Неподкупные - Владимир Колычев

– Кого это вас?

– Ну, меня с Журавлем…

– Хорош юлить, Витя. А то я твое хулиганство быстро на вымогательство переквалифицирую. Тогда мы всем отделом разбираться начнем, что там у вас за банда такая и чем она занимается… Кто у вас в банде старший?

– Какая банда? Нет никакой банды!

– Витя, ты же видишь, я с тобой без протокола говорю. А это значит, что весь разговор останется между нами. Получишь годик-другой за хулиганку, отсидишь, героем выйдешь – ну, для своих дружков-бандитов. А может, и условно получишь. А так мы копать начнем, глядишь, и бандитизм тебе пришьем. А это пятнадцать лет лишения свободы. И дружки твои подумают, что ты их предал… А так никто ничего не узнает. Расскажешь мне все в порядке оперативной информации, и на этом все. Оформим тебе хулиганку, получишь два года условно, и все дела…

– Э-э, а как же тяжкие телесные повреждения?

– Нормально все, Витя. Багрянюк здесь, в КПЗ, жив-здоров, чего и тебе желает…

– А Журавль? – прозрел Несмеянов.

– И с ним все в порядке. Ревякин стружку с него снимает. Только не Журавлев кричит, есть там у нас один завывала…

Несмеянов икнул раз, другой и только затем разразился истерическим смехом.

– Ну, мусора!.. Ну, цирк!.. Как последнего лоха развели…

– Почему развели? Просто время себе сэкономили. Мы бы тебя по-любому прижали. И твоего Журавля тоже…

– Нельзя так!

Задержанный прекратил давиться смехом и пристально посмотрел на Богдана, зло. Но полную волю своему гневу не дал. Что-то мешало ему распалиться. Что-то отдаленно похожее на уважение к лейтенанту Городовому.

– Знаю, что нельзя. Но работа у нас такая, приходится выкручиваться. Вы с Журавлем людей калечите, а нам этих людей защищать приходится. Занятие это, скажу тебе, непростое… Думаю, вы с Журавлевым сядете. За хулиганство. А можете за бандитизм сесть. Это, правда, пятнадцать лет лишения свободы. Только привлечь вас будет трудно. Но если очень постараться, то все можно. Только зачем нам жилы рвать? Мы вас за хулиганство оформим, и галочка за раскрытие дела у нас в кармане… Ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– Поэтому давай разойдемся по-хорошему. Ты расскажешь мне, что у вас там за банда, а я позволю тебе переписать признание. Ну, чтобы никто не узнал, как ты Журавля сдал…

– Я Журавля сдал? – опешил Несмеянов.

– А кто бил только в лицо? Вспомнил?

– Э-э, я бы хотел переписать…

– Тогда расскажи мне, что у вас за банда и кто вами заправляет.

Несмеянов не желал выглядеть предателем и трусом в глазах своих дружков, потому хотел изменить свои малодушные показания. А Богдан просто взял да сыграл на этом. Никакой хитрости, просто стечение обстоятельств.

Глава 5

Ревякин медленно вел рукой над столешницей, потом вдруг резко взмахнул ею и сжал в кулак ладонь.

– Попалась, сука!

Он подошел к окну и выпустил муху на улицу.

– Видишь, я какой, Богдан, – мухи не обижу. Это с виду. А такой ли я добрый на самом деле? Не думаю. И муху обижу легко. Только эта муха по сортирам летает, если я ее раздавлю, то еще больше испачкаюсь. А оно мне надо?

– Думаю, что нет.

– Иногда, бывает, лучше отпустить мразь, чем об нее замараться.

– О чем это ты?

– Да о том. Багрянюка выпускать надо.

– Как это выпускать?

– Да так…

– Мы ж его с поличным взяли, под протокол!..

– Мы с поличным двух уродов взяли. И просто так мы их привлечь не сможем. Нужно, чтобы Багрянюк на них заявил. А он не заявит, если мы уголовное дело против него возбудим…

– Он же показания дал.

– Показаний мало, говорю же, заявление нужно. А он не хочет заявлять.

– Не хочет – заставим.

– Пойми, это не тот случай, когда можно двух зайцев убить. Тут или Багрянюка за наркоту сажать, или тех двоих. Если все вместе смешать, то тут вымогательство нарисуется. А это такой геморрой, что лучше не надо. Будем иметь классический случай: за двумя зайцами погнался, пальцем в небо попал… Тут что-то одно выбирать надо. Или наркота, или хулиганка, ну и сопротивление представителю власти…

– Лучше за наркоту закрыть. А этих двоих отпустить… Вернее, Несмеянова отпустить, а Журавлева привлечь за сопротивление. На сопротивление представителю власти заявление не требуется, тут по факту…

– Дело в том, что Багрянюк нам еще пригодится. Мы через него на поставщика выйдем, сеть наркосбыта накроем, а это как минимум благодарность. А может, и повышение по службе. И наш показатель повысят…

– Но мы же не занимаемся наркотой.

– Коля Скальцев занимается. Если мы ему поможем, нас в рапорте отметят… А пока Журавлева привлечем и Несмеянова…

– Я бы Несмеянова отпустил, – покачал головой Богдан.

– Это еще почему?

– Он раскололся по всей длине. Признался, что банда у них. Каратисты, боксеры, штангисты, в общем, мощные ребята. Сказал, что человек двадцать у них в банде. Главарь – некто Шурин. В прошлом году освободился из мест лишения свободы, собрал вокруг себя спортсменов, взял под контроль барахолку в четвертом микрорайоне…

– Рэкет?

