Записка с того света - Оллард Бибер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все-таки сомневаешься в достоверности показаний клиента?
– Просто хотел бы для надежности иметь лишнее доказательство. Какой-нибудь ее рукописный текст, полученный от руководства фирмы, придал бы мне больше уверенности в том, что пишет именно она. Но времени на это нет. Если ты принесешь положительный результат экспертизы, примем его за рабочую версию.
Мартина откинулась на спинку кресла и вздохнула:
– А что с Жаклин-покойницей? Непонятно. Если предположить, что этот Гундер желал ее смерти, чтобы завладеть домом, то не проще ли было заказать ее убийство и стать несчастным вдовцом без этого цирка?
Макса передернуло.
– А был ли цирк? Я займусь проверкой этого предположения. Но только после результатов экспертизы. Так что ты должна поторопиться.
– Я думаю, что уже завтра они у тебя будут. Есть кое-какие связи. Завтра утром позвоню кому надо и договорюсь.
Макс оживился:
– Растешь, моя писательница. Ловлю на слове. Кстати, еще раз о «цирке». Представление могло состояться, так как Гундер очень торопится. Похоже, он и в самом деле имеет крупные долги, а парни из казино долго не ждут. Ну а убить настоящую Жаклин никогда не поздно, тем более что она официально уже умерла. Исчезла же она куда-то. Хотя все это пока лишь догадки.
– Максик, ты помнишь о тайне, упоминавшейся в записке?
– Еще бы.
– Возможно, и поэтому ее не заказали сразу. Она пока еще нужна, но и очень нужны деньги.
– Да. И это единственная наша надежда.
– Какая надежда?
– Надежда успеть спасти ее, – сказал Макс, потом, немного подумав, добавил: – Хотя, может быть, дело обстоит и совсем не так. Ведь кого-то же этот Дитмар, вероятно, похоронил… Просто какая-то мистика…
Мартина помрачнела и подумала, что где и как искать Жаклин (живую или мертвую), никто из них пока не имеет ни малейшего представления. Совсем тихо она сказала:
– Мне вдруг вспомнился наш клиент. Совсем беспомощный в сердечных делах. Я видела выражение страдания на его лице. Этакий взрослый ребенок, ничего не видящий, кроме альтернативных энергий.
– И, как следствие, утративший собственную, – пошутил Макс и подумал при этом, что, возможно, пошутил некстати.
Мартина кисло глянула на него, но промолчала. Затем, немного подумав, спросила:
– А что же с делом? Берешься? Клиент надеется.
– Придется. Надоело следить за любовниками одного и другого пола. Завтра же позвоню клиенту и приглашу для подписания контракта. К тому же хотел бы задать ему еще парочку ничего не значащих вопросов.
Макс откинулся на спинку плетеного кресла и вытер со лба пот. Только сейчас он почувствовал, что на улице по-настоящему жарко. Сейчас неплохо бы нырнуть в бассейн, пусть и воняющий хлоркой. И плыть, плыть, периодически погружая разгоряченное лицо в прохладную воду, и ни о чем не думать. Мартина зашевелилась на своем кресле, как бы напоминая ему, что она еще здесь. Он спохватился:
– Совсем забыл. Ты, наверное, торопишься. Твое время вышло. Клиент отнял немало времени.
– Да, надо ехать.
– Подбросишь меня к бассейну?
– Снова к этому на Мельхиорштрассе?
– Да. Я привык к нему.
– Нет проблем, – она встала с кресла.
В машине Макс передал помощнице оба письма от Жаклин.
Мартина остановилась возле здания крытого бассейна, и он, выходя из машины, бросил ей на ходу:
– Не забудь, завтра я жду от тебя звонка по результатам экспертизы.
Мартина улыбнулась, а через секунду ее автомобиль скрылся за поворотом.
4
Утро следующего дня началось как обычно. Он все еще жил у фрау Гертнер, но уже подумывал о том, чтобы снять квартиру в другом месте, чтобы быть поближе к офису на Шиллерштрассе. Старая фрау по-прежнему встречала его по утрам свойственной ей улыбочкой и словами, которые она с завидным постоянством повторяла каждое утро:
– Доброе утро, господин Вундерлих. Не выпьете ли со мной кофе?
Иногда он соглашался, и они минут десять болтали ни о чем. Потом он шел к своей машине, провожаемый материнским взглядом старой одинокой фрау. Машина стояла все там же – на Капелленштрассе. Только теперь это была темно-серая «Ауди». Старый дребезжащий «Рено» он продал соседу за пятьсот евро и считал, что осуществил выгодную сделку.
«Все как всегда. Трудно будет отвыкать от того, к чему привык, если сменю место проживания», – подумал Макс и завел машину.
В офисе, прикурив сигарету, сыщик Вундерлих приступил к мысленной беседе с самим собой. Так он делал всегда, когда появлялось новое дело и надо было взвесить возможности сыскного агентства с ограниченным штатом (перед глазами возникла единственная – и та нештатная – сотрудница Мартина Хайзе), чтобы принять решение о заключении контракта. Он не позволял себе безответственно взяться за работу, потому что считал, что клиент, который платит, имеет право рассчитывать на успешное завершение порученного сыщику дела.
Итак, что мы имеем по существу? Клиент обвиняет некоего Дитмара Гундера… Пришлось сразу задуматься. На поверку выходило, что ни одного пункта конкретного обвинения клиент не выдвинул. Дитмар Гундер просто скверный человек. Так считает клиент. Но это в соответствии с законом не считается виной. Скверных людей много, но многие из них гуляют на свободе. Так что есть только предположения в его виновности, и окажись они верными, тогда Дитмар Гундер из скверного человека превращается в преступника, а значит, должен быть изобличен и наказан. Если преступный замысел существует давно, то не исключено, что автомобильная катастрофа, случившаяся с сыном Жаклин, тоже дело его рук. Это очень логично, так как Пауль Эрленбах (носил ли он фамилию Эрленбах? Скорее всего, но не обязательно) был первым препятствием на пути к владению наследством Жаклин. Но заниматься расследованием подробностей давней катастрофы просто нет времени. Сейчас ее расследование никак не ускорит поиски Жаклин, хотя и добавит преступных деяний в копилку Дитмара Гундера (если автокатастрофа его рук дело). Если верить записке, переданной клиентом, Жаклин грозит опасность. Кто ей угрожает? Кстати, это слово «они» в записке… Что оно значит? Уж не то ли, что у Дитмара Гундера были подельники? А может быть, этот Гундер вообще ни при чем. Есть какие-то «они», которые все это затеяли, включая автокатастрофу. Нет, не логично. Ведь выигрывает от этого Гундер. Что же, эти парни работали на него? Почему бы и нет? Он же мог с ними договориться, что отдаст им определенную долю после вступления в наследство. Макс ударил себя ладонью по лбу. Непростительная забывчивость! Жаклин в записке просит не говорить ничего Дитмару. Вот еще фактик, указывающий на
