Демоны и сталь - Бурмистров Денис Евгеньевич

Незнакомец перевел взгляд с отца на Максимилиана.

Кто-то ухватил мальчика за руку и тот испуганно вздрогнул, разворачиваясь всем телом.

– Подслушиваешь? – громко прошептал веселящийся Роланд. – Смотри, отец уши надерет.

– Дурак, – Максимилиан в сердцах пихнул брата локтем. – Дурацкие шутки.

– Ладно, не дуйся, – благородно разрешил Роланд. – Я уж и забыл, какой ты маленький и пугливый.

Максимилиан пропустил колкость мимо ушей, посчитав, что посрамит брата позже, спросил:

– Кто это?

Роланд бросил взгляд в сторону прихожей, ответил с усмешкой:

– Советник бургомистра, местный «мастер крепости». Вот только «крепостью» тут и не пахнет. На весь городок один околоток с десятком стражников да дознаватель. Ни филёров, ни гостальеров нет, даже палача нанимают. Да что говорить, у них светочей без следа испарился, а они только через неделю спохватились!

– А ты откуда об этом знаешь? – прищурился Максимилиан.

– Оттуда. Отец по пути домой за нами с Эрганом заехал, а потом в карете с этим господином разговаривал. Тот пропавшего светочея хорошо знал, говорил, вместе с ним следы ведьмы обнаружили, а потом служитель Единого как сквозь землю провалился. Вроде бы он к маяку пошел, только вот не видели его там. Искали долго, но впустую – здесь люди частенько пропадают, что даже костей не находят. Кого духи уводят, а кого твари из Пустошей пожирают. Так что, Макси, не вздумай один куда-то бегать. Узнаю – отцу скажу, да сам тебе шею намылю.

У Максимилиана по спине пробежал холодок – неужели брат узнал о его вылазке? Он даже тайком покосился на него, пытаясь угадать, что же именно имел в виду Роланд.

Но тот выглядел скорее обеспокоенным, чем рассерженным, потому Максимилиан про себя выдохнул, успокаиваясь. Жаль только, что о приключениях в цирке теперь не расскажешь. Может, потом, когда вернутся домой?

Тем временем советник бургомистра раскланялся со старшим Авигнисом, нацепил на лицо резную личину с поблескивающими под глазами золотистыми нитями, запахнул плащ и вышел в открытую одним из кассарийцев дверь, цокая подковками по каменным ступеням. Через пару секунд на улице скрипнули рессоры, всхрапнул конь и послышался звук удаляющейся кареты.

Как только дверь за чиновником закрылась, Кастор Авигнис забрал у телохранителя свой саквояж, приказал Эргану найти и доставить домой госпожу Авигнис, а сам быстрым шагом направился в свой кабинет. Появившийся из полумрака коридора слуга Пак попытался было предложить хозяину пройти к столу отужинать, но тот жестом указал ему уйти с дороги. Отец напоминал напавшую на след гончую, и братья по опыту знали, что в такие минуты его лучше не беспокоить.

– Отец нашел ведьму? – спросил у брата Максимилиан, поворачивая голову.

– Бери выше, – в полумраке блеснула довольная улыбка Роланда. – Они напали на след настоящего шамана.

Вернулись мать со служанкой, уставшие и встревоженные. На расспросы Максимилиана где они так долго пропадали, Ориана Авигнис лишь потрепала сына по голове и улыбнувшись сказала, что просто потеряла счет времени. Они действительно привезли большую корзину продуктов, где среди местных кургузых овощей виднелись сырный полумесяц, бледный словно лицо мертвеца, мешочек куриных яиц и копченый окорок, завернутый в промасленную мешковину, а также несколько небольших, но тугих свертков разноцветного шингрейского шелка, легкого и мягкого на ощупь. Эта похожая на крылья бабочек ткань смотрелась неуместной на фоне темных стен, серых дорожных костюмов и грязных сапогов, и было совсем непонятно, где мать сумела в такой глуши отыскать нечто подобное.

Впрочем, сопровождающий их кассариец выглядел озадаченным и виноватым. Он что-то сказал своему командиру, глядя в сторону, и Эрган недовольно нахмурился. Оказалось, что они заблудились по дороге домой, почти час плутали по небольшому кварталу, то и дело заставляя идти вперед упирающихся и фыркающих коней. Помогли только амулеты, вывешенные на внешнюю сторону кареты, да молитвы Свету Единому.

