Викиликс. Компромат на Россию - Коллектив авторов

Судя по всему, на протяжении этих лет он неоднократно обдумывал, как при помощи утечек можно законными средствами уменьшить контроль государственных институтов над гражданами, добиться свободы информационных потоков. Идею создания сайта для публикации утечек Эссендж впервые упомянул в 1996 году. В 1999 году он даже зарегистрировал доменное имя leaks.org, однако так ничего с ним и не сделал. После создания в 2006 году сайта WikiLeaks Эссендж подолгу жил в Танзании, Кении и Исландии, готовя к публикации местные «горячие» утечки. Несмотря на то что уже тогда Эссенджа заметили журналисты и правозащитники, широкую известность он приобрел только в 2010 году, наводнив мировую прессу секретными американскими документами. «Меня в этом году впервые стали узнавать на улице, – сказал недавно Эссендж. – Не самый приятный опыт». Приятный или не очень, но факт остается фактом. За несколько месяцев из малоизвестного сетевого и гражданского активиста Эссендж превратился в звезду планетарного масштаба. Газета Le Monde назвала его человеком года (читатели журнала Time сделали так же, но редакторы предпочли выбрать что-то более постное и отдали титул основателю Facebook Марку Цукербергу).

Однако в случае с Эссенджем слава и газетная шумиха обнаружили и свою оборотную сторону. Невозможность оставаться в тени сам Эссендж называет «утомительной». К тому же обвинения в изнасиловании, которые предъявлены ему шведской прокуратурой от имени двух шведок, а также его последующий арест в Великобритании вполне можно считать побочными эффектами его медиауспеха. Но в то же время, как бы сильны ни были соблазны и неприятности, которые несет в себе известность, можно быть практически уверенным, что они не окажутся сильнее базовых принципов, в соответствии с которыми Эссендж строил себя едва ли не с детства:

«Мы живем всего один раз. Поэтому мы обязаны правильно использовать отведенное время, чтобы сделать что-то осмысленное и достойное. [Деятельность WikiLeaks] это то, что лично я нахожу осмысленным и достойным. Такой уж у меня характер. Я люблю создавать масштабные системы, и я люблю помогать тем, кто уязвим. А еще я люблю давить всяких ублюдков».

Удар из пустоты

Интервью с Джулианом Эссенджем

С Джулианом Эссенджем мы общались незадолго до публикации «Иракского журнала» в Стокгольме. Долговязый и обаятельный, он ждал нас в квартире у общего друга «на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме под самой обыкновенной крышей». Беседовал Дмитрий Великовский.

До недавнего времени ты не слишком-то часто давал интервью…

Ну, во-первых, я долгое время был в Кении… К тому же пресса очень склонна использовать формулировки вроде «ускользающий», «скрытный», «неуловимый» и т. п. Это создает впечатление, что запас слов того или иного персонажа ограничен и, соответственно, цена каждого из этих слов – выше.

Тебе приятны такие эпитеты?

Я стараюсь не дать для них повода, но пресса все равно продолжает меня ими «обклеивать». Честно говоря, я бы предпочел сконцентрироваться на сути, так сказать, «мясе».

Кто знает, в чем оно, это «мясо»? Например, говорят, что у тебя было необычное детство… Кстати, ты веришь в идею, что детство является определяющим фактором для логики взрослой жизни?

Нет, совершенно не верю. Психоанализ вообще полнейшая чушь. Человек рождается с определенной конфигурацией мозга, с индивидуальными чертами и склонностями. Одни вещи даются ему легче, другие сложнее, одних он побаивается, к другим тянется. В результате ребенок предпочитает одни виды деятельности и сторонится других. И этот набор особенностей, своего рода интеллектуальный темперамент, остается неизменным на протяжении всей жизни. Именно поэтому во взрослом так легко узнать ребенка, которым он когда-то был, – его мозг проявляет себя в любом возрасте.

Твое детство чаще всего описывают как «кочевническое»… Твое настоящее в не меньшей степени соответствует этому определению, верно?

У большинства австралийцев есть «кочевые» гены. Двести лет назад их предки приплыли на кораблях, совершив многомесячное и очень опасное путешествие. Моя мать работала в театре и много времени проводила в разъездах и гастролях. Да и вообще она предпочитала не жить подолгу на одном месте. Мой отец тоже был путешественником. Так что у моих родителей, очевидно, были «кочевые» гены, доставшиеся им от их предков-переселенцев. Естественно, они передались и мне.

А как получилось, что ты стал хакером?

