Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы - Александр Филиппов-Чехов

Предоставляем читателю представить себе, какими чувствами был исполнен Гумбольдт в минуту, когда европейский берег стал скрываться от взоров его, когда единственный и последний предмет – тусклый свет из рыбачьей хижины близ Сизарги стал меркнуть… Гумбольдт был на пути к осуществлению своих заветных мечтаний, на дороге, обессмертившей имя его…

Оставив Гумбольдта и Бонплана плыть через океан, бросим теперь взгляд на научную деятельность первого. До сих пор мы познакомились только с внешней стороной жизни Гумбольдта-юноши, упоминая только вскользь о его ученых трудах. Остановимся теперь на них как бы для того, чтобы подвести итог его деятельности в молодые лета. Конечно, в рамках настоящего труда мы можем сделать это только в общих чертах, избегая подробностей, важных для ученого и специалиста.

Мы уже упоминали вскользь, что первым литературным трудом Гумбольдта были «Наблюдения над базальтами на Рейне» [1790]. Труд этот был вызван горячим спором между учеными той эпохи о том, был ли земной шар в начале расплавленной массой, застывшей впоследствии, или же смесью твердых и жидких веществ, из которой потом каждое выделилось особенно. В споре этом базальт играет чрезвычайно важную роль, так как оба лагеря основывали на нем свое положения, и потому понятно, что враждующие стороны, каждая в свойственном ей направлении, старались воспользоваться многосторонними наблюдениями над предметом спора для защиты мнений.

Бульшая часть геологов прошедшего века считала призмы базальта большими кристаллами, выделившимися из воды, находившейся, по их мнению, в тех местах, где теперь встречаются базальты. Демаре первый выразил сомнение в таком происхождении этих так называемых кристаллов. Во время путешествия своего по Италии и южной Франции, в особенности в Оверни, в окрестностях Клермона, он имел случай видеть и исследовать самые лучшие образчики базальта в тамошних Пюи-де-Дом и горах Мон-д’Ор. Целая местность эта носила на себе неоспоримые признаки вулканического происхождения: кратеры, лава, пемза, шлаки, зола покрывали ее. Демаре, встречая повсюду базальт посреди лавы, вывел заключение, что он в Оверни должен был образоваться не из воды, а что составные части его были прежде в жидком расплавленном состоянии, как лава, извергаемая из вулканов, и потом, по мере охлаждения, они выкристаллизировались, при переходе в твердое состояние приняв настоящий вид. Призматическую форму базальта Демаре объяснял неравномерным охлаждением поверхности и внутренности массы и обусловленным этим неравномерным сжиманием отдельных слоев.

Мнение это, как всегда бывает в подобных случаях, нашло горячих защитников, но и не менее жарких противников. Между первыми были даже такие, которые утрировали новое учение до смешного. Так, некто Витте [28] утверждал, что египетские пирамиды были не что иное, как извержения базальта, поднятые в настоящем их виде подземными силами; лабиринт – разлившаяся по поверхности земли лава; Меридово озеро – провалившийся кратер. Витте не затруднился объяснять и происхождение надписей и фигур на разных древних памятниках подземными силами природы: первые были провалившейся местами при охлаждении лавой, давшей трещины; последние – вздувшейся лавой! Развалины Персеполя, Баальбека, Пальмиры, храм Юпитера в Агридженто на острове Сицилия и другие остатки древних городов, по словам того же Витте, суть не более как естественные группы базальта и разлившейся лавы…

В Германии теория Демаре не сразу нашла приверженцев, так как встречающиеся здесь базальты находятся почти исключительно в местностях, где нет и следов лавы и шлаков; напротив, они возвышаются над песчаниками и другими породами, носящими неоспоримое нептуническое происхождение, т. е. из осадков воды. Таким образом, немецкие геологи не встречали на родине своей подтверждений теории Демаре. Притом здесь теория нептунистов находила жаркого приверженца в знаменитом Вернере, фрайбергском профессоре, впоследствии учителе Гумбольдта, который утверждал, что море, затопив в разные периоды землю, оставляло при падении вод разные осадки, отвердевшие в виде гор, осевших на первичных породах земной коры. Во время одного из последних потопов осадился, по словам Вернера, базальт, представлявший прежде необозримый, покрывавший разные первичные породы, слой, который хотя в течение времени и был разрушен, но остатки которого в первоначальном виде сохранились в виде базальтовых холмов. Местами под базальтами встречались залежи каменного угля, который, загоревшись, растапливал их, вследствие чего он разливался в жидком состоянии в виде лавы.

В противоположность с этой теорией, не придававшей вулканической деятельности особенного значения, выдвинулась другая, приписывавшая действию огня гораздо более обширное поле. Представителем ее был Хаттон.

По этой теории земной шар был прежде в расплавленном состоянии; остывшие наружные части его – кора земная – затвердели, но внутри он все еще находится в жидком состоянии. Охладевшие части застыли неровно: выдающиеся из них образовали горы; углубленные покрыты морем. Непокрытые водой части земли подвержены постоянному разрушению от действия температуры, дождей и т. п. Реки уносят образовавшийся таким образом ил в море, где он опять принимает компактный, сплошной вид. С течением времени рельеф земной коры изменяется и таким образом прежде покрытые морем местности выдаются из него, между тем как образовавшиеся из прежних гор скалы возвышаются в виде новых гор. Таким образом, породы, образовавшиеся, по Вернеру, путем кристаллизации, соответствуют, по последней теории, выделившимся из прежде расплавленного материала; образовавшиеся, по теории английского ученого, мокрым путем, сходны с теми, которые, по Вернеру, возникли посредством поднятия вод.

Александр фон Гумбольдт в библиотеке своего дома на Ораниенбургер штрассе 67. Акварель Эдуарда Хильдебрандта 1856 г.

Родовое поместье Гумбольдтов – замок Тегель

Кроме того, Хаттон принимает еще породы, образованные вулканами, куда, кроме яблока геологического раздора – базальта, относит еще трап, долерит, порфир, даже гранит, словом, все горные породы, не представляющие следов напластования (что указывало бы на осаждение из воды) и в которых не встречается органических остатков.

Другой причиной, почему теория вулканистов нескоро привилась на немецкой почве, была чисто личная, лежавшая в высоком уважении, которым были проникнуты германские геологи к Вернеру, одному из величайших систематиков и наблюдателей в области своей науки. Даже те из них, которые имели случай убедиться в справедливости мнения его противника, не решались при жизни Вернера оставить его знамя. Последний впал в ошибку вследствие того, что построил свою систему о происхождении базальтов на наблюдениях исключительно в пределах своей родины – Саксонии. Здесь действительно базальты отличаются особенной формой, которую можно сравнить с формой гриба, но притом так, что только шляпа его выдается над поверхностью земли, а корешок – скрыт под ней. При наружном осмотре кажется, что такой базальт покоится на какой-нибудь нептунической породе и только при раскопке этой последней откроется, что верхняя часть базальта находится в непосредственной связи с глубокими пластами земной коры посредством базальтового же канала. Об этой особенности строения саксонских базальтов ровно ничего не знали в конце истекшего столетия, и так как Вернер не имел случая делать больших путешествий, то естественно, что он принимал форму саксонских базальтов за повсюду господствующий тип их. Французские геологи, имевшие возможность исследовать базальты Оверни, скоро и верно оценили справедливость вулканической теории, последователем которой возвращался и каждый немецкий нептунист, посетивший эту местность.