Власть оружия - Валерий Калюжный

16:50. ДЕНЬ.

Дверь комнаты, в которой находился городской штаб, резко открылась. Мэр, обычно спокойный и уравновешенный человек, ворвался в комнату и быстрым шагом направился прямо к генералу. - Почему до сих пор не начался штурм? Голос его звучал угрожающе. Генерал, от неожиданности и резкого натиска, в первое мгновение слегка растерялся. - Мы ждем приказа, - ответил генерал, совладав с собой и вытянувшись в постойке "смирно". - Какого, к черту, приказа? - Приказа на начало штурма. Мэр остолбенел, лицо его залило краской гнева. - Они стреляли по цистерне, - от напряжения и злости горло мэра сдавила спазма и слова звучали тихо, с легким шипением, от этого они приобретали еще более угрожающий оттенок. - Вы, понимаете, стреляли... По чистой случайности, благодаря этому парню... Как его? - Головин, - подсказал один из офицеров. Мэр бросил уничтожающий взгляд в сторону подсказчика. - Вот, вот, благодаря Головину, - продолжал мэр, - до сих пор люди живы, хотя он наверное погиб. А Вы, ждете приказа... Боитесь взять на себя ответственность? А если бы меня в это время не было б в городе, Вы сидели бы сложа руки и ждали бы приказа!? Немедленно начинайте штурм! И так много времени потеряли, еще десять, пятнадцать минут и они загрузятся на корабль и уберутся восвояси совершенно безнаказанно. Генерал, вместе со всем городским штабом, был полностью "раздавлен" длительным монологом мэра, хотя некоторые штабные офицеры злорадствовали в душе. Генерал, слегка оправившись от сказанного, схватил тангенту радиостанции и, мельком взглянув в сторону мэра, произнес: - Внимание всем! Слушай мою команду! Зеленый свет! Повторяю. Зеленый свет! Начинаем штурм! Генерал положил тангенту на стол и, посмотрев на мэра, не выдержав напряжения, присел на краешек стула. Мэр вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

С трудом пробиваясь через скопище брошенных автомобилей по николаевской дороге, танковая колонна Гайманова свернула в районе Лузановки к морю. К колонне, то и дело, примыкали новые танки, которые стояли на страже отдаленных районов поселка. Проделав проход сквозь низкорослые деревья, которыми порос бывший некогда пустырь вдоль лузановских пляжей, танки направились к громаде транспортного корабля, который огромной своей тушей выбросился на пляжный песок. Из гигантского зева судна, образованного распахнутыми створками носового люка, как огромный язык, торчала спущенная рампа. Вокруг никого не было. Гайманов, высунувшись на половину из люка первого танка, пристально оглядывал окрестности. Тишина и спокойствие, царящее на пляже в жаркий летний день, несколько пугала и настораживала. Не может быть, чтобы все прошло гладко, если все идет "как по маслу", наверняка где-то должна быть засада. И чутье его не подвело. Как только первый танк приблизился к рампе, из-за отдаленных деревьев в небо взвилась зеленая ракета, за ней - еще одна. Из-за кустарника, как из-под земли, появились бойцы в камуфляжной форме. Их было довольно много. Растянувшись в цепь и, стреляя на ходу, они короткими перебежками стали продвигаться к судну. Гайманов юркнул в люк и танк, резко повернув и, выплюнув клубы выхлопных газов, стал быстро взбираться на рампу. Прошло мгновение и, первый танк скрылся в чреве корабля, за ним последовал второй и третий. Четыре последних танка колонны, резко отвернув в сторону, заняли боевую позицию и вступили в бой со штурмующим отрядом. Два грузовика, проехав немного вдоль колонны, остановились и из них стали выпрыгивать бойцы Гайманова. Они рассыпались по пляжу, словно горох, отстреливаясь от нападающих. Третий грузовик, промчавшись мимо колонны, подъехал к рампе и, истошно сигналя, чтобы его пропустили, исчез внутри корабля. Наличие у Гайманова танков остановило штурм и теперь городские войска должны были закрепиться и удерживать свои позиции до прибытия и развертывания артиллерии. Атака захлебнулась и превратилась в перестрелку противоборствующих сторон, которые, в данной ситуации выполняли сходные задачи - удерживали свои рубежи. Гайманов, вместе со своими помощниками, поднялся в рубку судна и наблюдал за ходом сражения от туда, попутно отдавая приказы о подготовке корабля к отходу. Его условия были выполнены сполна. Судовые танки были полны горючего, корабль был подготовлен к длительному переходу, укомплектован оружием и боеприпасами, деньги были сложены в каюте капитана. Нельзя было терять, в пустую, ни минуты. Танки, которые прибывали из отдаленных позиций, сразу грузились на корабль, не вступая в бой, под прикрытием удерживающих рубеж обороны. Огонь велся и из корабельных орудий, на которые возлагалась основная задача прикрытия в момент полной эвакуации. Гайманову доложили, что три танка с последней позиции на старониколаевской дороге уже на подходе. Еще немного и все закончится. Гайманов взглянул на часы. - Передайте им, что у них ровно пятнадцать минут. Больше мы ждать не можем. Капитан, - обратился Гайманов к рядом стоящему человеку, - через пятнадцать минут отчаливаем. Человек кивнул в ответ.

Сознание медленно возвращалось к Головину. Он открыл глаза и огляделся по сторонам. Затуманенный мозг отказывался воспринимать действительность, мысли спутались в один яркий, жгучий клубок, который засел где-то в глубинах черепной коробки, от чего ныла вся голова. Александр закрыл глаза и попытался сосредоточиться. "Если болит голова, значит, я еще жив", - подумал Александр и открыл еще раз глаза. Туман в мозгу стал постепенно рассеиваться. Что-то теплое и липкое, противно щекоча, стекло по щеке. Смахнув каплю рукой, Головин взглянул на ладонь, это была кровь. Последнее, что помнилось это вырывающийся из рук руль, мелькание улицы за стеклами кабины, вой тормозов, скрежет шин, затем толчок, удар, все, как будто рухнуло в какую-то пропасть, а затем - темнота... Александр попробовал осторожно повернуться на бок. Немного ныла нога, а так, похоже, все цело. Надо было отсюда выбираться. Отыскав где-то под ногами автомат, Головин, не спеша, вылез через разбитое лобовое окно из кабины опрокинутого тягача. Огромный аммиаковоз лежал на боку, беспомощно вращая по инерции задними колесами. Цистерна, достаточно хорошо помнутая, выдержала удар после опрокидывания и не разрушилась. Вокруг валялись битые стекла и мелкие металлические детали. Головин оперся спиной о капот тягача. Ощупав карманы рубашки, он достал измятую пачку сигарет. Внимательно изучив содержимое пачки, он отшвырнул ее в сторону. Откуда-то со стороны Лузановки доносилась легкая канонада. Похоже, там шел бой. Закинув автомат за спину, Головин направился, слегка прихрамывая, в сторону Лузановки. Надо было завершить начатое дело. Заметив, стоящее у обочины, "Жигули" Головин подошел к машине и, разбив прикладом боковое стекло, открыл дверцу и сел в автомобиль. Оборвав провода, идущие к замку зажигания, Александр соединил их под щитком машины, замкнув цепь стартера. Мотор завелся и Головин, резко набрав скорость, помчался по шоссе. На подъезде к пересечению днепропетровской дороги с проспектом Добровольского он догнал три танка которые, на полной скорости, мчались в попутном направлении. Мысли о том, что эти танки могут принадлежать городским войскам, даже не возникло у Александра. Слегка обогнав последний танк с правой стороны, Головин открыл дверцу, со стороны водителя и подставил ее под, бешено вращающуюся, гусеницу. Машину здорово дернуло, на мгновение прижав к земле. Дверцу сорвало с петель и она, жалобно звякнув, исчезла под брюхом танка. Выровняв машину на дороге, Головин вытащил до предела тросик управления заслонкой карбюратора, который некоторые водители называют "подсос" и, крепко цепляясь за каждый выступ, вылез на крышу "жигулей". Резкий порыв встречного ветра едва не сбросил Александра с машины. Между автомобилем и танком зияла, мчащаяся со страшной скоростью, пропасть в полтора метра шириной. Выбрав подходящий момент, Головин изо всех сил оттолкнулся от крыши автомобиля и прыгнул в сторону танка. Порыв ветра снес Александра к задней части танка и ему, просто чудом удалось удержаться на броне, зацепившись рукой за какой-то выступ на железном теле исполина. "Жигули", теперь уже совершенно не управляемое, стало отставать от танка и, подпрыгнув на какой-то выемке дорожного полотна, резко изменило направление движения, слетело в дорожный кювет, несколько раз кувыркнувшись, а через мгновение автомобиль был охвачен языками, всепоглощающего, пламени. Взобравшись на башню танка, Головин изо всех сил стал колотить по крышке люка, снятой с брони, лопатой. Его старания не прошли даром. Крышка откинулась в сторону и из люка показалась голова боевика. Удар лопатой плашмя по голове оказался полной неожиданностью для бойца. Не издав ни единого звука, он обмяк и провалился обратно в башню. Вслед за ним в башню запрыгнул и Головин. Схватив водителя за плечи, он резко дернул его в сторону и тот, ударившись головой о броню, потерял сознание. Александр стащил тело водителя с кресла и, заняв его место, остановил танк. Вытащив тела террористов из танка, он оттащил их к обочине дороги и, вернувшись в машину, стал догонять удаляющиеся два первых танка. По мере приближения к Лузановке, звуки боя становились все более отчетлевей. Несколько шальных пуль, противно взвизгнув, срекошетировали от брони и Головину пришлось закрыть люк механика-водителя. Прорвавшись через линию обороны городских войск, танки выскочили на пляжный песок и, не сбавляя хода, помчались к судну.