Сколько весит сонет - Пьер Буль

Символ Г представляет собой б или б; значок / — р или ф, а значок./ — д, 3 или у. Знаками вопроса я отметил прописные буквы. Весы указали мне на их присутствие, но не позволили определить. Заметьте, не каждая стихотворная строка Валетта начинается с прописной буквы, как обычно. Я проверил это. Стали на место однозначно установленные буквы.

Таковы наши границы, а вернее, наш скелет, который следует облечь плотью. В такой работе было бы вредным и скучным ставить себе ограничения. Мы уподобимся бабочке, порхающей с цветка на цветок согласно своим инстинктам и фантазии.

Итак, приступим. Мое внимание с самого начала было привлечено последним, словом второй строки первого терцета:

состоящее из шести букв. Четвертая — р или ф, а третья б или б. Но в нашем языке невозможны сочетания бф и бф. Значит, на месте четвертой буквы стоит р. Вторая буква обязательно у, поскольку слов с набором согласных дбр, убр, двр и 36/» просто-напросто не существует. Таким образом, можно утверждать, что наше слово начинается либо дубр, либо уубр, а полностью звучит дубрав или уубров. Беру на себя смелость поставить здесь дубрав, как более поэтическое. Кстати, это дает нам первую мужскую рифму терцетов, хотя я пока не могу указать, в каких строках она повторяется.

Возьмем другой пример. Первое слово второй строки в первом катрене: т/ — т и. Казалось бы, расшифровать такое длинное слово трудно, ан нет. Сочетание т, либо тф, либо тр. Первое встречается довольно редко: портфель, Матфей. Зато второе совершенно универсально. С высокой степенью вероятности допустим, что здесь стоит тр. За этим сочетанием может следовать только гласная. Следующая, пятая буква относится к широким: ж, м, ы, ю. Букву ы мы исключим сразу, поскольку она может стоять только после согласной. У нас остается выбор между ж, мню. Можно заняться дальнейшими выкладками и найти часть недостающих букв, но мы поступим по-другому. Мы возьмем словарь. Проверка требует немало времени, но позволяет отыскать всего два слова, укладывающихся в формальную схему: отражательной и стремительной. И снова великое искусство поэзии диктует свои требования. Мы останавливаемся на слове стремительной, поскольку первое слово принадлежит научному лексикону.

Я во всех подробностях разъяснил подход к определению этих двух слов, чтобы вы уяснили суть методики. Думаю, дальше вам не нужно объяснять каждую деталь. Наш основной инструмент на данном этапе — словарь. Наши вехи — формальные рамки, то есть количество букв в слове и присутствие или отсутствие некоторых характерных признаков, выявленных взвешиванием.

Неужели вы еще не ощущаете, как пробивается дух стихотворения сквозь грубую материальную форму, способствуя появлению буквы, как я и предсказывал? Сей набирающий силу по мере нашего продвижения вперед дух станет путеводной звездой. Слова дубрав и стремительной за секунду дали нам больше, чем неустанный труд за последние полгода. Они лучезарны. Они открывают перед нами бесконечные горизонты мысли поэта. Мы взбираемся на вершину, откуда можем бросить гордый взгляд назад и оценить пройденный путь. Не скрою, мой друг, что, когда эти слова стали ясными, меня охватило глубочайшее волнение. Наши усилия не были тщетными. Мы оперировали скальпелем, подобно хирургам. Взвешивали частички, как аптекари. Вооружили глаз оптикой. Мы медленно ползли среди остатков материи. Неужели я впрягся бы в эту подчас унизительную работу, не разгляди с самого начала ждущего нас венца со светоносными алмазами, в котором слова дубрав и стремительной, банальные по форме, но глубочайшие по содержанию, являются первыми драгоценными камнями, очищенными от породы.

Итак, продолжим. Но не стоит застревать на вершине возвышенного. Еще надо походить в сапогах старателя, отыскать еле заметную тропинку с помощью едва весомых атомов. Только такой ценой человеческая мысль обретает способность ясновидения. Чередуя абстрактные размышления с самыми тривиальными наблюдениями, мы выберемся из запутанного лабиринта, куда нас загнала мысль поэта. Так станут неразделимыми плоть и дух…

Что нам дает первое воскрешенное слово? Оно помогает выявить механические следствия его появления в конце стихотворной строки. Отныне мы уверены, что одной из рифм в терцетах будет окончание ав. По своей форме на него похожи все окончания: Г в терцетах. Не хочу, чтобы вы томились в неизвестности. Я — установил вышеуказанным способом и последнее слово этого терцета: дубов или уубоб, что дало мне вторую рифму в терцетах: об. Случайность ли это? Отнюдь. Заключение напрашивается само собой. Сонет построен по строжайшим правилам, ибо в терцетах мы сталкиваемся с двумя тройными рифмами: ав и об.

Вставим в нашу схему дубрав, стремительной и букву б в конце строк терцетов. Более того, как видите, я добавил несколько элементов, выявление которых потребовало определенных усилий и на которые я вам укажу без разъяснений. Все они нашли отражение в таблице. Можете ее проверить, но, даю слово, иные варианты невозможны. Кстати, попутно я установил первую рифму в катренах. Это опоясывающая рифма: бы, имеющая в конце первого катрена форму ви.

— Обратите внимание: сочетание щерит жернова дает право остановить наш выбор на слове уубов.

Пора оторвать глаза от текста и отбросить на время наскучивший словарь. Попробуем силы в абстрактных размышлениях и поищем смысловые связи между словами стремительной и дождь.

Посмотрите на первую половину второй строки первого катрена (место цезуры, интонационно-смысловой паузы, абсолютно ясно). Слово

состоит из двух слогов, ибо сонет написан, по моим предположениям, шестистопным ямбом. Следовательно, мы имеем дело с существительным, которое характеризуется прилагательным стремительной. Внимательное изучение формальных комбинаций, совместимых с синтаксисом, дает только один вариант: водой, тем более что через строку речь идет о дожде. Требуется минимум воображения, чтобы почти полностью восстановить стихотворную строку. Запишем:

Итак, поэт характеризовал воду прилагательным «стремительная» и глаголом «пролиться». Падение дождя подразумевает точку старта. Где же эта точка старта, как не в облаке или туче. К сожалению, по формальным признакам ни одно из йих в наше прокрустово ложе не укладывается. Поэт делает обобщение и называет эту точку старта — небеса.

— Если он это сделал, — продолжил Бурдон с внезапным оживлением, — если он сделал это, то я могу утверждать, что, поместив это слово в конце стихотворной строки, он использовал окончание са в качестве рифмы. Вы улыбаетесь? Считаете мое утверждение безосновательным? Однако я готов поставить на кон все свое состояние, что писатель, сочиняющий сонет, где упоминается о небесах, использовал это слово для рифмы, если только он не неисправимый оригинал. Слог са обладает необходимой звучностью, которую поэт обязан применить, когда представляется возможность.