Контрабандист - Михаил Тырин

Что поделаешь – армейский катер, сугубо утилитарная вещь. Хорошо, что дальше эти сумасшедшие летят без меня.

Ладно, бледный внешний вид мне сейчас только на руку. Я открыл кейс и начал переодеваться. Через несколько минут из зеркала на меня поглядел уже другой человек. Скучный деловой костюмчик в полосочку, идиотские очки, прилизанные волосы на прямой пробор, мятый платок в нагрудном кармане и, наконец, апофеоз – галстук, темно-синий в тошнотворную лимонную клеточку. В сумме получился типичный менеджер-середнячок, забитый начальством, нелюбимый девушками, опекаемый мамой.

И какой мерзавец теперь посмеет заподозрить во мне афериста?

Прежде чем выйти к пограничникам, я открыл крошечную косметичку и нанес последние штрихи: болезненную бледность на щеки и темные впадины под глазами. Теперь придаем спине легкую сутулинку… Придирчиво взглянул в зеркало: воистину жалкое зрелище.

По большому счету, весь этот маскарад – отнюдь не самая важная часть моей миссии. Можно даже сказать, необязательная. И все же я ею не пренебрег, как не пренебрегаю никакими мелочами. Потому что знаю – стоит только обратить на себя хоть мизерное внимание, вызвать малейшую каплю подозрения – и мелочи разрастаются в нерешаемые проблемы.

Только бы теперь не встретилась какая-нибудь знакомая рожа.

Я немного опоздал: к моему приходу в трюме уже вовсю шуровали пограничники. Собственно, это был не трюм, а боевая часть, из которой выскребли всю следящую, наводящую и стреляющую начинку. Объем освободился немалый, сюда вошел даже внеатмосферный четырехосный тягач и две летающие платформы.

– Наконец-то, – пробасил большой усатый лейтенант, когда ему вежливо указали на меня. – Вы отвечаете за груз?

– Извините. К вашим услугам, – я почтительно склонился, стараясь, впрочем, не переигрывать.

– Что тут? Саженцы? Какие, к черту, саженцы?

Тут я разглядел самое главное. Лейтенант не был пограничником. Две крошечные буквы, сплетенные в лаконичную монограмму на его погонах, вносили ясность. Эти буквы – ОС, что означает – Особый Дивизион.

Это плохо. Но пока не смертельно.

– Извините, – залепетал я, – это, к сожалению, не саженцы, это рассада. Рассада аравийского риса. Очень редкий сорт, к сожалению. Он очень хорошо приживается на Атлантии.

– Какой, к черту, Атлантии? Тут сказано – Тарнас.

– Извините, все верно, – заискивающе заулыбался я. – Тарнас – это звезда, название системы. А Атлантия – всего лишь планета этой системы. Она относится к мирам, особо пострадавшим во время боевых действий, и в соответствии с Федеральной аграрной программой…

– А вы кто – садовник?

– Нет, я, с вашего разрешения, транспортный менеджер. Вот, возьмите карточку…

– К черту карточку. А это кто такие? – он кивнул на наш экипаж. Двенадцать угрюмых физиономий, двенадцать пар пудовых кулаков. Бывший истребительный спецназ. Мой знакомый человек-медведь (как я уже выяснил, его звали Дэф) был среди них самым, если можно так сказать, стройным.

Когда я их впервые увидел, понял, что задача усложняется. Такие рожи, как магнит, притягивают внимание пограничников, полиции, всех проверяюще-карающих органов и служб.

– Это рабочие-агротехники, – виновато улыбнулся я.

– Садовники, – удовлетворенно кивнул лейтенант.

– Ну, к сожалению, не совсем, но… почти.

– А здесь что? И где капитан?..

Далее пошла стандартная процедура: лейтенант занялся паспортами, а двое таможенников приступили к сверке декларации и наличествующего груза. Еще на Лунной базе капитан Дэба спросил меня, какого лешего я забил трюм ящиками с землей. Я коротко и емко ему все объяснил. На Атлантию распространяется Федеральная аграрная программа, а все грузы, включенные в программу, даже частные, проходят только первичный досмотр. И, главное, имеют приоритетную очередность прохода через нуль-канал. Иными словами, если не случится непредвиденного, на нас быстро взглянут и отправят с глаз долой.

Я суетился у проверяющих под ногами, поминутно извинялся то за неровный пол, то за тусклую лампочку, всячески сожалел обо всем на свете, в общем, унижался изо всех сил. Я ждал, когда им это надоест, и они уберутся.

– О черт! – Один из пограничников зачем-то полез в контейнер с рассадой и, естественно, оказался по локоть в грязи.

– Извините! – Я бросился к нему. – К сожалению, рисовая рассада сохраняется только в среде семидесятипроцентной влажности и специального наполнителя…

– Хватит, пошли отсюда, – с ненавистью скомандовал лейтенант своим людям, подписывая полетный план. Остались только таможенники, но волноваться было уже не о чем. Через минуту один из них протянул капитану Дэбе подписанный план.

– Борт – на транспортер, – объявил он. – Любая свободная секция. Если поторопитесь, то уйдете в нуль уже минут через двадцать.

Одно дело сделано. Предстояло второе, куда более важное. Я сбросил дурацкие очки и, заговорщицки подмигнув капитану, ринулся в административную часть. Не сбавляя шага, включил и вставил в ухо телефон.

– Мымрик! Алло, Мымрик, ты меня слышишь?

– Я весь сплошное внимание, – прозвучало в ухе.

Мымрик – мой давний знакомый, оператор технической службы. Помнится, я неделю поил его абсентом и текилой, кормил натуральной бараниной и покупал самых сладких шлюх. В конце концов он проникся мыслью, что оказывать мне маленькие услуги не только увлекательно, но и чрезвычайно выгодно.

– Ты готов, Мымрик? Слушай внимательно, судно сейчас пойдет на транспортер. Бортовой номер – зет-четыре-четыре-восемь. Какие варианты?

– Есть вариант. Бросок через тридцать шесть минут. А вот и твой «зет», вижу, девятая секция. Сейчас мы его тихонько передвинем…

– Действуй, Мымрик! Сейчас я подойду, – я переключился на капитана Дэбу. – Капитан, как прошли контроль?

– Весело и организованно, – без эмоций ответил он. – Сейчас ползем по ленте.

– Через минуту-другую вас слегка качнет. Не пугайтесь, вас переместят на другой транспортер.

– Нашел, чем пугать.

– Капитан, если там попадетесь патрулю, знаете, что говорить. Потеряли ориентацию при выходе из нуль-канала. Такое сплошь да рядом. Направление совпадает, документы идеальные. Волноваться нечего. Бросок через полчаса с небольшим, из корабля носа не высовывайте.

– Поучи бабушку кашлять.

Я усмехнулся и погладил небольшой перстенек в кармане. В колечке – камешек, на камешке – три с половиной тысячи чеков. Можно устроить себе шикарный отпуск длиной годика в два. Нет, на два не хватит, только на полтора…

В технический сектор меня пропустили без особой охоты, но и без лишних вопросов – Мымрик, молодец, позаботился. Когда я вошел к нему в аппаратную, он не обернулся, только протянул руку: