Дневник призывателя - Юлия Ставицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Город тяжко вздохнул и успокоился. Он покинут. Возможно, что мертв. А может так и продолжит существовать призраком минувших дней. Будет вспоминать, пытаться воссоздать музыку, смех, запах выпечки и машин, а потом придумает тени людей. Хотя… Кто из людей может с уверенностью сказать, что он не тень, созданная городом? Копия тех, кто когда-то жил. Отражение их чувств, мыслей и идей.
Ненастоящие люди, зеркальные двойники, нужные для того, чтобы заполнить пустоту покинутого города.
Где-то вдали шумит ветер, раскидывая упаковки и комки бумаги, недонесенные до урны, зарываясь в недавно начавшую пробиваться траву и со свистом залетая в трубы. В подвалах пищат мыши, тихо мяучит бродящий по подворотням кот, проверяющий свои владения. Очень тихо. Они вообще редко пользуются голосом для себя, их звук необходим в основном людям. Так бы они и вовсе молчали.
Люди же не умеют хранить тишину. Им нужно делиться тем, что у них внутри. Они такие яркие и одновременно очень серые. Просто чаще всего предстают не личностями, а безликой толпой.
Они всегда рядом. Но разве они обращают внимание друг на друга? Мелькают на периферии зрения и все.
Так что вполне возможно, что всех и правда, придумал город. Сотни серых прохожих, безликих и отчужденных. Они бредут куда-то по своим делам, забывая просто жить. Никому в целом до них нет дела. Увидел мельком чьё-то лицо и тут же забыл. Или вовсе не различаешь лиц, не видишь глаз. Просто серая масса, мелькающая на фоне. И я один из них. Вряд ли на меня можно обратить внимание. Я такой же выцветший, как и все. Всего лишь старик, медленно переставляющий ноги.
Но важно ли это?
По сути, мы друг для друга призраки ещё при жизни. Вот вы всех своих родственников знаете? Вспомните имена соседей? Или может, выудите из памяти лица школьных учителей? Не только тех, кто у вас вёл, но и тех, с кем вы периодически здоровались? Нет? А что тогда говорить о незнакомцах? О тех, кто мелькнул лишь раз, а потом навсегда исчез.
Нечего.
Попросту нечего.
От этого и все беды. Правда, я понимаю это только сейчас, спустя многие годы, когда стал достаточно стар, чтобы оглянуться на прошедшую жизнь. Сколько мне еще осталось? Интересного точно мало. А вот воспоминания дают хоть какую-то отдушину. Правда, до тех пор, пока остаются лишь воспоминаниями. Ну, или если в них нет ничего такого, что может быть опасно спустя годы.
Первое, что я помню в своей жизни – это свет. Приглушенный, желтый свет. Возможно, что даже от свечи. Смутное событие, если его можно назвать таковым. Помню и морозную зиму. Настолько снежную, что казалось, что кроме снега ничего нет. Точнее, что есть только снег. И весь мир похож на стеклянный шар, засыпанный белым. Помню и свои санки, деревянные, старые, застеленные стеганым одеялом.
Помню и своего первого друга. Точнее подругу. Девочку с повиликой. Она сдирала ее с растений, считая что так спасет всех. Чудачка с белыми кудрями. Друг одного чудесного лета. Как жаль, что лето не может быть бесконечным. И все, что было в это жаркое время навсегда остается там. Ничего, кроме воспоминаний, не забрать. А как бы хотелось. Вновь воскресить то лето, дурманящий запах травы, девочку в белом сарафане…
Улыбаюсь сам себе.
Хотя с годами я стал явно хуже. А если и не хуже, то нелюдимее уж точно. Сам себе напоминаю опасливого зверя, избегающего всех и вся, ограничившего круг знакомых до пары соседей. Хотя в тоже время стал мягче и немного человечнее. Если стал.
Мне нравится размышлять о людях, об их делах, но не сталкиваться. Можно смотреть на них и из окна, представлять, какой жизнью они живут, куда сейчас идут. Много ли у старика еще радостей? Свое-то уже почти отжил. Я уж точно. Разменял свои годы на желания. Выбор мой, что еще сказать. А люди… Все же они бывают разными. Особенно по вечерам. С приходом темноты они стаскивают с себя маски приличия. И это меня порою пугает.
Лучше не трогать их маски. Чаще всего это намордники.
Я видел много разных тварей, но никого страшнее человека.
Хотя люди и не единственная причина, почему я стараюсь выходить из дома только днем. В ночи еще есть те, кто жаждет свести со мной счеты. А что могу сделать я?
Лгу.
Могу. Много чего могу. Но не хочу. Гораздо проще гулять в светлое время суток. Брать с собой хлеб, кормить голубей или уток, перекидываться парой слов с соседями, слушать свежие сплетни.
Мягок все же стал. Добр. Возможно, жалок. Да, подходящее слово для такого человека, как я.
Но я имею на это право! Покой должен не только сниться. Наступает то время, когда он жизненно необходим, когда кроме него, ничего и не нужно. Такое за деньги не купишь.
Вздохнул. Как назло закончились таблетки. Хорошо хоть аптека круглосуточная. Жаль только, что до темноты вернуться не успел. Далековато для моих больных ног. Каждый шаг уже в тягость. Такое чувство, что к моим старым ботинкам кто-то незаметно привязал гири. А я их тяну и тяну за собой.
Поморщился и замер. Что-то не так.
Прикрыл глаза, прислушиваясь. Не мои ли знакомые? Нет ли запаха серы? Каких-нибудь окисей? Нет.
Глянул на мир иначе. Все по-прежнему. Остаточные эмоции людей, плесень их чувств. Так и хочется стереть ее со стен! Никто ее не видит, а я вот вижу. Вижу и почему-то злюсь. Словно это в моей квартире, а не на улице, так наследили.
Вздрагиваю. Отвык я от ночных прогулок. Меня отвлекает некий шум совсем близко и запах, неприятный такой, терпкий. Дешевых сигарет и выпивки. А шум? Похоже музыка. Сплошные басы и какие-то выкрики. Не разобрать слов, если они там вообще есть, в чем я сомневаюсь. Вроде это что-то современное. Не уверен.
Ох, чувствую себя еще старше. Так и хочется поворчать на тему того, что раньше было лучше. Да-да, трава зеленее, небо голубее, подростки приветливее. Все прекрасно, как в сказке. Черта с два.
Просто я сам по молодости не баловался ни табаком, ни алкоголем. Ценил себя или просто компании подходящей не было? Уже и не знаю. Наверное, второе. Все же очень многое зависит от окружающих.
