Пасха Страстей и Воскресения в христианском богослужении Востока и Запада - Петр Дмитриевич Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Честь, и хвала, и слава Тебе, наш Царь, Искупитель!
В веках звучит непрестанно: Осанна в вышних, осанна!
Ты – Царь Израиля, славный потомок Давида.
Ты во имя Господне грядешь, Царь благословенный.
Все Тебя восхваляют: лики небесные – в вышних,
cмертные – на земле и всё творение с ними.
С пальмами люд еврейский вышел Тебе навстречу.
С ними и мы моленье Тебе, песнь и хвалу возносим.
Тебе, идущему на страсть, приносили дары хвалений.
Царственное величье Твое ныне и мы воспеваем…[7]
Этот праздник предзнаменует Пасху воскресения. Но он же вводит нас и в Пасху Страстей.
Вернемся еще раз к «знамениям победы». Стихира, открывающая Вечерню в Неделю ваий, Днесь благодать Святаго Духа нас собра, говорит буквально вот что:
В сей день благодать Святого Духа нас собрала;
и все мы, взяв Крест Твой, возглашаем:
«Благословен Грядущий во имя Господне!
Осанна в вышних!»
Зримые знамения победы – пальмовые ветви. Но за ними вырисовывается и нечто большее, чем просто знамение: Крест Христов – непобедимая победа.
К этой теме вновь и вновь возвращает нас гимнографическое богатство служб Вербного воскресенья. Например, в икосе написанного св. Космой Маюмским (VIII в.) канона праздника мы слышим такие дивные слова:
Так как Ты, Бессмертный, ад связал,
и смерть умертвил,
и мир воскресил,
дети с ветвями пальм восхваляли
Тебя, Христе, как победителя,
взывая в сей день Тебе:
«Осанна Сыну Давидову!
Ведь более не будут, говорят они,
избиты младенцы за Младенца, Сына Мариам,
но за всех, детей и старцев,
Ты Один принимаешь распятие.
Не будет больше угрожать нам меч:
ибо Твои ребра пронзит копье.
Потому мы, радуясь, возглашаем:
Благословен Ты, Идущий призвать к Себе Адама!».
Парадокс праздника Входа Господня в Иерусалим – в постоянном соседстве радости и креста. Притом это радость не тогда, когда страдания уже позади, но когда они только предстоят: таким образом, даже из предшествующего им времени они видятся через воскресение.
И всё же торжественный вход Христа в Иерусалим – это еще и выход Его на добровольные страдания, и весь их ужас не заглушается радостным содержанием праздника. Это с особой разительностью проявляется в богослужении римской традиции, где – наряду с читаемым во время обряда освящения ветвей фрагментом о мессианском входе в Иерусалим – собственно на Мессе звучит не что иное, как евангельская история страданий и смерти Иисуса. Но о литургическом чтении Страстей мы поговорим уже в следующей главе, где рассмотрим также некоторые особенности первых будних дней Страстной недели.
IV. Между Входом Господним в Иерусалим и Тайной вечерей
Напомню, что современное название праздника Входа Господня в Иерусалим в Римско-Католической Церкви – Пальмовое воскресенье о страстях Господних. По давней традиции западных христиан именно в этот день впервые читаются Страсти – то есть евангельский рассказ о Христовых страданиях, начиная с предательства Иуды и Тайной вечери и завершая крестной смертью Иисуса и Его погребением. Дореформенный Римский миссал (служебник) предписывал в Вербное воскресенье чтение Страстей по Матфею, в понедельник Великой недели – по Марку, во вторник – по Луке и в Страстную пятницу – по Иоанну. После литургической реформы 2-й половины XX в. Страсти из синоптических Евангелий стали читаться в Вербное воскресение в соответствии с вошедшим в употребление трехгодичным циклом воскресных чтений (в 1-й год цикла читаются Страсти по Матфею, во 2-й – по Марку, в 3‑й – по Луке); что касается Страстей по Иоанну, то они по-прежнему звучат в Страстную пятницу. В свою очередь, в византийской традиции чтение Страстей ограничивается Страстной пятницей (и отчасти ее кануном), и это имеет свои особенности, которые мы рассмотрим уже тогда, когда будем говорить об этом дне (тогда же уместно будет вернуться и к своеобразию чтения и пения Страстей, характерному для христианского Запада).
В отличие от Вербного воскресенья и последних трех дней Страстной недели, когда будут вспоминаться Тайная вечеря, Гефсиманское борение, взятие Иисуса под стражу, суд над Ним, Его крестный путь, распятие, смерть и погребение, а также Его сошествие во ад – то есть те события, которые можно датировать с точностью до дней недели, если не до времени суток, – первые три будних дня Страстной (Великий понедельник, Великий вторник и Великая среда) не оставляют возможности для столь же точной привязки к конкретным евангельским событиям, происходившим между входом Господа в Иерусалим и Тайной вечерей. Тем не менее в некоторых восточных литургических традициях каждый из этих дней сфокусирован на воспоминании какого-нибудь эпизода из соответствующих глав Евангелия. Так, в византийской традиции в Великий понедельник вспоминается проклятие Иисусом бесплодной смоковницы (Мф 21, 18–43), во вторник – обличение Им книжников и фарисеев, а также звучат Его притчи, произнесенные в Иерусалимском храме (Мф 22, 15–23, 39; наряду с этим в оба дня читаются пророческие беседы Иисуса: Мф 24, 3 – 26, 2), в среду вспоминаются предательство Иуды, помазание ног Иисуса грешницей и предсказание Им Своей смерти (Мф 26, 6–16; Ин 12, 17–50).
Песнопения этих дней, в которые в Православной Церкви не совершается полная Божественная Литургия, но служится Литургия Преждеосвященных Даров (наряду с богослужениями суточного круга), содержат яркие образцы ранневизантийской гимнографии, среди авторов которых – такие замечательные поэты, как свв. Андрей Критский, Косма Маюмский и Кассия. Ввиду эсхатологической тематики бесед Иисуса в преддверии Его Страстей некоторые из гимнов сосредоточены на теме второго пришествия Господа и Страшного суда. Среди них выделяется неоднократно поющийся в эти дни тропарь Се Жених грядет в полунощи. Вот его текст в современном русском переводе:
Вот, Жених приходит в полночь,
и блажен тот раб, кого найдет Он бодрствующим,
но, напротив, недостоин тот, кого Он найдет
беспечным.
Смотри же, душа моя,
не будь побеждена сном,
да не будешь смерти предана
и заключена вне Царствия,
но воспрянь, взывая:
Свят, Свят, Свят Ты, Боже,
по молитвам Богородицы помилуй нас!
Та же тема