– В случае с Багрянюком – да. Бабки водкой торговали, а этот – косячками. Но бабок Несмеянов не трогал. Те торговали водкой, которую Шурин поставлял. Они этих бабок охраняли, а тут Багрянюк со своей травой объявился. Они первое время его не трогали, ждали, когда он денег заработает. А торговля у него пошла хорошо. Вот ребята на него и наехали. Он делиться отказался, ну, они его и оприходовали…

– Значит, водку Шурин поставляет?

– Поставляет. Что за водка, откуда, Несмеянов этого не знает…

– Водка – это жидкое золото. Значит, Шурин эту золотую жилу разрабатывает. Сто пудов, без всякого на то разрешения…

– Там не только водка. Есть еще барахолка в четвертом микрорайоне. И куча всяких кооперативов. А еще Шурин к городскому рынку присматривается. Торговые ряды в центре города он уже взял, там тоже маслом намазано. С кооперативным рестораном не получилось – там Рычаг со своими бандитами закрепился. Он же гостиницу «Кама» контролирует. Кооперативный ресторан данью обложил… В общем, Рычаг мешает Шурину развернуться. И еще есть банды, с которыми команда Шурина на ножах. Одну возглавляет некий Паша Мохнатый, другую – некий Леха Кипяток. Один восьмой микрорайон контролирует, другой – шестой…

– Да, слышал я о таких, – кивнул Ревякин. – Уличные банды, ничего серьезного. Восьмой микрорайон всегда враждовал с шестым, пацаны из этих районов стенку на стенку сходились, драки, поножовщина, иногда трупы… Но чтобы эти ребята данью кого-то обкладывали, я не слышал. Однако времена меняются. Кооперация, коммерция. Раньше воры цеховиков обирали, теперь уличная шпана подключилась. И еще боксеры из спортзалов вышли…

– Да, шпана уличная у Мохнатого и Кипятка, а боксеры и каратисты у Шурина…

– Значит, освободился из мест лишения свободы?

– Да, в прошлом году.

– А посадили за что?

– За незаконное обучение карате…

– Да, да, был у нас такой случай… Шурин, говоришь?..

Ревякин вышел из кабинета, вернулся минут через десять, принес алфавитную карточку.

– Вот Шуринов Федор Васильевич, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения… Так, действительно привлекался по двести девятнадцатой статье. Но судили его по сто восьмой, тяжкие телесные… Да, была такая история. Мы тогда Рычагом занимались, он в следственном изоляторе сидел, суда ждал. И каратиста туда же в следственный изолятор доставили. Там история и вышла. Каратист этот кого-то из блатных сильно покалечил. Обычно по таким делам свидетели не находятся, а тут как будто кто-то команду дал каратиста этого слить. Может, Рычаг поспособствовал. За тяжкие телесные Шуринов и ушел. Вагон столыпинский, кругом решеточки… Значит, в прошлом году вернулся. И Рычаг на свободе…

– Да. И я так понимаю, что между ними не все гладко. Борьба за сферы влияния, так сказать…

– Да, борьба – дело серьезное… Только нам какое до этого дело? Организованной преступностью ГУВД занимается, зачем нам у ребят хлеб отбирать?

– А если труп случится? Вдруг в драке кого-то убьют. А если Шурин прикажет убить Рычага?

– Рычаг в законе, за него особый спрос. Шурина самого к смертной казни приговорят; я думаю, он это понимает. У воров с этим очень серьезно. Там своя система исполнения наказаний. Смертных наказаний…

– Может, Шурина не испугает эти система? Или он кого-то другого прикажет убить. Того же Пашу Мохнатого…

– Все может быть, – кивнул Ревякин. – Вон в Москве чуть ли не каждый день кого-то убивают. Как бы и у нас тут беспредел не начался. Все к этому идет… Да, ты прав, Богдан, информатор нам в этой банде нужен. И если Несмеянов созрел для этого, надо его срывать… Но Журавлева мы оформим. За сопротивление представителю власти…

– А с Багрянюком что?

– Понимаешь, лейтенант, в чем дело, – скривил губы Ревякин. – Работа с агентами – дело тонкое, щекотливое, я бы даже сказал, интимное. Вот нас целая команда – начальник наш Вася Шумов, Олег Варенцов, Ренат Батаров, Юра Филиппов, Гена Федорук, Коля Скальцев. Коллектив у нас крепкий, что называется, спаянный и споенный. Мы во всем друг другу помогаем, даже «палками» по раскрываемости делимся. Потому что без этого нельзя. Не будет коллектива – не будет и работы. Но у каждого из нас есть свои деликатные дела. Или даже интимные. Жены, любовницы – это личное. И агенты тоже из этой серии. У каждого свои агенты, Богдан. Ты находишь человека, сам решаешь с ним, сам его выпутываешь, берешь его на расписку, работаешь с ним. И работаешь так, чтобы никто про него не знал. Преступный мир – это очень серьезно. Малейшая утечка информации – и всё, агента твоего находят с перерезанным горлом. Предателей у нас нет, но утечка из-за дырки бывает, а дырку может пробить просто неосторожно сказанное слово… Короче, если ты хочешь Несмеянова завербовать, ты не должен никому об этом говорить. Никто не должен о нем знать. Так лучше для дела… Ну, чего приуныл? – засмеялся Ревякин. – Не так все плохо. Есть у нас и общие агенты, с которыми работают все или некоторые. Мы будем некоторыми. О Несмеянове будем знать только мы с тобой…