такой мужчина, как Дмитрий Воронцов, проявил ко мне искренний интерес. — Ничего не было, — повторяю я, когда босс делает ко мне шаг навстречу. — До завтра, Дмитрий Михайлович.

Я пулей вылетаю из кабинета, едва не спотыкаюсь по пути к собственному столу, подхватываю сумку и несусь к выходу.

Да уж. Хотела вдохновения для новых историй?

Получите — распишитесь.

6

Просыпаюсь я с ощущением, что всю ночь пила и танцевала. Голова раскалывается с такой силой, что аспирин я ищу практически наощупь. Я думала, что "утро вечера мудренее", но в итоге ко всем прочим переживаниям добавляются сомнения в реальности случившегося.

У меня… с Дмитрием? Это что-то из разряда фантастики. И ладно бы только поцелуй, но мы ведь зашли немного дальше… Как я теперь буду смотреть ему в глаза? Как вообще все офисные девицы ведут себя с ним как ни в чем не бывало? Статистику не веду, но рискну предположить, что процент побывавших у него за "темными шторами" дам приличный.

Мой босс — бабник. Не этим ли он меня вдохновлял на написание всех этих горячих романов? Он — свободный мужчина, который берет от жизни что хочет и ни у кого не спрашивает разрешения. Женщине в наше время такого пока еще не простят.