Тут несколько причин. Во-первых, постоянные переезды – это своего рода социальная изоляция. Вдобавок австралийцы и соответственно их дети достаточно ограниченные в интеллектуальном смысле люди – особенно за пределами крупных городов. Сейчас это постепенно меняется, но в то время общение с жителями провинциальных городков, в которых и прошло мое детство, не могло удовлетворить меня – я был очень любопытным. Приходилось ходить в библиотеки, позже я увлекся компьютерами, они позволяли исследовать горизонты, лежащие за пределами очередного заштатного городка, в котором я находился. Это сейчас у всех есть Интернет, а тогда это был удел немногих, практически все они имели отношение к хакерству. Хакерство стало моим способом интеллектуального познания мира. Думаю, и ты, и вообще всякий человек, столкнувшийся с Интернетом в осознанном возрасте, помнит свои первые ощущения: «Ух ты! Я контролирую что-то, что находится на другой стороне планеты!»

Возможно. Однако, например, мое первое компьютерное увлечение – игра «Принц Персии». Как получилось, что тебе показалось недостаточным довольствоваться тем продуктом, теми рамками, которые уже создали для тебя другие?

Мне всегда было интересно, как что-то работает, из чего сделано. Уже в три года я разобрал мотор от мопеда, который мама принесла мне в качестве игрушки. Потом были другие механизмы, которые я страстно деконструировал.

Так что ты начинал с железа?

Да, софт – это уже подростковое увлечение, можно даже сказать, влюбленность. Представь, что ты можешь научить компьютер своим мыслям. Он будет думать их за тебя, просчитывать комбинации, делать выводы – только в миллионы раз быстрее, чем ты мог бы сделать это сам. А если таких компьютеров будет множество и все они будут думать в точности то, что думаешь ты? Можно сказать, что ты создашь целую армию великолепных, подчиненных тебе мыслителей. Ты ставишь им задачу, и они решают ее за тебя, без твоего участия. И эта армия никогда тебя не обманет – если, конечно, ты написал хорошую программу.

В каком-то смысле ты говоришь о власти. Причем о власти в ее рафинированном, абсолютном представлении – очищенном от обстоятельств и «человеческого фактора»…

Ну, для четырнадцатилетнего мальчика иметь власть над чем-то, кроме собаки, – уже сильное чувство. Все хотят власти.

В четырнадцать или вообще?

Вообще. Стать сильнее реальности, преодолеть ее, проверить, насколько она тебе подчиняется, – это и есть соблазн власти. В юности, конечно, это ярче всего проявляется. Одни подростки гоняют на роликах и скейтбордах, борясь с гравитацией и совершенствуясь физически. Я делал то же самое, но в другой, отвлеченной, сфере.

Ты помнишь какой-нибудь эпизод из того времени, когда ты почувствовал, что реальность тебе подчиняется?

Эпизод – нет, но я помню, от чего я получал это ощущение: от взламывания защиты на лицензионных программах, в основном играх, конечно. Это был для меня целый мир. Я не занимался пиратством, но я делал так, чтобы пиратство было возможным – обходил шифрование, писал «крэки», подбирал пароли. Это был восхитительный интеллектуальный вызов – мне было четырнадцать, и я бросал вызов взрослым: огромным компаниям и их штату программистов. И я побеждал.

Ты всему этому научился сам?

Чему-то сам, но вообще нас было много. Целая сеть: несколько десятков человек в разных уголках Земли. Мы не были знакомы лично, но у нас был общий интерес, благодаря которому мы и узнали друг о друге, – хакерство. Мы устраивали своего рода соревнования: кто быстрее взломает ту или иную программу, пересылали друг другу дискеты с результатами, обменивались опытом. Представляешь, каково это, когда тебе, четырнадцатилетнему, звонят из Чили или Швеции, чтобы сказать, что ты сделал прекрасную работу и скоро на почте тебя будет ждать диск с интересными данными!

И ты никогда не пытался заработать на всем этом?

Нет. Просто это было безумно интересно. А деньги – нет.

Да, но многие на твоем месте не отказались бы от легкого заработка, верно?

Многие и не отказывались – воровали данные о кредитках и все такое. Я тоже бы мог. Но у меня, если угодно, был свой этический стандарт. И, покуда я не умирал с голода, я вполне мог позволить себе его придерживаться. Для меня хакерство всегда было исключительно упражнением мозга, путешествием в мир знаний. Даже подростком мне очень не хотелось компрометировать деньгами чистоту этих мотивов. Вообще, те, кто зарабатывал взломами, в нашем сообществе не пользовались уважением. Кстати, они были значительно хуже нас с профессиональной точки зрения: достигнув уровня, достаточного для того, чтобы зарабатывать деньги, они переставали совершенствоваться, им было этого достаточно. Действительно хороши были только те, кто постоянно развивался, кого интересовал сам процесс.