Семь ступеней Храма (СИ) - Акула Ксения

Такого прецедента еще не случалось среди высших.

— Если уж отличаться от богов, то во всем, — хмыкнул я, шаря по кабинету глазами в поисках капли горячительного.

Я уже составлял план того, как раздобыть янтарное, не поднимаясь из кресла, но Робус бесцеремонно толкнул дверь, заявляясь на порог с тремя запотевшими бутылками темного стекла.

— Ты вовремя, — только и сказал я ему, доставая из ящика стола бокалы. — Я уже собирался отлевитировать бутылки из собственной спальни.

— Это зрелище позабавило бы адептов, — хмыкнул Робус, присаживаясь напротив. — Ну, рассказывай, что там с девочкой? Не рассеял?

— Нет, — покачал я головой. — Предложил поделиться божественной искрой.

Робус не подавился напитком только потому, что еще не успел его пригубить, но выражение его лица говорило о многом.

— Трех бутылок будет маловато, — сделал он вывод, — вызывай Мелиора. Как бы я не относился к этому болвану, пить он умеет, и запасы его янтарного гораздо богаче наших.

Глава IV

Интриги хрустального дворца

Ночь разогнала адептов по спальням, оставляя коридоры дворца, галереи, открытые террасы и комнаты общего пользования опустевшими. В Сумрачном холле, где недавно веселились первокурсники, погасли божественные искры, а потемневшие от времени металлические держатели факелов бросали яркие блики на хрустальные стены. Магическое пламя шипело, но не накаляло металл, и рука обхватывала держатель, ощущая приятное тепло, разгоняющее стылый холод в венах и посылая приятные импульсы до самых кончиков пят.

По сахарному мрамору плит на полу танцевали мириады соринок-звездочек — серебристая пыль, принесенная с долины множеством ног. Столы опустели — постарались призрачные слуги, которых прислал в Храм верховный бог Олимпа. Высшие любили показывать свою экстравагантность во всем, даже в благодетельности.

Высокая тонкая фигурка, закутанная в теплую бархатную мантию, скользнула через тяжелые двустворчатые двери ко входу из Сумрачного холла, задержалась в проходе, покивала головой кому-то и быстрым шагом направилась к тренировочным залам. Пламя факела дрожало, отбрасывая причудливые тени на хрустальные стены дворца, шаги казались слишком громкими и неоправданно тяжелыми. Страх преследовал нарушителей сотнями глаз, светящих из сумрачной тени углов.

Вслед за легкой девичьей фигурой, закутанной с ног до головы, незаметно скользнул еще один участник этого странного ночного танца. По мощному развороту плеч и некоей угловатости в нем угадывался юноша, и многочисленные звезды Поднебесной долины с большим удовольствием осветили путь мягким светом для девушки и парня, признав их встречу романтическим рандеву.

— Майкл, — позвала девушка, скользнув за двери тренировочного зала и вставляя факел в предназначенное ему место в стене. — Слава всем богам!

Она побоялась открыто кинуться навстречу Майклу, переминаясь с ноги на ногу, и нашла повод сдержать свой порыв, достав из кармана мантии сложенный вчетверо пергамент. Так и держа его навесу, протянув руку, она застыла, глядя в родные черты лица архангела.

Майкл скинул с головы капюшон, и на его бледном лице обозначилась мягкая улыбка, а в глазах загорелись искры тепла.

— Прочти, — сказала Нобис, делаясь вдруг серьезной, и Майкл взял пергамент, в полной тишине, напряженной, тягучей, пропитанной едким страхом, читая его содержание.

— Миры, созданные моими родителями, признаны опасными, — побелевшими губами сказал он, сминая пергамент и делая долгую паузу. Нобис видела, как Майкл пытался взять себя в руки, и молчала, дав ему время. Она и сама недавно рыдала в женском туалете, получив столь безрадостные новости. Если высшие признали чьи-то миры опасными, то уничтожали не только сами миры, но и их создателей. Нобис заранее оплакивала красивый мир, созданный родителями Майкла Гавра — величественную империю драконов, в которой шла кровопролитная война. Да, мир получился неидеальный, полный межрасовых распрей, и высшие винили родителей Майкла. Архангелы спустились в собственный мир и вмешались в ход истории, что привело к разрушительному эффекту. Теперь не ясно, что станет с миром и с самими архангелами. Загорн никому не прощает ошибок.

