Наполеон - Сергей Юрьевич Нечаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следует отметить, что Виктор и Груши от момента поступления на военную службу шли к генеральскому чину 12 лет, Периньон – 13 лет, Журдан – 14 лет, Массена – 18 лет, Ожеро – 19 лет, Лефевр – 20 лет, Монсей – 25 лет, Келлерман – 36 лет, Серюрье – 38 лет. Тот же будущий маршал Келлерман стал генералом в 53 года, что в те времена считалось чуть ли ни пенсионным возрастом.
У Наполеона ничего этого не было и быть не могло, но зато имелись влиятельные покровители, а также весьма богатое воображение и искренняя убежденность в том, что успех оправдывает любые, в том числе и не самые благородные средства. Как говорится, спасибо революции, спасибо новым порядкам…
В самом деле, Наполеон оказался типичным продуктом этих самых новых порядков, выдвинувших на передний план массу новых людей, многие из которых не имели бы ни малейшего шанса при Бурбонах. И, кстати сказать, не только из-за своего низкого происхождения, но и из-за полного отсутствия объективных предпосылок. И Наполеон никогда не забывал, что обязан своей удачей революции.
По поводу послужного списка Наполеона, фактически сфальсифицированного им самим, американский историк Вильям Миллиган Слоон замечает: «Буонапарте считал совершенно излишним оставлять на пути к своему производству в генеральский чин какие-либо камни преткновения. Поэтому в послужном списке, посланном в Париж, он показывает, будто вступил в службу более чем годом раньше, чем это случилось на самом деле, не упоминает о таких фактах, которые могли бы быть истолкованы в неблагоприятную для него сторону, утверждает, будто при взятии Магдалены командовал батальоном, и в конце концов категорически отрицает, что когда-либо считался дворянином»[9].
Короче говоря, Наполеон послал в военное министерство свой послужной список, изобиловавший неточностями. Он прибавил себе несколько месяцев службы и чрезмерно преувеличил свои заслуги. А что касается дворянства, то его теперь пришлась отрицать, хотя в свое время отцу Наполеона доказательство аристократического происхождения стоило немалых трудов и расходов. Но времена изменились, и то, что еще несколько лет назад считалось большим плюсом, служило теперь помехой для дальнейшей карьеры.
Как бы то ни было, чиновники военного ведомства, заваленные работой, не удосужились проверить изложенные Наполеоном «факты», и 6 февраля 1794 года корсиканец был официально утвержден в генеральском чине (соответствующий патент он получил 16 марта).
Историк Фридрих Кирхейзен не без удивления констатирует: «Прослужив всего восемь лет, из которых половину, отчасти на основании официального отпуска, отчасти же без разрешения, он находился вдали от полка, он сделался бригадным генералом – поистине карьера, которой мог бы позавидовать любой поседевший на службе генерал!»[10]
26 декабря 1793 года (6 января 1794 года) Наполеон сам выхлопотал себе назначение на должность инспектора береговых укреплений побережья Средиземного моря от устья Роны до Ниццы. Уникальная карьера молодого «борца за качество офицерских кадров, строжайший порядок в чинопроизводстве и воинскую дисциплину» еще только начиналась…
Глава третья
Брак с Жозефиной де Богарне
Жан-Антуан Гро. Портрет Эжена Богарне. 1798
Адель Огье. Портрет Гортензии Богарне. Ок. 1802
Неизв. художник. Портрет Наполеона Бонапарта. 1795
Наполеон познакомился со своей будущей женой Жозефиной де Богарне в ноябре 1795 года. В то время он был простым генералом, на которого, однако, сразу после успеха под Тулоном «положил глаз» один из влиятельнейших руководителей Республики Поль Баррас. Грациозная креолка (Жозефина, как известно, родилась на острове Мартиника) сразу поразила воображение 26-летнего генерала, и он принялся испепелять ее горящим корсиканским взглядом.
Как предполагают одни историки, главную роль в этом знакомстве сыграл заговор двух подруг – Терезы Тальен и Жозефины, другие считают, что Жозефину с Наполеоном свел Поль Баррас, которому Жозефина-любовница поднадоела и который хотел «рулить» событиями.
Как бы то ни было, Наполеон, храбрый на поле битвы, оказался весьма робок в отношениях с женщинами, вниманием которых он в то время еще не был избалован. Несколько дней ему потребовалось на то, чтобы решиться первый раз заговорить с Жозефиной. Она же, будучи женщиной весьма опытной, ободрила его, с восторгом отозвавшись о его военных подвигах. По последующим признаниям самого Наполеона, эти похвалы тогда буквально опьянили его: он не мог говорить ни с кем другим и не отходил от нее ни на шаг. Совершенно очевидно, что это была любовь с первого взгляда.
Приведем для примера письмо Наполеона Жозефине:
Я просыпаюсь с мыслью о тебе. Твой пленительный образ и воспоминания о вчерашнем вечере не покидают меня. Милая, несравненная Жозефина, что вы со мной делаете? Вы сердитесь? Вы грустны? Взволнованны? Моя душа истомилась от горя, ваш друг не ведает покоя. Но еще мучительнее, когда, вверяясь охватившему меня чувству, я пью с ваших губ, из вашего сердца обжигающий меня пламень. Ах! Лишь этой ночью я окончательно понял, что вы и ваш облик – не одно и то же. Ты выезжаешь в полдень. Через три часа я увижу тебя. Но прежде, mio dolce amor, прими от меня миллион поцелуев, но не отвечай на них, ибо они воспламеняют мою кровь.
Историк Жан Тюлар в своей книге о Наполеоне в этой связи выражается так: «Удручающая пошлость этого и последующих писем – свидетельство неподдельной страсти»[11].
Жозефина овладела Наполеоном всецело и вскоре стала казаться ему идеалом женщины.
Некоторые историки утверждают, что поначалу Жозефина не слишком благосклонно смотрела на «ухаживания» генерала Бонапарта. Но якобы всесильный Баррас, с которым Жозефина была очень дружна, сказал ей однажды:
– Я желал бы, чтобы вы вышли замуж за маленького Бонапарта. Я делаю его главнокомандующим и предоставляю ему покорить Италию. Он достигнет этого,