История была волнительной, но вполне понятной. В этом городе, обманчиво пустом и сонном, лишенном защиты от влияния Пустошей, по сути обреченном на медленное разложение, должно быть вдоволь водилось темных тварей. Им ничего не стоило запутать человека, заморочить, завладеть его телом и душой. Многие местные не носили личин, значит их лица могли увидеть и перенять демоны, а легкие этих несчастных заполнялись миазмами моровых поветрий.

Максимилиану на миг стало неуютно, но потом он вспомнил, что их дом полон света и тепла, что на них мощные защитные амулеты, а отец – суровый и могущественный инквизитор Ордена Радиус, способный расправиться с любым порождением Пустошей. А для других врагов есть Эрган и его кассарийцы, способные в одиночку захватить весь Брасток.

Но известие о том, что где-то совсем рядом обитает настоящий шаман, не давало покоя. Это не заблудший, не одержимый, даже не ведьма – шаманы были подлыми и коварными слугами старых богов, добровольными марионетками черной воли, направленной на причинение вреда всему живому. Шаманы творили запрещенные чары, насылали болезни, умерщвляли скот и превращали в гниль посевы.

Во всех историях, что рассказывали братьям, шаманов было очень трудно выследить, но еще труднее поймать или убить. Впрочем, в конце всегда побеждал Свет, поэтому у Максимилиана не было сомнений в исходе дела. Его больше интересовали подробности, он ощущал себя частью захватывающего приключения.

Расспросы пришлось оставить на вечер после ужина – в семье Авигнис не было принято обсуждать за столом праздное. Поглощенный работой отец так и не спустился к ним из своего кабинета, поэтому братья ели свою чечевичную кашу с кусками окорока лишь в компании матери и Парки, прислуживающей им в молчаливой предупредительности. Ее муж, Пак, появлялся из кухни лишь для смены блюд, осторожно неся на сухих ладонях простенькие медные подносы с тарелками. Максимилиан исподтишка наблюдал за ними, стараясь разглядеть в аборигенах печать той обреченности и увядания, которой они, по его мнению, должны быть отравлены. Но как бы ему не хотелось, он ничего особенного не заметил. Что лишь подтвердило его веру в Свет Единый, способный защитить даже таких, как эти двое.

Перед сном они с Роландом наведались к наемникам, привычно надеясь на очередную страшную историю от Эргана. Кассарийцы заняли небольшую комнату в левом крыле, придав ей привычную обстановку – жесткие циновки вместо кроватей, меховые валики вместо подушек, сохнущие на стульях и дверцах шкафа элементы брони с тонкой сеткой оберегов по внутренней стороне, два графина с вином на подоконнике и густой дым от ароматических палочек, тлеющих тут и там.

Эрган сидел за столом и изучал кривые городские улочки, начерченные на тонкой бычьей шкуре. Когда мальчики вошли, повернул к ним голову, оглаживая длинные усы. Максимилиан в очередной раз поразился тому, насколько кассариец огромен и могуч, мысленно пожелал себя стать таким же, когда вырастет.

– Расскажи историю, Эрган, – с порога воскликнул Роланд.

– Про черного шамана, – с чувством добавил Максимилиан.

Эрган резко поднял руку и прижал палец к полным губам, неодобрительно блеснув глазами.

– Тише, мальчик, – пророкотал он низким голосом. – О таком не говорят в окружении теней.

Кассариец не выглядел напуганным, но говорил с серьезной опаской, словно охотник возле логова опасного зверя. Такое поведение было ему не свойственно, от этого становилось не по себе.

Максимилиан отступил, дергая брата за рукав – ему захотелось уйти.

– Все истории завтра, – Эрган вновь вернулся к карте, фонарь осветил его грубый профиль. – Сегодня нам нужна спокойная ночь.

Разочарованные братья ушли играть в пристройку, куда уже проник вечерний холод. Здесь Максимилиан все же попытался выпытать у брата что тому известно про шамана, но то ли на Роланда повлияло предостережение телохранителя, то ли он сам толком не знал, но ничего более рассказать не смог. Тогда, чтобы хоть как-то похвалиться собственной осведомленностью, сообщил, что в город приехал цирк, в котором показывают всяческих уродцев, а еще выступает доктор Брю со своим иллюзориумом.