Руины в цветах - Кристина Той
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто-нибудь! Помогите! Сделайте что-нибудь! – Мать пыталась протиснуться между солдатами, но все было напрасно.
Все замерли. На солдатах была форма государственной охраны, на их плечах виднелся символ пятого сектора: нашивка в виде планеты Земля с золотистой цифрой 5 в центре. Отряд Жнецов. Мешать им – означало подписать себе и своей семье смертный приговор.
– Мама! Мам… – Мальчик плакал, ему было страшно. Солдаты быстро скрутили его.
– Ма…
Беззвучный выстрел оборвал плач ребенка. Тишина. На груди мальчика медленно расплывалось кровавое пятно. Солдаты, словно тени, быстро развернулись и пропали так же неожиданно, как появились. Мальчик с широко раскрытыми глазами начал падать на землю, мать подхватила его тело у самого пола. Последний вздох. Женщина пыталась зажать рану, но было уже поздно. Она в слезах упала на колени, громко плача над телом сына.
Аня прикрыла рот дрожащими ладонями, чтобы не закричать, на глаза навернулись слезы. Эрик прижал ее к себе, пытаясь не дать разглядеть происходящее, но было поздно. В нужный момент он сам замер от ужаса.
* * *
Аня долгое время не могла поверить в произошедшие. Она молча дошла до дома, крепко сжимая трясущиеся кулаки, и дала волю эмоциям только после того, как дверь со щелчком закрылась. Она скатилась по стене, крепко взявшись за голову, и крик ее нарастал. Картина убийства застыла перед глазами.
Аня не могла перестать представлять себя на его месте. Паника накрыла ее так же неожиданно, как появились сегодня Жнецы. Внезапные вдохи ее становились все громче, а выдохи тише. Аня словно забыла, как дышать, и каждое движение, судя по хриплом звуку, доставляло боль. Эрик бросился к ее сумке, вывернув ту вверх тормашками, и среди девичьих вещей нашел шприц с успокоительным. Он ловко ввел препарат и крепко обнял сестру, после того как та сильно ударилась головой об стену, и теперь на месте ушиба, словно защищая от очередного удара, лежала рука человека, который всегда был рядом.
Только теперь они оба сомневались в том, что доживут до следующего ее дня рождения.
Глава 3
Леди пятого сектора если чем-то и походила на обычных людей, то чувством страха, которое, как, впрочем, казалось всем остальным, было ей чуждо. Три недели она пыталась убедить себя в том, что ситуация под контролем. Но она теряла его в тот момент, когда ей приходило оповещение о новом мутанте. Воспоминания – отголоски прошлого – застигали ее врасплох. Мелкая дрожь пробила тело, когда Мира думала про первого и, как ей казалось, единственного мутанта. История того рыжего паренька разворачивалась на ее глазах, и именно Леди превратила его короткую жизнь в ад. Но с этим экспериментом было покончено еще до его начала. Откуда взялись новые мутировавшие люди спустя тринадцать лет – можно было только догадываться.
Лучи восходящего солнца первыми заглядывали в ее кабинет, неподвижно висевший в воздухе над самым высоким зданием, словно гроб Соломона, и покрытый зеркальным слоем металла, благодаря чему при свете дня его почти не было видно. Подобного эффекта удалось добиться благодаря мощному электромагнитному полю, и людям, смотрящим на здание с земли, картина представлялась просто фантастикой. Такой же фантастикой казалось добраться туда кому-то без приглашения Миры. Единственный лифт с последнего этажа до ее кабинета охранялся лучше, чем какое-либо вооружение, оставшееся на Земле.
Отсюда открывался роскошный вид на вечнозеленые аллеи с раскидистыми деревьями и просторные маленькие дома, сюда же подавали самый свежий, витаминизированный воздух. «Нерациональное использование места» – гласила статья, в которой критиковалась шикарная жизнь пятого сектора. Статья так и не вышла в свет. Даже Господу Богу, если он, конечно, еще наблюдал за этим, кажется, им же забытым местом, было не известно, куда делся ее автор – назойливая девушка-журналист. Но если вернуться к девушке, что собиралась расписать статью о классовом неравенстве в их едва уцелевшем мирке, то сама Мира прекрасно знала, что та нынче кормила выживших зверей за стенами купола.
«Нам не хватает кислорода!» – было написано в одном из провокационных абзацев.
«Вот для таких случаев и существуют изгнание и казнь», – улыбнулась Мира, вспоминая их с ней последний разговор. Она обожала разговаривать лично с каждым, кто пытался противостоять ей. Она шла к власти с самых низов, добивалась признания тяжелым трудом. Улыбнуться, глядя в лицо людям, оказавшимся по ту сторону ее мнения, было ее огромным утешением. Мира вспоминала себя, молодую революционерку. Вспоминала, как за ней шли люди. За ней – шли, а за теми, кто против нее – нет.
«Госпожа Мира, вас просят пройти в лабораторию», – прозвучал в стенах голос виртуального помощника, которому можно было доверять. «Он не сольет информацию о тебе журналисту, не выдаст твой маршрут революционерам, и зарплату платить ему тоже не надо, – так думала о нем Мира, спускаясь в лабораторию, и, уловив запах лекарственных препаратов, заключила: – Да и на больничный он не уйдет». Она остановилась на застекленном балконе, откуда было хорошо видно всю лабораторию внизу: только новая техника, только масштабные эксперименты для того, чтобы вернуться к нормальной жизни на земле, а не выживать в бетонных стенах.
Ее амбиции поугасли больше десяти лет назад, и если раньше она с особым удовольствием следила за опытами над людьми, ожидая колоссальных результатов, то сейчас находиться тут – сродни пытке. Сколько было тому рыжему пареньку? Три? Четыре? Неважно. Важно, что эксперименты над ним дали единственный положительный результат. Откуда…
– Откуда взялись эти? – озвучила она вопрос вслух, поправив мятный пиджак на плечах.
– Т… третий и ч-четвертый купол, – выдавила из себя сотрудница в медицинском халате, поправляя очки. Золотой бейджик говорил о том, что в лаборатории она главная. А неряшливо завязанные в хвост каштановые кудри и синяки под глазами намекали на бессонные ночи и быстрые сборы.
– Иванка! Ты понимаешь мой вопрос! Мне не важно, где они жили! Эти дети! Откуда они взялись? Как они мутировали?
– Я… Я не знаю. Я уже запросила все: карты из больниц, поликлиник, стоматологий, роддома. – Иванка сжала папку с документами, та больно врезалась в кожу.
– Узнай все! Кто их родители, соседи, учителя, стоматологи! Когда им делали операции, пересадки! Все!
Иванка Рихтер, или, как называли ее в далеком прошлом друзья, Иви, была одной из немногих, кто знал, что мутация этих детей была настоящим чудом, а после Третьей мировой в чудеса тут никто не верил. И Леди