— Откуда у тебя это письмо? — строго спросил Майкл, переводя тяжелый взгляд на Нобис, но девушка покраснела и отвела глаза.

— Не спрашивай, — решительно мотнула она головой.

— Мы должны доверять друг другу, — жестко прервал ее Майкл, но Нобис лишь насупилась.

— Преданность меня и моих родителей твоему роду еще никогда не поддавалась сомнениям, — решительно ответила она Майклу. — Ты действительно веришь, что я способна на предательство, пока мои родители гниют в тюрьмах Олимпа наряду с твоими?

— Тише, Нобис, прошу тебя, нас могут услышать, — взволнованным шепотом произнес Майкл, прижимая ладонь к обескровленным и искусанным в волнении губам девушки. — Прости. Ты уверена в подлинности письма и достоверности полученной тобой информации?

В ответ он получил утвердительный кивок, и сразу одернул ладонь, помогая девушке избавиться от глубокого капюшона, скрывавшего ее лицо. Медленный выдох, словно до этого момента парень не верил, что перед ним действительно Нобис, сорвался с его губ, и Майкл прикрыл глаза, сжав руку в кулак.

Громкий шепот адептов нарушил привычную тишину тренировочного зала, на стенах которого грозно сверкало драгоценным металлом и горными камнями-артефактами всевозможное оружие. Сбитое дыхание Нобис всколыхнуло облачко белоснежной пыли, так сильно девушка прижималась к стойке со спортивными снарядами, с которых за все лето никто не удосужился стряхнуть налет времени.

Нобис еще плотнее закуталась в мантию и решительно дернула головой, отчего ее темные волосы, сколотые на затылке гребнем, упали на лицо.

— Майкл, мы не можем здесь оставаться! За время нашего отсутствия с родителями может случиться все, что угодно, — дрожащим голосом произнесла Нобис, из глаз которой брызнули слезы. — Мне тошно от одной мысли, что предстоит учиться. Не об учебе все мои мысли.

Она говорила с жаром, хмуря брови и кусая итак искусанные губы, а Майкл хмурился в ответ, опасливо оглядывая стены, увешанные оружием. Собери он хоть сотню адептов, которые последуют за ним, возьми они хоть все оружие, которое предоставляет в их пользование Храм, и то не победить незримый барьер, окружающий долину. Боги позаботились о своем покое.

Майкл отбросил ненужные мысли, недовольно поморщившись, поджимал губы и неторопливо сложил руки за спиной — его любимая поза.

— Я испробовал все, что мог, но покинуть пределы Поднебесной долины без разрешения ректора Аврелиана невозможно. — Серьезным тоном сказал он Нобис, наблюдая за сменой эмоций на ее красивом и живом личике. — Представь, каково архангелу без крыльев?

Майкл злился. Неприкрытая ярость сквозила в каждом его слове, в каждом резком жесте и вздернутой кверху брови.

— Поговори с ним, — попросила Нобис, складывая ладошки в умоляющем жесте. — Доверься Аврелиану.

— Никогда, — коротко бросил ей Гавр, ударяя кулаком по стене, отчего скрещенные мечи на щите неприятно лязгнули. — Ты сама слышишь, о чем меня просишь, Нобис?! Аврелиан — ставленник высших. Слышала, с какой напыщенностью он выговаривал свои титулы этим вечером, как смотрел на нас?

Нобис отрицательно покачала головой. Все ее мысли этим вечером были заняты горькими воспоминаниями о родных, поэтому на ректора она не смотрела вовсе.

— В моем расписании появились индивидуальные занятия с ним, — нехотя признался Майкл, а на лице Нобис расцвела робкая улыбка.

— Так, ты поговоришь с ним? — спросила она, протягивая тонкую руку и прикасаясь к груди Гавра. Сердце Майкла стучало так быстро, что Нобис невольно одернула ладошку, считая это чем-то личным.

— Нет, пока нет, — смягчился Майкл, увидев отчаяние, написанное на лице Нобис.

— Ты обещал, что мы сбежим! Ты говорил, что путь на Олимп существует! — горячо шептала девушка, сама не замечая, как на глазах снова выступают слезы.